Как Евросоюз намерен бороться с невероятным ростом цен? Может ли эстонская продукция исчезнуть с прилавков магазинов? Пойдет ли Европа на изъятие замороженных активов россиян?
На вопросы Rus.Postimees ответили в прямом эфире депутаты Европарламента Яна Тоом (Центристская партия) и Марина Кальюранд (Социал-демократическая партия).
Выдержки из беседы:
– Собирается ли ЕС поддерживать производителя, обескураженного ростом цен на энергоресурсы?
Тоом: – Напрямую ЕС никого поддерживать не может. Евросоюз может только дать деньги странам-членам, чтобы те каким-то образом их распределили. 18 октября комиссия вышла с предложением распределить неиспользованные 40 миллиардов из Фонда выравнивания пропорционально тому объему, который уже был получен странами ЕС. Эстонии достанется 370 миллионов евро.
– Это много или мало?
Тоом: – Думаю, что мало. К примеру, если взять 320 тысяч семей, нуждающихся в поддержке во время энергокризиса, то каждая их них получила бы примерно по 1000 евро за весь зимний период.
Кальюранд: – Евросоюз не может выделять помощь предприятиям. Он может создать фонды и поделиться лучшими практиками борьбы с кризисом и поддержки экономики, которые используются в разных странах. В частности, имею ввиду временное снижение налогов как метод поддержки экономики. При этом политическое решение принимает каждое государство в отдельности.
В вопросе поддержки экономики нужно смотреть не на Брюссель, а на наше правительство, а именно – на те решения, которые оно принимает.
Брюссель не придет помогать эстонской промышленности в кризисной ситуации.
Под лучшими практиками я понимаю, например, налогообложение: снижение НСО на продукты питания и т.д.
Тоом: – Возражу Марине в том, что опыт разных стран к нам не очень-то и применим. Эстонию нельзя сравнивать с Германией или Францией, производящей атомную электроэнергию, отсюда и совсем другой уровень роста цен.
Шаги Германии в поддержку своих предприятий – это уже на грани протекционизма, не очень-то разрешенного в ЕС.
Но в отличие от Германии, Эстонии деиндустриализация не грозит. А вот если деиндустриализация произойдет в Германии, это очень больно ударит по всем. Так что на какие-то вещи приходится закрывать глаза.
Очевидно, что снижение налога с оборота на продукты питания для Партии реформ – не первостепенная тема. На фоне угроз безопасности все остальное для них и их избирателей отошло на второй план. Думаю, что ситуация может измениться зимой. Сейчас мы видим цветочки, а будут еще ягодки. Посмотрим, как пойдут дела, когда ударят морозы и выпадет снег.
– Деиндустриализация в Европе – хорошо ли это? Что ЕС собирается с этим делать?
Тоом: – Это факт, что из Европы уходит автомобильное, швейное производство и т.д. Жозеп Боррель признал, что Европа всегда зависела от дешевого китайского рынка труда и российских энергоносителей. Разумеется, теперь у нас проблемы. И одну зависимость мы замещаем другой. Хорошего выхода сегодня нет.
Кальюранд: – Важно уже то, что Евросоюз признал эту проблему и начал пересматривать свою энергетику. Потребление российских энергоносителей значительно уменьшилось и, вероятно, еще уменьшится. Мы вынуждены перейти на зеленую энергетику.
– Откуда брать энергию? Очевидно, что зеленая энергия в ближайшее время Европу не спасет…
Кальюранд: – Здесь есть только два пути. Краткосрочный – помогать населению и экономике, при необходимости брать займы, поскольку у нас война и кризис. Одновременно нужно просчитывать шаги на шесть–десять лет вперед. Раньше мы этого не делали.
Говорили-говорили о зеленой экономике, а где она? Ее почти нет.
Если бы мы хоть чуть-чуть продвинулись в этом направлении, проблем сейчас было бы намного меньше.
Надеюсь, что правительство, предложив социальное электричество микро- и малым предприятиям, услышит и крупные производства, которые столкнулись с огромным давлением энергоцен.
Тоом: – Строить долгосрочные перспективы по части энергии – это прекрасно, но в долгосрочной перспективе, как известно, мы все мертвы. Зеленая энергия – это хорошо, но ее завтра не будет. Атомная энергия – единственный вариант.
– Ее тоже завтра не будет…
Тоом: – Атомная энергия более предсказуема с точки зрения ветра, солнца и всего остального.
Атомной энергии не будет завтра, но она появится быстрее, чем зеленая.
Что касается распределения помощи, то логика тут очень проста: тем самым мы разгоняем инфляцию.
А у нас сейчас ситуация стагфляции: инфляция на фоне роста безработицы. И в этой ситуации печатать деньги нельзя. Бороться с ростом цен можно только повышением процентной ставки.
– Но ведь кредиты дорожают и для предприятий…
Тоом: – К сожалению, другого варианта никто пока не придумал.
В 80-е годы в США процентная ставка дошла до 20%.
Мне страшно озвучивать эту цифру, так как у самой взят жилищный кредит. Ужасно! Но это единственный способ обуздания инфляции.
В этой ситуации нужно общее видение. А мне кажется, что мы сейчас очень фрагментарно на все это смотрим. Это касается и экономики, и внешней политики.
Про газ говорятся правильные вещи, но при этом не уточняют, что объем поступающего в ЕС сжиженного газа из России вырос на 20% по сравнению с прошлым годом. Причем никто не стыдится: и Франция его покупает, и Испания.
При этом сокращение закупок природного газа у России никак не ударило по карману Кремля, потому что газ вздорожал.
С одной стороны, идут политические заявления о том, что мы не будем закупать российский газ, а с другой стороны – все страны ЕС здесь немного конкуренты. И если Европа пытается вывести проблемы на общий уровень, то правительства стран ЕС их национализируют. Каждый тянет одеяло на себя.
Кальюранд: – Обидно, что, пройдя через ковид-кризис, когда все отгородились друг от друга и перестали помогать, мы оказались в другом кризисе, так ничему и не научившись.
Страны ЕС опять конкурируют друг с другом. Отношения Франции и Германии давно не были такими холодными, как сейчас.
И как раз из-за того, что Германия собирается поддерживать свою экономику, защищать интересы своего государства и ничего не хочет слышать о том, чтобы что-то делать вместе.
Тоом: – Германия к тому же не хочет устанавливать потолок цен на газ.
Кальюранд: – В такой ситуации другим странам трудно.
Если немцы будут помогать своему населению чуть ли не в десять раз больше, чем мы своим, то разница в уровне жизни станет еще ощутимее.
Наши бедные станут еще беднее, а малый бизнес превратится в маргинальный.
Тоом: – По Сеньке и шапка. Германия против потолка цен на газ, потому что в таком случае она сможет скупить его столько, сколько ей потребуется, перебив наши ценовые возможности. И они этим беззастенчиво занимаются. Мы не можем себе этого позволить, потому что у нас просто нет такой экономики.
К сожалению, мы действительно сейчас наблюдаем, что каждый только за себя. Европа оказалась в ситуации, когда превалируют национальные эгоизмы.
Урсула фон дер Ляйен – не исключение, она не стыдится играть эту роль, возглавляя Еврокомиссию.
– Как быть Эстонии в такой ситуации?
Тоом: – Надо больше бороться за своих людей.
– Мы тоже идем по пути национального эгоизма?
Тоом: – Да. У нас другого выхода нет.
Кальюранд: – Мы неравные игроки на этом уровне. Экономики Эстонии, Германии и Франции несравнимы.
Сокращение экономики Германии окажет огромное влияние на весь ЕС. Так что тут нельзя сказать, что все должны быть в равных условиях.
Конечно, и Германия должна пересмотреть свою политику и хоть чуть-чуть пойти навстречу Евросоюзу.
Подробнее в повторе!
