Из советского мемориала в парк XX века: будущее Маарьямяэ

Cоветский мемориал Маарьямяэ. Фото: Mihkel Maripuu/Postimees/Scanpix Baltics

В таллиннском Маарьямяэ можно найти следы советской и немецкой оккупаций, память о войне и современную идентичность Эстонии. В числе таких следов были мемориальные доски в честь солдат Красной армии, демонтированные по решению правительства 6 октября. При этом советский мемориал трогать не стали. Директор находящегося рядом с ним Исторического музея Яанус Рохумаа и научный директор Криста Сарв считают, что Маарьямяэ ожидает возрождение в качестве музея под открытым небом. Его цель – пролить свет на трудные периоды новейшей истории Эстонии.

– Вокруг мемориала Маарьямяэ строятся два основных нарратива. Первый трактует мемориал как архитектурный ансамбль, второй исходит из того, что это по-прежнему советский идеологический монумент. К какому из этих нарративов склоняется музей?

– КРИСТА САРВ: Это два четко сформулированных нарратива, их может быть и больше. Территория мемориала была запущена, но теперь с ней можно сделать то, что нужно. Роль музеев и состоит в том, чтобы деполитизировать такие места и вовлечь их в свою основную деятельность, которая заключается в поиске решений и ведении разъяснительной работы.

– ЯАНУС РОХУМАА: Мы можем задаться вопросом, с какой целью был построен тот или иной объект. Возьмем, к примеру, объекты, возведенные к московской Олимпиаде 1980 года: гостиница «Олимпия», Горхолл, гостиница и Олимпийский центр парусного спорта в Пирита. Часть мемориала Маарьямяэ тоже была построена к Олимпийским играм. Можно сказать, что, с одной стороны, Олимпийские игры несут в себе благородную идею. Они укрепляют дружбу народов и продвигают наследие Древней Греции. С другой стороны, московская Олимпиада была полностью идеологизирована, ее бойкотировала большая часть западного мира. Можно сказать, что это был спортивный праздник, призванный показать другим величие и мощь Советского Союза. И с какой позиции на это должен смотреть, скажем, историк архитектуры или искусства? То же самое касается и мемориала Маарьямяэ. Здесь очень много пластов, и мне кажется, что самый значимый из них – это тот, согласно которому мемориал стоит на кладбище.

Научный директор исторического музея Криста Сарв. Фото: Eero Vabamägi/Postimees

– Все дискуссии, связанные с советскими памятниками в Эстонии, ведутся в контексте войны в Украине. И так не только в Эстонии, а во всей Восточной Европе. Если город или государство предложат вам сотрудничество, какова будет позиция музея в плане идеологического содержания территории?

– ЯАНУС РОХУМАА: Исторический музей готов взять на себя эту ответственность. Не потому, что мы каждый день видим этот мемориал из окон и он физически у нас под боком, а потому, что в этом состоит наша функция. Однако на первом этапе все-таки должны собраться ученые, различные исторические организации, объединения, чтобы выяснить, где именно проходит граница немецкого военного кладбища и что на самом деле скрывают эти холмы.

– КРИСТА САРВ: С хронологией все ясно. Известно, что и когда тут было построено, здесь велись раскопки, были найдены пустые могилы. При этом осталось довольно много белых пятен, ликвидировать которые могут только историки и ученые. Им придется покопаться в архивах, чтобы извлечь новые детали.

– А в чем неясность? В том, что под мемориалом Маарьямяэ находятся немецкие военные могилы, с которыми нужно что-то делать?

– КРИСТА САРВ: На самом деле неясность заключается в истории этой территории. Здесь что-то строилось, потом подчистую сносилось. Мы точно не знаем, насколько было перепахано немецкое военное кладбище. В ходе строительства всех этих монументов нередко менялся и сам ландшафт.

– То есть требуются археологические раскопки?

– КРИСТА САРВ: Если говорить о кладбище, то я думаю, что единственная возможность узнать его фактические размеры – это сопоставить архивные исследования, то есть сравнить не только планы, но и фотографии.

– ЯАНУС РОХУМАА: Когда будет пройден научный этап, нужно будет, как мне кажется, помимо Исторического музея обязательно привлечь Военный музей, Эстонский институт исторической памяти, Музей архитектуры, творческие союзы и, конечно, представителей государства и Таллинна, потому что эта территория представляет собой большую и важную часть общественного пространства. В качестве следующего шага мы можем начать обдумывать, что сделать с этой территорией, какую функцию ей придать.

– Обращался ли кто-то к историческому музею? Формируется ли какая-нибудь комиссия? Или как четыре недели назад Урмас Рейнсалу от лица правительства сказал, что город не получит этот земельный участок, так с тех пор и тишина?

– ЯАНУС РОХУМАА: Я думаю, на тот момент это означало, что никто не видит смысла в излишней суете. В настоящее время комиссии по этому конкретному вопросу нет, но с нами действительно уже консультировались. Да и в публичном пространстве уже зародилась дискуссия о будущем этого места. Должен сказать, что идеи очень и очень разные. Одна крайность – это любители бульдозеров и простых решений. Другая крайность – это желающие оставить все так, как есть. Я думаю, что эти крайности надо сразу же отсечь, потому что они нас ни к чему не приведут.

– Давайте представим, что мы выполнили необходимую работу, узнали правду и определили фактические границы немецкого военного кладбища. Но это место чрезвычайно заряжено идеологически. Тут тебе и мемориал, построенный во время советской оккупации, и немецкое военное кладбище, и мемориал жертвам коммунизма. Можно ли при такой заряженности прийти к какому-то общему знаменателю?

– ЯАНУС РОХУМАА: Конечно можно. Потому что для Исторического музея и наших партнеров это редкая возможность рассказать об истории XX века. Это площадка, на которой мы можем создать абсолютно новую среду, рассказывающую нам историю XX века в современном формате. Какие объекты на ней останутся, а какие нет, какую форму она примет – это вопрос дальнейших обсуждений. Всем, кто хотят немедленно что-то сделать с этим местом, стоит обратить внимание, что на сегодняшний день этот объект даже не упоминается в бюджетной стратегии. Впереди нас ожидают Центр культуры в центре Тарту, концертный зал имени Арво Пярта в Раквере, Таллиннский киногородок, и только затем можно будет думать о том, как создать что-то зрелищное и не оставляющее равнодушными ни жителей, ни гостей столицы. Для этого нужно организовать конкурс идей, составить проект, провести строительные работы, и это вполне осуществимо. Посмотрите, что произошло после разрушения башен-близнецов (в Нью-Йорке – прим. ред.). Построенный на этом месте мемориальный комплекс – он же на самом деле потрясающий.

– У живущих в Эстонии русскоязычных ностальгии будет побольше, иногда посещали государственные делегации. Здесь не сформировалось никакой практики, нарушение которой может вызвать раздражение. Получается, что преобразование этой территории не вызовет социальной напряженности?

– КРИСТА САРВ: Мы со стороны видим, что это обычное место для прогулок или выгула собак. Это место встреч. Место для сумасшедших скейтбордистов, которые проверяют, разобьются они тут или нет. В определенные дни здесь нет потока гвоздик, и мы вряд ли кого-то спровоцируем.

Директор исторического музея Яанус Рохумаа. Фото: Eero Vabamägi/Postimees

ЯАНУС РОХУМАА: Целевой группе стоит предложить задуматься о будущем, о том, какую практику мы культивируем, какие жизненные установки помогут детям и внукам тех, кто тоскует по СССР, преуспеть в этой жизни.

– Как бы вы назвали это новое общественное пространство?

– ЯАНУС РОХУМАА: Сколько вообще существует это понятие – «Маарьямяги»?

КРИСТА САРВ : Когда граф Орлов побывал здесь в 1874 году, это место называлось «Мариенберг». В «Маарьямяги» его переименовали в 1930 году со сменой политического строя. А изначально оно вообще называлось «Рийумяги».

Комментарий

Территорию Маарьямяэ надо увязать с комплексом Эстонского исторического музея

ПИРЕТ ХАРТМАН, министр культуры Эстонской Республики

Пирет Хартман. Фото: Mihkel Maripuu/Postimees/Scanpix Baltics

Я поддерживаю мнение экспертов, согласно которому мемориал на Маарьямяэ – это уникальный образец ландшафтной архитектуры, который следует сохранить.

Министерство культуры предлагает увязать мемориал с комплексом Эстонского исторического музея в единую экспозицию и продумать, как можно было бы использовать это место в качестве общественного пространства. Наиболее компетентными в этом вопросе являются эксперты Эстонского исторического музея.

Под руководством музея и в сотрудничестве с заинтересованными сторонами необходимо также разработать будущую концепцию развития этого места.

В августе коалиционный совет принял решение о передаче в собственность государства трех кадастровых единиц, расположенных на несфор мированных участках в Маарьямяэ. Больше правительство в августе ни о чем не договорилось. Мы начнем с национализации несформированных земельных участков. Ход этого процесса будет определять дальнейшие шаги.

– ЯАНУС РОХУМАА: Можно назвать «музейной горой».

– Готово ли государство поддержать такой проект?

– ЯАНУС РОХУМАА: Если мы сами проявим инициативу. Откуда еще может исходить мудрость государства, как не от его институтов и граждан. То есть это нужно обсуждать с государством. А средства на что-то нужное всегда найдутся.

– По вашим словам получается, что объект может быть готов через пять лет?

– ЯАНУС РОХУМАА: Это оптимистичный, хотя и вполне реальный сценарий.

Чего тут нет смысла делать, так это двух вещей. Во-первых, нельзя ничего не предпринимать. Обнести все забором – и пусть мемориал постепенно разваливается. А во-вторых, не стоит делать косметический ремонт. Ученые могли бы оперативно зафиксировать текущую ситуацию. Затем нужно составить план действий и идти с этим планом в правительство. А дальше пусть уже правительство решает, потому что именно там видят общую картину. Они рассматривают всю страну целиком, расставляют приоритеты. Я думаю, чем меньше в Эстонии будет таких «гнилых зубов», то есть разрушающихся мест, тем лучше. Я помню, как десять лет назад правительство активно занималось теми же колхозами и ветхими постройками советских времен. Это было выведено в отдельный проект, после чего картина в этом плане стала намного лучше.

Это исторические названия, они нам ничего не дают, если мы говорим о новом музее-парке. Фото: Mihkel Maripuu/Postimees/Scanpix Baltics

– Можно ли из этого сделать вывод, что на данном этапе объект нужно хотя бы спасти от полного разрушения? Что-то законсервировать? От него же куски отваливаются.

– ЯАНУС РОХУМАА: Отваливаются, да, но я надеюсь, что ученые успеют прийти к какой-то ясности.

КРИСТА САРВ: Это уже вопрос безопасности городского пространства. Я считаю, что историческая правда, как и в целом история, – это вопрос договоренности. Но прийти к этой договоренности можно достаточно быстро. Я думаю, общее представление будет сформировано уже к началу следующего года.

Город будет решать

ВЛАДИМИР СВЕТ, вице-мэр Таллинна по вопросам коммунального хозяйства и окружающей среды

Владимир Свет. Фото: Eero Vabamägi/Postimees

Мемориальный комплекс Маарьямяэ расположен как на муниципальной, так и на несформированной государственной земле. Таллинну принадлежит только часть мемориала – обелиск в память Ледового похода, высеченные в камне ладони, раньше окружавшие вечный огонь, скульптура «Гибнущие чайки», а также часть мемориала, расположенная на Ласнамяэском глинте.

В прошлом году город решил реконструировать всю территорию мемориала: восстановить разрушающиеся объекты, чтобы они не несли угрозы жизни и здоровью посетителей, установить освещение, построить систему ливневой канализации. Этой зимой мы повторили свое предложение. К этому решению нас натолкнула информация о том, что государство не готово вкладывать в мемориал деньги. К сожалению, правительство пока не смогло сформировать четкую позицию по этому вопросу.

Этим летом мы вместе с Министерством культуры и Историческим музеем обсуждали будущее мемориала и пришли к выводу, что работа должна разделиться на два этапа: сначала нужно законсервировать мемориал в нынешнем виде, а затем организовать конкурс проектов или идей, чтобы определить его будущее. Мы еще раз подтвердили, что и в этом случае готовы взять на себя расходы по консервации мемориала. После этого государство не предприняло никаких шагов, не считая демонтажа плит с именами советских солдат. Но мы по-прежнему открыты к сотрудничеству.

Мемориал Маарьямяэ – ценное произведение эстонской ландшафтной архитектуры. Аналогичное мнение разделяют Союзы архитекторов и ландшафтных архитекторов Эстонии, а также ряд искусствоведов и историков. Авторы мемориала жертвам коммунизма тоже считают, что их работа полнее воспринимается в сочетании с мемориальным комплексом, который нужно защитить, а не снести. Всю территорию следует законсервировать, переосмыслить концепцию и создать новые смыслы, а это можно сделать, если привлечь максимально широкий круг экспертов и дополнить имеющуюся ландшафтную архитектуру. Как бы то ни было, Таллинн не собирается превращать его в место восхваления советской идеологии.

Один из возможных вариантов – найти новую концепцию в рамках конкурса идей и переосмыслить это место, чтобы оно стало частью уличной экспозиции Эстонского музея истории. Архитектурные и другие проектные конкурсы для того и проводятся, чтобы предложить новое видение, тогда как в настоящее время ни у кого нет продуманного решения. Этот процесс мог бы быть публичным, а свой вклад в него могли бы внести Эстонский исторический музей, Эстонский институт памяти, творческие союзы и университетские ученые. Город тоже готов вложиться, если в результате этого мы получим разноплановое, значимое, качественное общественное пространство, которое сочетается с существующей ландшафтной архитектурой и вписывается в исторический контекст, а также помогает понять новейшую историю Эстонии и мира. Однако для начала нужно решить вопрос с правом собственности и временно законсервировать объект, чтобы мемориал в нынешнем виде не представлял собой опасности для людей.