Эльмар Вахер: домашнее насилие должно заканчиваться вмешательством

Домашнее насилие. Фото иллюстративное Фото: shutterstock.com

Генеральный директор Департамента полиции и погранохраны Эльмар Вахер заявил на состоявшейся в Тарту конференции по предотвращению насилия, что доходящие до полиции случаи насилия со стороны интимного партнера должны заканчиваться вмешательством.

«Устранение последствий ни к чему не приводит. В моем портфолио есть случай, когда в ходе расследования выяснилось, что мы допустили очень большую ошибку как организация или как следователи», – сказал Вахер конференции, которую модерировала экс-президент Керсти Кальюлайд. – «Ситуация была очень простой: женщина звонит по номеру 112 и говорит, что мужчина ее избивает. Полиция реагирует неспеша, но через пять минут снова звонок, и женщина говорит, не приезжайте – все в порядке. Эта женщина пропала. Мы искали ее, пока местная полиция не обнаружила что-то подозрительное, и дело не передали нашей команде по расследованию убийств, потому что было ясно, что ее убили. Короче говоря, во время второго звонка, ей на самом деле приставили нож к горлу, и горло было перерезано после».

«Полиция начала действовать иначе», – сказал Вахер и указал на три изменения, которые произошли в полиции с течением времени. «Слушаю ли я человека или слышу человека – это огромная разница. Нулевая терпимость: случаи насилия со стороны интимного партнера, которые доходят до нашего внимания, от 14 000 до 15 000 случаев в год, – и, как мы знаем, это только половина от реальной цифры – приходится заканчивать вмешательством, настоящим очным контактом. И третье — уметь не создавать новую жертву — как поступить с человеком, ребенком, женщиной. Или с жертвами, которые являются мужчинами»

Верховный судья Велмар Бретт отметил, что потерпевший обязательно должен рассказать о происшествии, но практика показывает, что зачастую человек просто сидит и страдает. И если его никто не заметит, он может пострадать. В то же время Бретт признал, что многие дела о домашнем насилии заканчиваются оправдательными приговорами, поскольку основным принципом судопроизводства является презумпция невиновности.

«Это означает, что вы должны доказать вину», – объяснил Бретт. – «Признать себя виновным в домашнем насилии очень легко, если есть какие-то объективные доказательства, показания кого-то свидетеля, и говорит сам потерпевший. Но очень часто бывают ситуации, когда главным доказательством является сам потерпевший. Хуже всего, когда потерпевший сначала говорит, а потом – например в суде – говорит, что больше не будет давать показаний. Или меняет свои показания».

«Когда есть два заявления рядом – заявление, данное в досудебном производстве, и заявление, данное в суде, – тогда в этом случае мы не можем выбрать, какое из них более достоверно», – сказал Бретт. – «Мы можем либо использовать показания, данные в суде, либо нет. Но мы не можем использовать показания, данные в досудебном производстве. И это упрек не нам, а законодательству.Это, безусловно, помогло бы, потому что возможно, что человек - в тот момент, когда он ранее давал показания - находился в более спокойной обстановке, потому что, без сомнения, нахождение в суде – это стрессовая ситуация, а кому все-таки хочется идти в суд? Я это прекрасно понимаю».

Если в суде речь идет о показаниях двух лиц, то, по мнению Бретта, вопрос достоверности принимается во внимание. Если суд увидит, что обвиняемый все время рассказывает одну и ту же историю, и эта история логична, но потерпевший меняет свои показания, то показания потерпевшего классифицируются как менее достоверные – вне зависимости от того, какая трагедия могла стоять за происшествием. В ситуации, когда суд видит трагедию близких отношений, все же нельзя забывать о презумпции невиновности.

«У нас есть принципы, которые мы не можем забыть, и поэтому этап сбора доказательств в начале чрезвычайно важен», – сказал Бретт. – «Для для этого вначале нужно собрать доказательства и не полагаться только на заявления потерпевшего, потому что потерпевший часто оказывается психически зависимым от агрессора.А потом жертва думает, ну ударил спутник жизни ее немного, а потом всё станет лучше. Часто, когда ситуация становится серьезной, обидчик рассказывает красивую историю, что теперь я буду порядочным и т. д. Мы должны учитывать несколько обстоятельств, и мы не можем исходить только из рассказа жертвы».

Вахер отметил, что доля косвенных улик должна быть больше, потому что иначе решить дело невозможно.

«Если не будет благосклонных судебных решений, если женщины не перестанут страдать - они не приходут к нам. Мы все время это чувствуем», – сказал Вахер и получил аплодисменты зала.

Государственный прокурор Карин Талвисте также признала, что Верховный суд вынес несколько нежелательных решений, связанных с насилием со стороны интимного партнера.

«При всем уважении к Верховному суду - по некоторым вопросам мнения кажутся далекими от жизни», – сказала Талвисте.

«Следует признать, что мы можем быть несколько далеки от жизни, потому что, к сожалению, мы не бываем на месте происшествия», – сказал судья Велмар Бретт.

В связи с этим Карин Талвисте заявила в конце панели, что, хотя в Верховном суде есть учебный отдел, куда она приглашает судей и прокуроров на тренинги по делам о насилии со стороны интимного партнера, никто из них не приходит.

«Сегодня полиция проводит оценку рисков, частью которой является выявление всей предыдущей истории, которая известна между лицами.Сегодня полиция проводит оценку рисков, частью которой является выявление всей предыдущей истории, которая известна между людьми. Даже если не было разбирательств, если не было обвинительных приговоров, но были вызовы, тогда каково содержание этих вызовов?» – риторически спросила Талвисте. – «К примеру, как и в случае с вождением в нетрезвом виде, когда человека ловят, он уже не в первый раз садится за руль пьяным. В большинстве случаев. Это также подтверждается исследованиями. В случае насилия со стороны интимного партнера исследования показывают еще более высокие данные о том, сколько раз женщина была избита, прежде чем она осмелилась позвать на помощь. И потребуется еще несколько звонков, пока мы, наконец, не дойдем до того, что сможем научиться собирать улики правильно».

С помощью Центра помощи жертвам недавно было подготовлено руководство по сбору доказательств с участием как полиции, так и прокуратуры. Инструкции можно получить как на сайте Palunabi.ee, так и на странице соцзащиты. Печатную версию можно получить в зданиях суда, в полиции и в Центре помощи жертвам.

«Насилие в близких отношениях является интимным, и там не так много улик, которые можно собрать сразу. Что может сделать жертва, так это сфотографировать себя, рассказать своей подруге.Верховный суд предписал нам, с точностью до десяти минут, насколько немедленным должен быть телефонный звонок другу, чтобы мы могли рассматривать этого друга как свидетеля», – сказал Талвисте и добавил, ссылаясь на недавнее решение суда, что если потерпевший позвонит днем ​​позже, то это уже не будет засчитано.

«Если мы не поможем ребенку или женщине, которую сегодня избили, они не будут чувствовать себя хорошими, сильными в обществе, не будут чувствовать себя хорошо. Что это означает?» – рассуждал Вахер. – «Детей она не родит, а эстонцы, как известно, с этим плохо справляются – население увеличивается, но за счет иностранцев. Во-вторых, организованная преступность ищет ту слабую часть общества, тех самых 15-и, 16-и, 17-летний мальчик или девочка, которые приходят торговать наркотиками. И когда мы, полицейские, смотрим на них, чтобы понять, кто они, их, как правило, бьют дома».

Вахер вспомнил ситуацию, когда премьер-министр Кая Каллас спросила на высших курсах национальной обороны, сколько денег потребуется полиции в долгосрочной перспективе.

«Я сказал, не давайте деньги полиции в связи с насилием со стороны интимного партнера. Дайте их школьным психологам и тем, кто играет роль местного самоуправления в этом - социальным работникам, женским консультационным центрам, центрам помощи детям», – перечислил Вахер.

По словам Керсти Кальюлайд, на конференции по предотвращению насилия «От танго до запретительных приговоров» было много того, что она хотела бы, чтобы все эстонцы услышали и обдумали вместе.

«Мы говорили о сложных вещах, для которых сегодня нет решения. Я даже не уверена, что они могут быть. Но мы точно можем двигаться к лучшему. Мы говорили и об этих путях движения», – написала экс-президент в социальных сетях.

9 декабря Ассоциация НПО по защите жизни без насилия и Фонд президента Кальюлайд организовали конференцию «От танго до запретительного приговора» в библиотеке Тартуского университета.