/nginx/o/2022/12/16/15028282t1h097d.jpg)
После начала полномасштабного военного вторжения России в Украину эстонская политика по понятным причинам и на широкой основе утверждает принцип «особые времена требуют особых решений». Конечно, он заметно заявил о себе уже во время пандемии коронавируса, но развязанная Россией война еще более укоренила это представление в политической элите Эстонии.
Парламентарии стали вносить в законодательство поправки, смелость которых была непредставимой, наверное, еще в начале этого года. Они делали это с непривычной для себя скоростью, порой доводя какую-то инициативу до финального чтения спустя несколько недель после ее первого упоминания. В условиях резкой активизации законотворческой деятельности эстонских депутатов, а также на фоне достаточно радикальных форм, которые порой приобретала эта работа, все чаще вставал вопрос, не увлекутся ли политики своим «кризисным реагированием» настолько, что вступят в противоречие с конституционными нормами.
От канцлера права, в чьей функции есть немало от палаты мер и весов, многие политики, да и рядовые граждане начали ждать «специального ракурса». Нельзя сказать, что это ожидание вменяло конституционному органу проявления большей гражданственности или даже патриотизма в ущерб позиции юриста. Однако следует признать, что наши политики иногда как будто рассчитывают получить от этого института не качественный аудит, а вовремя подставленное плечо. Между тем такой путь был бы очень опасен для будущего Эстонии как правового государства. К чести канцлера Юлле Мадизе и к большой удаче Эстонии, эта должность продолжает ассоциироваться с лабораторией абсолютно беспристрастной конституционной экспертизы.
Одной из самых широко обсуждаемых законотворческих инициатив стал в осенние месяцы законопроект о лишении проживающих в Эстонии граждан третьих стран права голосовать на муниципальных выборах. Выдвинувшая это предложение партия «Оте чество» объяснила свой шаг тем, что, с ее точки зрения, граждане враждебных Эстонии государств не должны никоим образом участвовать в эстонской политической жизни.
В поддержку этой инициативы высказывались и некоторые представители противоположного «Отечеству» левого фланга эстонской политики, называвшие лицемерным тот аргумент, что главы местных самоуправлений якобы решают в Эстонии только местные, но не государственные вопросы. Звучали мнения, что, например, столичного мэра Михаила Кылварта просто невозможно не признавать политиком государственного уровня. При нахождении Центристской партии в правящей коалиции на Тоомпеа он имел влияние и на государственную политику хотя бы в силу своего веса среди центристов. Причем Кылварт традиционно получает на местных выборах немало голосов именно от граждан РФ.
Разумеется, Россия – первый и наиболее очевидный кандидат, подпадающий сейчас под категорию «враждебное Эстонии государство». Поэтому с учетом продолжающейся российской военной агрессии против Украины и крайне токсичной риторики Кремля в отношении союзников Киева инициативу «Отечества» резонно было рассматривать как меру, направленную на снижение рисков для государственной безопасности, а не как популистский шаг, сделанный с прицелом на мартовские выборы.
Тем не менее в своей экспертной оценке инициативы Юлле Мадизе сохранила абсолютную верность конституционным нормам, которые никак не должны зависеть ни от политической конъюнктуры, ни от глобальных военных кризисов. Она четко заявила, что предложенный «Отечеством» вариант законопроекта о лишении проживающих в Эстонии граждан третьих стран права голосовать на муниципальных выборах – прямое нарушение конституции.
Мадизе напомнила о действующем в Эстонии общем демократическом принципе, который заключается в том, что на местных выборах могут голосовать все жители, так как местные органы власти решают муниципальные, а не государственные проблемы. Она подчеркнула, что победители муниципальных выборов определяют стоимость школьных обедов, размер пособий для школьников, выбирают партнеров по вывозу мусора и решают, что можно строить на своей территории, а что нельзя.
При этом баллотироваться на выборах в местные органы власти и работать в них могут только граждане Эстонии. Этой регуляции, присутствующей в главном законе Эстонии, по мнению канцлера, уже достаточно, чтобы наличие у иностранцев права голоса на муниципальных выборах не несло Эстонии никаких угроз. Особенно в свете того, что право голоса на местных выборах имеет лишь иностранец с постоянным видом на жительство, а человек, который угрожает безопасности Эстонии, постоянный вид на жительство получить не может.
Мадизе в своем комментарии исходила не из эмоций, а из юридических положений и сухой логики. Она пообещала, что, если Рийгикогу примет предложенные «Отечеством» поправки к закону, она инициирует процедуру конституционного надзора и обратится в Госсуд для получения окончательного решения по данному вопросу. Возможно, именно это обещание и приглушило политические дебаты по не самой злободневной сейчас для Эстонии проблеме. В конце концов, муниципальные выборы ждут Эстонию только через три года. Тем не менее из мнения Мадизе следует, что парламент имеет право изменить конституцию для лишения граждан РФ права голоса на местных выборах.
Как и война в Украине, пандемия коронавируса в 2020 году вызвала крайне чувствительные корректировки эстонских законов. Споры о том, насколько адекватны с медицинской точки зрения и конституционны были действия властей по борьбе с ковидом, до сих пор не утихают не только в Эстонии, но и в других странах. Правовая оценка принятых в Эстонии мер, которую дала Юлле Мадизе, тоже вызвала заметный отклик у эстонской общественности нынешней осенью. И эту оценку никак нельзя было назвать высокой. Государственная политика противодействия ковиду, по мнению канцлера права, провалилась.
Мадизе согласилась, что работа правительства и Рийгикогу над поправками к действующему Закону о профилактике инфекционных заболеваний заслуживает признания. Тем не менее канцлер пришла к выводу, что многие поправки противоречили Основному закону, поскольку дали правительству слишком широкие и неясно трактуемые полномочия в ограничении прав граждан. По оценке Мадизе, положения закона позволили правительству слишком свободно выбирать типы вводимых ограничений, определять их цели и интенсивность. Получалось, что правительство, по сути, само принимало меры, которые должно было согласовывать с парламентом. Это означало, что правительство регулярно выходило за рамки своей конституционной компетенции.
Конечно, это мнение канцлера права касается не только прошлого. Оно влияет на настоящее и будущее, поскольку ковидный кризис существенно смягчился, но «ковидные законы» никуда не пропали. Таким образом, Мадизе снова выступает по отношению к принимавшим эти законы парламентариям в роли скорее критичного, чем благосклонного ревизора.
Канцлера не останавливает мысль о том, что широкое одобрение обществом антиковидной политики властей видится многим как важное условие сохранения социальной стабильности. Канцлер права верна профессиональному долгу и принципам политической независимости, обязательной для ее должности. Без преувеличений и лишнего пафоса Юлле Мадизе можно назвать сейчас лицом эстонской демократии. Что попросту следует из результатов ее планомерной работы.
Мнения канцлера права становятся в эстонском обществе своего рода информационными хитами, наподобие новостей о ярких событиях. Стиль этих мнений зачастую отмечен как ожидаемой юридической точностью, так и неожиданной литературной выразительностью.
Поэтому комментарии Мадизе по поводу, например, уровня медсестринской помощи в сфере специальной опеки, уместности тайной съемки учениками учителей или приглашения переводчиков на заседания горсобраний только в этом году имели очень высокие рейтинги цитируемости на сайтах основных медиа.
Наверное, в этом красноречии можно различить имеющийся у Юлле Мадизе потенциал преуспеть когда-нибудь и в политике. Пока же Эстонии, вероятно, стоит «ловить момент» и продолжать радоваться тому, что Юлле Мадизе занимает столь подходящую ей государственную должность.
• 1974 – родилась в Тарту.
• 1997–1998 – специалист отдела публичного права Министерства юстиции.
• 1998–2002 – глава отдела публичного права Министерства юстиции.
• 2002–2005 – советник конституционной комиссии Рийгикогу.
• 2005–2008 – главный контролер II аудиторского отдела Государственного контроля.
• 2009–2015 – советник юстиции Президента Республики.
• 2015 – канцлер права Эстонской Республики.
Источник: https://www.oiguskantsler.ee/ru
/nginx/o/2022/03/01/14400609t1h181d.jpg)