/nginx/o/2022/11/14/14960602t1h69b7.jpg)
Своим опытом преподавания онлайн и приемами адаптации к его особенностям делится логик и философ Юлия Горбатова.
В этом эссе я планирую поделиться соображениями, почему не всем преподавателям высшей школы нравится онлайн-образование, а также попробую показать, что оно в гораздо большей степени благо, чем принято считать.
Дисклеймер-1. Время от времени я буду упоминать «многих преподавателей» как некоторую группу с едиными интересами или проблемами. Но эта группа не является генеральной совокупностью и даже репрезентативной выборкой, как говорят социологи. Однако это группа преподавателей, имевших и продолжающих иметь отношение к НИУ ВШЭ – ведущему вузу России. Я могла наблюдать эту группу в ее естественной среде и буду исходить из предположения, что мое знакомство с этими людьми и их отношением к онлайн можно с рядом оговорок спроецировать на всю совокупность преподавателей высшей школы.
Дисклеймер-2. Я могу и буду говорить только об опыте преподавания гуманитарных наук. Уверена, что с естественными науками дела обстоят во многом иначе.
Когда случился ковид, все вузы внезапно перешли онлайн. Они сделали это так, как делают те, кого события застали врасплох, то есть кто во что горазд. Например, в первом «ковидном» семестре я вела занятия в одном университете на трех разных платформах. Стоит помнить, что у преподавателя пресловутая зона комфорта вообще не очень большая. Проведение лекций и семинаров – это ягодки, над появлением которых преподаватели корпят долгие часы вне аудиторий – это время никто нигде особо не учитывает. «Бонусом» идет постоянное заполнение, обновление и переписывание бесчисленных бумаг, нужных только для отчета и никак не помогающих в работе.
Не забудем и о том, что преподаватели высшей школы должны публиковаться в разных журналах. Желательно авторитетных. Написать качественную статью на, как правило, неродном языке (и не одну), найти в себе силы года два ее исправлять по запросам редакторов – это титанический труд, который нужно уместить между аудиторными часами, подготовкой к ним и той самой бессмысленной и беспощадной бюрократией, которая всегда должна быть готова «еще вчера».
Внезапный исход в онлайн для многих стал мучительным и ни для кого – незаметным. Жаловались, однако, в основном не на то, что онлайн заставляет изменить курсы, что отнимает много времени, которого и так не хватает. Жаловались на студентов. Занятия теперь проходят вяло. Сложно понять, есть ли вообще реальные слушатели за черными прямоугольниками. А уж проводить «формы контроля» и вовсе невозможно: бог весть, кто там пишет эти контрольные и готовит ответы на устных экзаменах. В общем, стало ясно, что преподавателю неуютно. На этом основании делался вывод, что онлайн – зло. О работе в аудитории вспоминали с теплотой: там каждый был не хуже Цицерона, и студенты внимали, открыв рты.
Возможно, то, что я скажу дальше, слишком очевидно. И тем не менее я думаю, что многим эта мысль придется не по вкусу. Онлайн не сделал занятия скучными. Он выявил, что они такие.
Конечно, у онлайн-образования есть свои недостатки. Особенно, если оно внедряется внезапно. Особенно, если нет возможности вести занятия из спокойного места. Кроме того, внезапность предполагает, что надо очень быстро перевести в другой формат большой объем информации. И это, разумеется, стресс.
Однако в остальном я с коллегами, ругающими онлайн, скорее не согласна, и вот почему. Во-первых, многие по разным причинам не стали ничего менять в подготовке занятий. Лекция? Отлично, вещаю один час двадцать минут. Семинар? Прекрасно! Ну, кто там что прочитал? Отзовитесь!
Я, признаться, вообще не очень люблю жанр лекции. Включенное слушание – очень трудоемкий процесс, а внимательно слушать полтора часа подряд просто не под силу обычному человеку. Лекции были востребованы в те времена, когда других источников информации не было или она была трудно достижима. Но зачитывать свой (а тем более чужой) учебник – это не то, ради чего от 30 до 350 человек должны тратить 80 минут своей жизни. И если в офлайн-формате студентов заставляли ходить на лекции внешние обстоятельства, то в онлайн-формате стало проще превращать занятия в звуковое сопровождение других, более насущных дел. С семинарами картина чуть лучше, но в целом все так же.
В аудитории можно было пренебречь тем, что большинство студентов не слушает. Пришли, сидят тихо – молодцы. На самом деле занятия не были более живыми. Просто преподаватель видел много живых людей перед собой.
Во-вторых, серьезным аргументом против занятий онлайн стало утверждение, что так труднее оценить вовлеченность студентов. Как было раньше? Выцепил кого-нибудь, на кого глаз упал, спросил и понимаешь, в теме он или нет. Или, что совсем хорошо, все студенты активные, наперебой что-то кричат. Сразу видно, что вовлеченность хорошая. А что можно понять онлайн, когда преподаватель взирает лишь на безучастные черные окошки – большинство не включает камеру, поэтому людей и не видать.
Но это не значит, что онлайн мешает оценить вовлеченность. Напротив, он облегчает эту задачу. Достаточно добавить несколько контрольных опросов («квизов»), и вы узнаете: а) сколько людей реально присутствует; б) что нужно еще раз объяснить. Никакая процедура в аудитории этого не может, кроме самостоятельной работы, но эти «формы контроля» съедают очень много времени, а опросы занимают несколько минут каждый и тут же выдают результат. У студентов также появляется возможность задавать вопросы письменно, а значит – не прерывая мысль преподавателя, зато с гарантией, что вопрос будет услышан. И ответ на него поможет многим. Ведь не каждый, кто чего-то не понял, будет задавать вопрос.
В-третьих, аргументом против онлайн было недовольство тем, что на контрольных и экзаменах стало трудно поймать того, кто списывает. Одно дело, когда он на занятии с кем-то перешептывается или у него телефон лежит, другое дело – онлайн. Что там у него за пределами кадра?
Тут я снова буду на стороне онлайн. Аргумент справедлив, но это не значит, что плох онлайн. Это значит, что плох сам формат контрольной или экзамена. Если учеба заключается в том, чтобы много зазубрить или решать задачки, тогда проверка возможна только с помощью следящей программы. Что, кстати, тоже вариант.
Однако намного полезнее такие задания, которые: а) тяжело передать кому-то, чтобы этот кто-то помог его сделать; б) легко проверить преподавателю. Представьте, например, страницу художественного текста, где нужно найти хотя бы два силлогизма и одно правило вывода (modus ponens). Тому, кто плохо учил логику, в этот момент нелегко запросить помощь, а тем более «переписать» подсказанное. В то же время проверять это задание очень легко. Можно предложить и более творческие задания с индивидуальными решениями, чей процесс может доставить удовольствие, если знаешь. Не говоря уже о том, что задания могут быть и групповыми. Уметь работать в команде – полезный навык.
Безусловный плюс онлайн-образования состоит в том, что в одном классе встречаются люди, разбросанные по планете. В наше время, когда мало кто из нас знает, где окажется завтра, такие регулярные встречи являются не только интеллектуальным, но и психологическим подспорьем.
И, конечно же, у онлайн-образования есть один очевидный и существенный минус. Люди на экране – это не то же самое, что живые люди рядом. Слова – это далеко не все, в чем мы нуждаемся, когда общаемся друг с другом. И если для образования слов, может, и достаточно, то для ощущения себя в компании единомышленников нужно хотя бы иногда встречаться «в реальной жизни». Дай бог, чтобы мы все, студенты и учителя, кого разбросало по миру, встретились и обнялись однажды, как делали это в менее турбулентные времена!
Юлия Горбатова – кандидат философских наук, специалист по теории аргументации и критическому мышлению. До осени 2020 года работала в Высшей школе экономики в Москве. Сейчас преподает в Свободном университете (Рига) и других проектах онлайн-образования.