/nginx/o/2022/10/07/14883456t1h4016.jpg)
Уоррен Баффетт купил первые акции в 11 лет, сколотив состояние в 94 миллиарда долларов. В этом августе ему исполнилось 92 года.
Я вспоминаю его цитату, взятую из отчета по фирме Berkshire Hathaway за 2016 год: «Раз в десятилетие или около того над экономикой сгущаются темные тучи, из которых короткое время идет золотой дождь. Во время такого ливня надо не с ложкой на улицу выбегать, а вытаскивать целую ванну».
Сейчас звезды сошлись на небе в довольно пугающей комбинации, поскольку практически во всем мире уже несколько десятков лет не видели столь высокой инфляции. И центробанки вынуждены в беспрецедентном темпе поднимать процентную ставку, чтобы замедлить инфляцию.
Поскольку у центробанков осталось не так много вариантов, чтобы резко затормозить инфляцию, то впереди нас неизбежно ждут рост безработицы и снижение темпов экономики. Более слабая экономика означает для предприятий меньший доход от продаж и меньшую прибыль, однако, хотя эти показатели в долгой перспективе и влияют на цену акций, мы тем не менее находимся в том же положении, как и тогда, когда индекс на Таллиннской бирже упал с начала года на 15 процентов, а акции крупных предприятий в Европе и США в среднем на 20 процентов.
Когда акции на рынке падают, то человеку свойственно испытывать отчаяние и панику, ожидая, окажутся ли верными сделанные ранее ставки. В такой ситуации кажется наиболее логичным последовать за толпой к выходу, чем остаться и страдать в одиночестве (потому что вдруг цены на бирже упадут еще на столько же, и поэтому вариант просто сидеть и ждать воспринимается как самый последний).
Как можно понять из цитаты Баффетта, нельзя рассматривать царящий на рынках повсеместный страх как плохую новость. С точки зрения одиночного инвестора, это, наоборот, – хорошая новость.
Представьте себе ситуацию, когда торговец в конце сезона хочет избавиться от своих запасов и начинает предлагать товар со скидкой 50 процентов. В обычной жизни такие распродажи привлекут массу народа, однако на рынке акций все, скорее всего, отреагируют наоборот. Ведь чем больше цены падают, тем сильнее становится паника и растет желание продать активы. Хотя в действительности положение дел – ровно как в магазине: чем больше падает рынок акций, тем больше ценности это будет иметь в долгосрочной перспективе.
От больших падений у инвестора могут подкоситься ноги, особенно если учесть, что это происходит нечасто: за последние пару десятков лет таких встрясок было достаточно мало. Если не считать кратковременное падение в 2020 году, обусловленное пандемией, то предыдущий крах случился в 2008 году, а до этого в 2000 году в США лопнул пузырь, образовавшийся в результате взлета акций интернет-компаний и обрушивший рынок на 57 процентов. Уже сегодня на биржах можно встретить инвесторов, которые начали вкладываться после банкротства Lehman Brothers («Леман Бразерс») и уже привыкли к практически нулевым процентным ставкам.
За последние 50 лет (1970–2019) было семь случаев депрессии в экономике, десять случаев падения рынков акций более чем на 20 процентов и четыре случая падения более чем на 30 процентов. В тот период инвесторам приходилось гораздо чаще, чем сейчас, переживать негативные периоды регрессии.
Я готов на спор выпить яд, что следующие 30-40 лет, когда я сам еще собираюсь активно инвестировать, ознаменуются еще большим количеством ситуаций, когда биржи будут падать по меньшей мере на 20-30 процентов. Заставит ли это меня, как инвестора, бояться будущего? Нет, потому что рынки акций возрождались после всех крахов и падений и начинали вновь расти. Почему? Да потому – тут я точно так же готов выпить на спор яд, – что дух предпринимательства и инновации не угасают и что капитал всегда будет искать возможность пристроиться там, где имеются хорошие возможности для роста.
Даже если бы я инвестировал на пике пузыря интернет-компаний в фонд 500 крупнейших предприятий Соединенных Штатов в сентябре 2000 года или на пике бума недвижимости в 2007 году, то да, я бы потерял на какое-то время половину своих денег, но на сегодняшний день суммы первоначальных инвестиций выросли бы на 220 процентов и 330 процентов соответственно. Другими словами, чем длиннее будет инвестиционный период, тем больше вероятность того, что из него удастся выйти с положительной доходностью. Баффетт известен прежде всего своим умением сохранять холодный рассудок и покупать предприятия в то время, когда другие бегут с биржи потому, что мир, кажется, рушится на глазах. На самом деле успех Баффетта обусловлен еще и тем фактом, что он начал заниматься инвестированием уже со школьной скамьи.
Получается, что его инвестиционный период растянулся на 80 лет! Однако от внимания большинства ускользает то обстоятельство, что из сегодняшних 94 миллиардов долларов, именно во столько оценивается его имущество, 99 процентов накопилось уже после того, как Баффетту исполнилось 50 лет. Это стало возможным лишь благодаря тому, что свои первые доллары он заставил расти, будучи сам еще очень молодым, и каждый год доходность инвестиций все больше увеличивала вложенную изначально сумму.
Например, если в возрасте 18 лет начать инвестировать каждый месяц по 100 евро с доходностью 10 процентов в год, то к 70 годам имущество вырастет до 1,7 миллиона евро. Если сделать то же самое, но начать в возрасте 30 лет, то за 40 лет сумма успеет вырасти до 0,5 миллиона евро. Если продлить период инвестиций до момента, пока не исполнится 80 лет, то суммы дорастут, соответственно, до 4,5 и до 1,4 миллиона евро.
Долгосрочное инвестирование позволяет вырастить свои сбережения, обычно съедаемые инфляцией, и достичь суммы, которую вряд ли удастся скопить, вкалывая на своей работе и пряча деньги под матрас. Победа будет в конце концов за теми, кто сумеет сделать инвестирование по возможности скучным для себя процессом – просто скупайте регулярно в течение десятилетий акции хорошо управляемых предприятий, а если порой экономические циклы и принесут глубокие спады на биржах, то самое верное в этих ситуациях – просто пожать плечами и продолжать инвестировать.