Почему об этом не говорят так же активно, как о буллинге среди подростков, когда один агрессор, иногда с группой поддержки, занимается психологическим давлением на того, кто почему-либо назначен изгоем? Ответ простой: страх и отсутствие третьей, независимой от агрессора стороны. В случае буллинга в школах всегда есть родители или педагоги, к кому можно обратиться. Педагоги же такой возможности лишены. Конечно, они могут известить руководство, но нет никаких гарантий, что агрессоров ждет что-то большее, кроме предупреждения, из-за чего ситуация только усугубится. Еще «лучше», если в роли агрессора выступает начальство.
Что может стать причиной для моббинга? Поводы создаются на ходу. Можно выразить недовольство организационной проблемой, указать на неправильное поведение другого педагога или отказаться делать то, что не входит в прямые обязанности. Иногда достаточно не так одеться, не то сказать и даже вести образ жизни, который кажется неподобающим. Любая мелочь в небольшом коллективе, регулярно находящемся в стрессовых условиях, может стать спусковым крючком.
Логичная мысль: почему бы просто не уйти? Но уволившегося педагога не обязаны брать в другую школу или сад. Конкуренция велика, а для многих педагогов увольнение сродни приговору. Обратиться в вышестоящие инстанции? Еще неизвестно, ответят ли. Тем более неизвестно, не станет ли от этого хуже, не потеряет ли человек работу. А нежелание коллег оказаться следующими жертвами лишают жертву всякой помощи. Отсюда – замалчивание и выученная беспомощность.