Приемная мать Лене: «У меня в семье было 22 ребенка»

Многодетная семья. Фото: Dmitry Kalinovsky/Shutterstock

Лене*, которая предложила семью уже 22 детям, рассказывает о том, что побудило ее пойти на это, и почему дети должны знать, откуда они родом.

Историю Лене записала Бригитта Давидьянц.

Оглядываясь назад, я думаю, что эти дети, похоже, уже были у меня внутри. Пусть я и совершала в прошлом отвратительные поступки – для меня они послужили уроком. И теперь я знаю, что ни в коем случае нельзя брать ребенка в семью, если вы не обговорили это с другими ее членами: со всеми детьми, с вашими родителями, которые станут для такого ребенка бабушками и дедушками. Здесь нужно согласие каждого. Если вы ни от кого не получите утвердительного ответа, в дальнейшем это будет только мешать.

А ссориться со своей родней не стоит. Не бывает так, что все всегда согласны, но связанные с этим страхи можно обсуждать. Например, в одной приемной семье 14-летний сын был очень против. А причина-то была совсем незначительной: мальчик признался, что не может рассказать своим друзьям, откуда в семье двое больших детей.

А что я сделала такого ужасного? Мы тогда были маленькими детьми, мой отец к тому времени уже умер, а я училась в школе. Мама воспитывала нас одна, а потом один год она провела в санатории в Риге с тремя женщинами из Эстонии. И там был еще мальчик из детского дома. Они заботились об этом мальчике и в конце концов договорились, что кто-то из них будет брать его к себе на каждые школьные каникулы. И в итоге этот мальчик стал приезжать к нам каждые каникулы.

А ведь мать с нами не поговорила, разве что, может быть, упомянула, что он детдомовец. А что мы могли об этом знать? Сейчас мне 62 года, а тогда я была школьницей. И однажды на школьных каникулах я дала этому мальчику деньги и сказала, что автобус уходит в это время, так что, пожалуйста, езжай домой. Кошмарный поступок! Я ведь не знала, что своего дома у этого ребенка и не было. В моем представлении я была невероятной героиней – спасла всех моих братьев и сестер, у нас ведь и так была одна мать на шестерых. Это меня и научило тому, что семья всегда должна быть в курсе.

Я пришла к приемному родительству, когда работала в небольшом детском доме

В этот детский дом привозили младенцев. Я всех их забирала к себе домой: я была заведующей и могла это делать. Когда появлялся младенец, о нем заботилась моя семья. Я, конечно, обсуждала это со своими детьми. Сейчас они взрослые, но тогда они были детьми – девятилетняя девочка и 15-летний мальчик. У меня был и муж, ныне уже 14 лет покойный. Они сразу же сказали: «Конечно, мы знаем, что ты туда идешь работать заведующей, и мы не можем тебе мешать, ведь дети – это твоя мечта».

А потом в детдом принесли недельного младенца. И я почувствовала, что невозможно, чтобы такие дети оставались в детских домах – у них должен быть настоящий дом. Так я и стала присматривать за ними, заключив договор попечительстве. У меня была детская кроватка в кабинете, так что даже днем, во время работы, я занималась малышами. Не потому, что я не доверяла своим сотрудникам – иначе я бы и на работу их не взяла. Просто малышу нужен конкретный человек, чьим рукам и голосу он доверяет.

Поскольку биологическая семья и происхождение очень важны для меня, я с самого начала была настроена на то, что дети должны быть, по возможности, возвращены в свою биологическую семью. Если это невозможно, ребенок должен сохранить свое имя. Тогда я не знала, как учесть все эти моменты, но теперь я больше понимаю, что такое семьи, из которых изымают детей. Часто семью оставляют без внимания: дети находятся в безопасном месте, а родителями никто не занимается. Если ребенка забирают из семьи, а родитель сам не обращается за помощью, то так все и останется. Это печально.

Я сказала, что это должен быть дом для детей, а не детский дом

Дети должны учиться на собственном опыте. В детском доме всякий цирк бывал, но я всегда была на стороне детей. И детский дом не равен бесперспективным детям. Например, важно, чтобы ребенок получил образование. Одна девушка учится на стоматолога в Тартуском университете, другая занимается на фортепиано, а третья увлекается борьбой. И я всегда говорю, что если я люблю и поддерживаю ребенка, то возможно все. Когда ребенок видит, что я рядом, то, может, с первого раз он и не справится, зато справится в третий раз, потому что знает, как правильно.

Однажды полиция привезла мне в детский дом трех мальчиков в наручниках. Я сказала: «Вы, что, шутите? А ну, сняли наручники, вам тут не тюрьма!» – «Но они сразу сбегут». А я им: «Ну, сбегут так сбегут, – рано или поздно вернутся». И теперь эти три мальчика – примерные отцы семейств, работают. И нет больше никаких наручников.

Конечно, бывали и у меня неудачи. Однажды, в 2012 году, когда я пришла на прием к психиатру по поводу детских проблем, мне сказали: «Зачем вы взяли этих детей, если теперь ходите жаловаться?» А я на это ответила: «Ох, простите, я, похоже, не туда обратилась за помощью. Я пришла сюда не для того, чтобы жаловаться, как мне тяжело, а чтобы узнать, правильно ли я поступаю».

И больше я в ту дверь не входила – разыскала другого специалиста. Они ведь тоже бывают разные, как и ситуации в жизни. Нужно набраться терпения, ходить и объяснять. Я также обо всем сообщаю работникам службы защиты детей – и когда все хорошо, и когда плохо. Чтобы, если однажды что-то случится, никто не мог спросить: а где же вы были, когда начались проблемы?

У меня было двадцать два ребенка

Я всегда относилась к детям, как к своим родным. Я также не хочу, чтобы малыш оказался в детском доме, потому что, когда я еще работала в детском доме в 2005 году, люди менялись каждый час. А ребенку нужны одни и те же люди вокруг него.

Иногда матери приходится, например, лечь в больницу, и тогда ей некуда девать ребенка. Было и у меня так, что в одной семье трое детей две недели со мной, потом какое-то время дома, а потом – снова две недели у меня, чтобы мама могла лечиться. Это дает ребенку чувство семьи и безопасности. И четверо детей, бывших у меня на попечении, вернулись в свои биологические семьи.

Когда ребенок отправляется от меня на усыновление, думает он и о своей семье: «Я ведь был хорошим ребенком, мама заботилась обо мне, почему ее больше нет?» Ребенок воспринимает это так, что его бросили. И я старалась облегчить этот момент. Ходила с ребенком в гости в будущий дом, чтобы он ощущал себя в безопасности, переезжая туда. Я все же присматриваю за детьми. Мать одного из детей лечилась целый год, ребенок даже не узнавал ее больше. В течение трех месяцев мы ходили в гости в его настоящий дом.

И в итоге ребенок сказал: «Мама, я все же поеду к той тете, она так ждет меня». И мы привезли ему новую кровать из моего дома и маленький столик, многие его вещи прихватили. Прошло еще три месяца, пока мне не позвонила мама: «Знаешь, сегодня он сказал мне "мама"!» Я просто так детей не возвращаю, даже приемной семье не скажу: «Приходите, забирайте». Ребенок должен улыбаться, хотеть на ручки. В одной из приемных семей я для детей теперь бабушка, и мы продолжаем общаться. И это совершенно необыкновенный опыт.

Понятно, что когда дети уходят из твоей жизни, на душе тяжело. Плачу по ночам. Когда отдаю малыша, я каждый час думаю о том, где он сейчас и что делает. Но я осознаю, что делаю это ради него самого. И если я не справляюсь, то обращаюсь за помощью. Но я знаю, что для детей так будет лучше.

Это также сложно для очень молодых приемных родителей. Если у них нет собственных детей, им, конечно, труднее отпустить ребенка. Но всегда следует помнить, что все это мы делаем ради самого ребенка. Мы хотим, чтобы у ребенка был дом. Это нужно четко уложить в своей голове, даже когда сердцу больно. К этому нужно сознательно подготовиться и, если необходимо, принять помощь.

У меня и сейчас двое детей по договору о попечительстве и еще двое под опекой. И их я тоже когда-то взяла с мыслью, чтобы они двигались дальше. Но судебная система не лишила их родителей родительских прав полностью. Одному из детей было четыре дня, когда я забрала его из больницы. Второго я забрала из детского дома, когда ему было четыре месяца, потому что его брат был со мной, и я сказала, что он ведь свой.

Ребенок хочет знать, откуда он родом

Посмотрите, сколько взрослых сейчас ищут свои семьи, братьев и сестер. У меня есть данные о биологических семьях всех моих детей, включая усыновленных. Я всегда говорила, что вы должны быть теми, кто скажет ребенку, что его родили не вы. Что вы приняли их в свою семью. Потому что при усыновлении меняются фамилии. Я и своим детям всегда честно рассказывала.

Ребенок тебе доверяет, и ты должен первым предоставить ребенку полную информацию. Он должен знать, откуда он на самом деле родом. И уж затем можно договориться о том, стоит ли выходить на контакт и как это сделать. Я также никогда ни одному ребенку не говорила плохо о его родителях. Я рассказывала, что они болеют. Все любят своих детей, как умеют или как не умеют.

Знаете, когда я впервые сказала детям, что их папа и бабушка приедут к ним, у детей – одному было четыре, а другому шесть – глаза загорелись по-особому. Они были так счастливы. Прошло две недели, пока мы встретились, а когда мы начали собираться, дети все же не захотели идти. И я обязана была выяснить, почему. Они сказали: «Мама, но мы не хотим от тебя уезжать!» Я успокоила их, что такой договоренности у нас не было. «Мы потом вернемся сюда обратно, просто твои папа и бабушка скучают по тебе».

А вот еще одна замечательная история

Я начала принимать в семью двух малышей, одному из которых было пять месяцев, а другому – год и девять месяцев. И я говорю детям: к нам сегодня приедут две девочки – что скажете, возьмем их к нам в семью? Одна из девочек тут же сказала: конечно, а то у нас все время мальчики, а тогда у нас будет три мальчика и три девочки. Только один из мальчиков сказал, что мы же не можем его взять, это ведь чужой ребенок. Но когда пятимесячный малыш начал плакать, тот же мальчик подошел к нему и сказал: «Не плачь, я твой старший брат и буду защищать тебя!» Так что с того момента, как он увидел ребенка, тот уже и не был чужим!

* Имя изменено

Агнес Кульмар, Департамент социального страхования: «Мы ищем кризисные приемные семьи»

Как общество мы считаем естественным и правильным, чтобы ребенок рос в семье. К сожалению, не у всех детей есть такая возможность, например из-за болезни родителей, зависимости, оставления без внимания и т. д. Если о ребенке не могут позаботиться родственники или другие близкие люди, его помещают в приют. Ребенок остается в приюте до выяснения его будущих условий жизни: сможет ли он вернуться домой или будет нуждаться в долгосрочном уходе, пока растет в приемной семье, семейном доме или замещающем доме – то, что раньше именовалось детским домом.

Мы начали проект по тестированию услуги кризисной приемной семьи, которая позволит детям быть не в приюте, а в семье. И младенцы, и дети постарше нуждаются в чувстве безопасности и надежном человеке, который позаботится о них в это трудное время. Сегодня вместо того, чтобы находиться в приюте, небольшое количество кризисных приемных семей (в настоящее время – всего три) в разных регионах Эстонии предоставляют ребенку дом и заботу. Но детей, нуждающихся в кризисной помощи, гораздо больше. Около 250 детей ежегодно разлучаются со своими семьями; кроме того, возникают различные кризисные ситуации, в результате которых дети нуждаются во временном уходе вне родных семей.

Мы приглашаем присоединиться к проекту новые семьи, которые хотят предоставить временный дом и позаботиться о ребенке. Кризисные приемные семьи проходят оценку и подготовительные курсы, предназначенные для всех приемных семей. Требуется предыдущий опыт воспитания или работы с детьми, а также очень гибкий распорядок жизни, позволяющий при необходимости взять ребенка в семью, получив уведомление всего за пару часов. В этой ответственной роли мы поддерживаем кризисные приемные семьи как финансово, так и с помощью вспомогательных услуг. Если вы заинтересованы, свяжитесь с руководителем проекта эстонской организации «Детская деревня SOS», координирующим услугу кризисной приемной семьи: Эльмет Пухм, 5814 7797, [e-mail].

Подробнее о замещающем попечительстве и приемном родительстве можно узнать на сайте www.hoolduspere.ee.