ЮРГЕН ЛИГИ ⟩ Американский адвокат был нужен только Мартину Хельме, который ничего не понимает

Юрген Лиги. Фото: Sander Ilvest

• Вербовка Луиса Фри расследовалась двумя парламентскими комиссиями
• Два других бюро взяли самоотвод, офис Фри – нет
• До конца не ясно, можно ли получить деньги за Danske

Публикуем ответ Юргена Лиги (Партия реформ) на мнение Луиса Фри о скандале с отмыванием денег в Danske Bank, которое было опубликовано 20 декабря 2022 года.

Мне не хотелось бы верить, что сам Луис Фри знает о том, что было опубликовано под его именем в Postimees 20 декабря. С точки зрения стиля и деталей это упрек Мартина Хельме, но это не раскрывает, какую пользу Фри принес эстонскому государству.

У Эстонии была прекрасная возможность заработать на отмывании денег и продемонстрировать свою бескомпромиссность, но неясно, как этого можно было достичь с помощью дорогостоящего имиджмейкинга Мартина Хельме, роль которого, по-видимому, Фри сыграл без его ведома. Эстонии, конечно, могли бы помочь наши собственные повышенные ставки штрафов, но почему их не ввели, знают люди из уголовного права, а не из финансовой сферы.

Текст Фри является примером главного, что я презираю в политике: веры в то, что партия может все, что к эстонскому государственному аппарату и народу нужно относиться как к врагу, и целенаправленной лжи с целью опорочить выбранного виновника. Все другие вовлеченные стороны пытались сохранить эту историю в тайне, чтобы обвинить в потере контракта Фри одну политическую партию, которая вообще не имеет отношения к делу.

Партийные упреки широко распространены: Партия реформ сделала это, Партия реформ отрицала отмывание денег, Партия реформ заявила, что от Danske нельзя ожидать денег, у Лиги имеется конфликт интересов. И наконец, мне в нос тыкают даже давней отставкой, вопрос которой, впрочем, не может рассматриваться на уровне одного адвоката из США и не затрагивает тему даже частично.

Но в эстонском государстве нет диктатуры какой-либо партии. На самом деле вербовку Фри расследовали две парламентские комиссии: комиссия по контролю государственного бюджета и комиссия по коррупции. Наш совместный рапорт зафиксировал ненадежность делопроизводства и целей для Эстонского государства. Мы встретились с премьер-министром Юри Ратасом, главой внешней разведки, министром внутренних дел, министром юстиции, государственным секретарем, прокуратурой, министром иностранных дел, руководителями внешней разведки и финансовой инспекции. Мы также хотели встретиться с министром финансов Хельме и его советником Керсти Крахт, но они не пришли. Это слишком стыдно для них.

Министерство финансов, вероятно, расторгло контракт с офисом Фри также и на основании нашего рапорта, но это оказалось бесполезным и на практике. С комиссиями мы пришли к единодушному выводу, что этот договор даже не следует заключать, потому что сделано это было кривыми путями, игнорируя честную деловую практику, знание и предупреждения эстонских государственных учреждений.

Даже собственное министерство финансов Хельме и министерство юстиции, координирующее вопросы правосудия, не знают, как удалось связаться с Фри. Он не соответствовал условиям конкурса: бюро не было ни крупным, ни международным, не имело представительства в Европе, не имело необходимого опыта работы в финансовой сфере. Наши силовики даже советовали не выбирать его из-за его происхождения. Мы получили подтверждение, что никакая конфиденциальная информация не могла быть передана ему. Он также не представил юридического анализа возможностей получения денег, однако все равно получил контракт, который обещал ему миллионы вне зависимости от результатов.

В любом случае министр финансов пригласил на тендер три бюро, все из которых были идентифицированы как имеющие тесные связи с Россией. Таким образом, двое других отказались сами, а Фри – нет. Мартин Хельме солгал финансовой комиссии, как будто его министерство провело проверку биографических данных, которая опровергла данные внешней разведки, но очевидно, что это был всего лишь его вопрос к Керсти Крахт.

Мы также опросили Эстонскую коллегию адвокатов и получили подтверждение, что к ним также не обращались за советом. Они отметили, что в адвокатской работе следует избегать даже видимых конфликтов интересов и в таких случаях следует отказываться от заключения контрактов. Фри не отказался. Однако в отчете Комитета Сената США по разведке указывалось на его контакты с высокопоставленными российскими чиновниками с целью представления интересов России в вопросах, связанных с отмыванием денег. Хочу отметить, что речь в основном о российском лояльном Кремлю отмывании денег, то есть противоположной Эстонии стороне.

Фри умалчивает, что он сам покинул контрактное бюро именно в дни расследования нашей комиссии, хотя он был ключевым игроком в нем. Неизвестно, в чем была компетенция оставшихся.

EKRE создала у общественности впечатление, что Фри был следователем по отмыванию денег и что ему помешали это сделать.

На самом деле в его контракте не было понятного задания, однако он сам называет это установлением связи с агентствами США. Не расследованием. Он не мог этого делать. Однако для налаживания связей с другими странами Эстония использует собственных дипломатов, в США даже специального представителя по вопросам юстиции. Было не совсем понятно, возможно ли получить деньги за Danske, они бы поступали по официальным каналам, к которым бюро Фри по сути не имеет доступа.

Проклятый и оклеветанный на эту тему в течение многих лет Юрген Лиги имел столько же конфликтов интересов в этом вопросе, сколько полицейский при сдерживании головорезов. Его рука оказалась очень удачливой. Фишка тут в том, что подобные наблюдения Финансовая инспекция делала (как и датчане в 2018, и суд США в 2022) уже в 2014 году, во время моего пребывания на посту министра финансов, хотя борьба с отмыванием денег находилась в непосредственном ведении министра внутренних дел.

Цитируя самого Фри: «несмотря на сопротивление Danske Bank и отказ от сотрудничества», но, прежде всего, отказ от сотрудничества со стороны России как страны-источника денег Финансовая инспекция Эстонии максимально давила на Danske и отобрала у них лицензию в Эстонии. Кстати, сам Фри признается, что даже датский банк не смог взять его в партнеры, хоть он и прошел чистку. В то время Дания сотрудничала с Эстонией.

Эти международные возможности для вмешательства открылись в конце моего срока на посту министра финансов, и Финансовая инспекция Эстонии, совет которой я возглавлял, была мировым пионером в их использовании. Здесь я могу только гордиться Финансовой инспекцией, не имея прямых заслуг, так же как я могу гордиться признанными в Эстонии в том же году положениями о борьбе с отмыванием денег, авторами которых являются подчиненные мне чиновники. Но моя партия опять не имеет отношения.

Никто не отрицал отмывания денег, в том числе Партия реформ. Впрочем, доказанность преступления здесь даже не имеет решающего значения. Банки сегодня наказываются не в каждом конкретном случае, а за неспособность управлять общими рисками.

Эксперты, опять же не партия, осудили выброс на воздух суммы в 200 миллиардов отмытых денег. Неслучайно Фри тоже делает это в том же заимствованном стиле. На самом деле это была сумма, упомянутая в Дании во время расследования переводов с непроверенным бэкграундом в Danske. Объем отмывания денег до сих пор неизвестен, однако Danske заслуживает штрафы за отсутствие контроля и предоставление ложной информации.