«На кухне» ⟩ Надо ли тратить деньги на бывших преступников и наркозависимых и сообщать о семейном насилии у соседей

Rus.Postimees продолжает серию еженедельных передач «На кухне». Как в Эстонии обстоят дела с социализацией бывших и сегодняшних наркозависимых, вчерашних преступников, людей, не имеющих жилья и документов? Какие проблемы жителям страны чаще всего доставляют люди, ведущие асоциальный образ жизни и являются ли они потенциально опасными для общества? На эти и другие вопросы журналиста Дениса Антонова «На кухне» Rus.Postimees отвечают гости – опорное лицо программы SÜTIK Евгения Савельева и социальный работник некоммерческой организации CONVIKTUS Инга Антонова.

- Инга, вы более 20 лет работаете в сфере социальной помощи. Есть люди, которые пытаются социализироваться после тюрьмы, есть люди, которые выходят из кризисной ситуации после употребления наркотиков, есть люди, которые попадали под сексуальное или психологическое давление. Скажите, много ли таких?

И.А.: Я полгода я работаю в некоммерческой организации CONVIKTUS социальным работником. На основании этой деятельности могу сказать, что за этот период у нас было более 1000 консультаций. А за прошлый год было обменено более 80 000 шприцев и 85% из тех, что мы выдавали, вернулись к нам.

Е.С.: Я могу добавить. Я работаю в проекте под названием SÜTIK, мы занимаемся сопровождением наркозависимых, их социализацией. За прошлый год у нас прошло около 450 человек. На год мы подписываем договор, и ведем их, работаем с ними по запросам и по необходимости. Люди мотивированы на изменения.

- С какими проблемами к опорному лицу приходят люди? Кому вы оказываете помощь?

Е.С.: Наши клиенты – люди, употребляющие или ранее употреблявшие наркотические вещества. Они все с очень разными запросами, поэтому эта услуга мобильна. У нас есть социальные работники, психологи, медперсонал, и мы можем оказать любую поддержку. Некоторые приходят просто поговорить, кому-то нужна консультация по зависимости. Если люди социально устроенные, то есть не асоциалы, но у них есть проблема с зависимостью, то они приходят получить поддержку, и мы знаем, куда человека направить, что ему предложить. Но все решения – это его решения, я только помощник.

- Инга, скажите, социальных работников хватает или спрос превышает предложения?

И.А.: Нельзя сказать, что их достаточно. Профессия "социальный работник", неважно какой специализации провоцирует выгорание. Работать просто за зарплату нельзя. У нас работают люди с чувством миссии, это нечто большее, чем применение знаний и навыков. Социальный работник должен выслушивать, сопереживать, понимать. Если ты просто делаешь вид, что внимательно слушаешь, клиент поймет это и доверительные отношения не сложатся, и тогда напрасно все. А наша организация предполагает, что если к нам человек приходит, то выходит уже с каким-то багажом. Идеально, если его жизнь полностью изменилась. И, к счастью, надо сказать, что такое случается.

- А какой процент?

Е.С.: Сколько людей социализировалось? Если человек приходит на услугу, значит, он уже готов меняться. Ему нужна небольшая поддержка, помощь и человек готов восстанавливаться. Это эмоционально очень сложная работа. Очень часто происходит выгорание. Сначала человек приходит, и хочет измениться, перестать употреблять, а потом какой-то стресс, какая-то проблема – и он возвращается к употреблению.

- А много ли рецидивов? Если взять за основу десять человек?

И.А.: Это субъективный взгляд. Если из десяти человек, то в восьми случаях будет рецидив. Но если два или три держаться – это уже хорошо. У меня есть коллеги, которые не употребляют уже шесть лет, пятнадцать, двадцать... Они живут полноценной жизнью, создаются семьи, рождаются здоровые дети.

- А возникают ли доверительные отношения с людьми, которые являются источником насилия в семье? Насколько часты такие случаи, были ли они в вашей практике?

И.А.: Напрямую к нам с такой проблемой не приходят. Но в процессе консультирования, да, мы можем видеть, что есть проблема насилия в семье. Если мы в разговоре зададим вопрос и получим ответ, что есть такое, мы предложим выход из этой ситуации. Я как социальный работник, Евгения как опорное лицо – мы можем перенаправить в нужную инстанцию. Мы работаем в большой системе, у нас контакты и с полицией, и с психиатрами. У нас бывают клиенты, с побочными психическими заболеваниями. Мы перенаправляем их к тем, кто может оказать им помощь.

- Евгения, сколько у вас как у опорного лица подопечных?

Е.С.: У меня сейчас 16 человек, и это абсолютно разные люди, у каждого свои потребности и свой график встреч.

-  В вас чаще нуждаются люди семейные или одинокие?

Е.С.: Большинство семейных.

- Почему семья не помогает таким людям: не хочет или не умеет?

Е.С.: Вот зависимым людям свойственна чувствительность, они боятся быть в одиночестве. Они слабые, им необходимо на кого-то опираться, вот они и живут с семьями, чтобы было на кого рассчитывать. А почему семья не может помочь? Дело в том, что любая зависимость – это болезнь, тяжелая, прогрессирующая. Обычно болезнь наследственная, в нескольких поколениях. Там и алкоголизм, и разные другие факторы. И близкие люди не могут понять зависимого. Они либо гнобят его, либо, наоборот, слишком много позволяют. Для этого нужны люди со стороны.

И.А.: У близких уже есть определенные шаблоны, оценка: как будто штамп поставили – и все. И зависимому тяжело пробиться через эту стену.

- А насколько опасны такие семьи для соседей?

 И.А.: Это решает каждый для себя индивидуально. Опасными бывают и люди без всякой зависимости, опасными бывают семьи, где не употребляют наркотики, но риск есть. Риск есть там, где употребляют алкоголь или наркотики, и общеизвестно, что большинство преступлений совершается под алкогольным или наркотическим опьянением.

Е.С.: Я хочу добавить, что наркозависимые, которые живут на грани бедности и им приходится выживать, склонны к воровству. Но агрессии нет, наркозависимые не агрессивны, к агрессии приводит алкоголь.

- Я предлагаю вам познакомиться с мнением жителей Эстонии по поводу того, как они относятся к людям, ведущим антиобщественный образ жизни, либо имеющим наркотическую зависимость.

-  Должны ли государство и общество помогать людям, которые освободились из мест заключения, бывшим наркоманам, тем, кто ведет антисоциальный образ жизни?

 Дарья: Надо помогать тем, кто смог как-то побороть себя и свои зависимости.

Людмила: А как им самим устроится после тюряги, или после реабилитации? Они же на это не способны.

Алена: Если у наркоманов,  нет денег, нет места жительства, то надо дать им коммунальное жилье, комнату. Ну и если заключенному некуда идти, тоже дать ему коммунальную комнату и какие-то деньги.

Михаил: Если человек наркоман, то общество в этом не виновато. Это то же самое, что стать алкоголиком, сидеть на пробке и обижаться на общество, что ему не помогают. А почему я должен ему помогать?

Тамара: В каком-то смысле надо помогать людям. Они выходят из тюрьмы и не знают, что здесь и как. Мы должны протягивать руку помощи, давать голодном не рыбу, а удочку.

София: Я думаю, что нужно помогать, надо давать людям второй шанс: это важно. Помочь деньгами, помочь жильем.

Александр: Есть же такие заведения, где они лечатся. Это уже дает им шанс на другую жизнь.

- Нужно ли каким-то образом действовать, если вы видите насилие в семье своих знакомых, соседей, не является ли это этически неправильным действием?

Алена: Обязательно нужно помочь. Кто знает, что может произойти –травмы, убийства, несчастный случай.

Александр: Да, если действия такого человека не законны.

София: Надо обращаться в полицию. Главное, чтобы тем, кому угрожает опасность, было лучше. Чтоб они в безопасности были.

Михаил: Во-первых, его надо предупредить. Если он мужчина, то по-соседски предупредить, сказать, чтоб не кулаками доказывал свою правоту. А если не понимает, то нужно обратиться в полицию. Я считаю это нормальным действием.

- Мы выслушали, что думают жители Эстонии о проблемах, которые мы обсуждаем, и я хочу в продолжение темы задать такой вопрос. Не кажется ли вам, что помогая обменивать шприцы, неся эту светлую миссию –  социализацию зависимых – вы косвенным образом способствуете удерживанию этих людей в криминальной сфере наркотрафика?

И.А.: Это оправданный вопрос. Я разговариваю как с людьми, которые активно употребляют, так и с людьми, которые много лет назад употребляли наркотики, и они говорят, что это никак не способствует наркобизнесу. Если наркоману «надо», то он переступит через все, чтобы это сделать. Ему все равно.

- Евгения, а этично ли сообщать о квартире, где происходит насилие, или это ломает наши нравственные устои и об этом надо молчать?

Е.С.: Я считаю, что об этом надо говорить, сообщать в полицию: может,  действительно нужна помощь. Любое насилие должно быть прекращено.

- Что вас мотивирует на эту работу?

И.А.: Это для меня большое поле деятельности. Мне нравится, что я могу себя реализовать и с подростками, и с детьми, и с пожилыми людьми, и с наркозависимыми. Это какое-то призвание. Я получаю удовольствие, когда заканчиваю рабочий день и чувствую, что что-то получилось, обратную связь, и это очень хорошо.

Е.С.: Я считаю нашу работу очень важной. Я рада, что могу помогать человеку, быть рядом, вести его. Я не волшебница, но могу быть с ним на этом пути рядом.

- Спасибо большое за интересную беседу. В гостях у нас были социальный работник Инга Антонова и опорное лицо Евгения Савельева, которые много лет посвятили помощи людям, заблудившимся в этой жизни. Уважаемые телезрители, смотрите программу «На кухне», с вами был Денис Антонов, до свидания.