Борис Тух ⟩ Добрые драконы гнездятся на верхотуре

«Бродячий театр» в Драконьем гнезде: Полина Стружкова, Эрика Бабяк, Михаил Маневич. Фото: Фото из архива Draakonipesa

Драконов четверо: они воплощают четыре стихии и обитают в театральном центре Draakonipesa, который находится в самом сердце Таллинна, на улице Виру, на четвертом этаже – выше уже только крыша. В «Драконьем гнезде» – четыре маленьких театра: «Проэкт» Ирины Марьяпуу, «Летающая корова» Яники Коппел, «Мини-театр» Марины Евсеевой и Марины Вяткиной и «Астрель» (руководитель Эстонского центра Международной ассоциации кукольных театров Рийна Булдаш). В их распоряжении – фойе-кафе и маленький зал примерно на 45 мест.

Новый год лучше начать с чего-то доброго: говорят, как начнешь год, так и проведешь его. Ох, хотелось бы верить! В «Драконьем гнезде», глядя на детей, которым перед спектаклем предлагают что-нибудь нарисовать, например, звездочки для елки с праздничными пожеланиями, думаешь о том, как бы подольше сохранить царящую здесь атмосферу любви и душевного тепла.

– Мы вчетвером нашли друг друга, чтобы развивать маленькие театры, - рассказывала Яника Коппел. – В «Драконьем гнезде» прекрасно уживаются разные направления: кукольный театр, театр объекта, драматический театр, физический театр. Играем для детей, но и для взрослых тоже. Ставим спектакли на эстонском и русском языках, иногда – на обоих; визуальные спектакли играются без слов, они понятны всем, здесь нет языковых барьеров.

Во время только что закончившегося Рождественского фестиваля и продолжающейся «Елочной феерии» центр проводит сбор средств на свое развитие.

– Мы находимся мы на самом верху. Здесь холодновато. И счета за электричество приходят просто неподъемные. Поэтому в первую очередь мы собираем деньги на обогревательную систему, чтобы тепло (не только душевное, оно всегда с нами, но и физическое) не покидало наш дом, – пояснила Яника.

Болевые точки времени у всех одни и те же

Драконье гнездо – открытый дом. С центром сотрудничает выдающийся эстонский режиссер Рейн Агур. В Рождественском фестивале участвовали гости: «Бродячий театр» Полины Стружковой и живущий сейчас в Чехии трехкратный лауреат «Золотой Маски» Евгений Ибрагимов, который в 2006-2019 годах был главным режиссером Эстонского театра кукол. Ставил спектакли в театрах России, Эстонии, Чехии, Польши, Франции, Турции, Бельгии, Черногории, Сербии, Египта, США.

«Новогодние истории» Бродячего театра Полина Стружкова сделала с молодыми актерами Эрикой Бабяк и Михаилом Маневичем.

– Весной прошлого года, – говорит Полина Стружкова, – я побывала на фестивале детских спектаклей в Швеции и узнала, что в Эстонии есть сильный офис АССИТЕЖ (Международной ассоциации театров для детей и юношества). Написала туда, что мне интересно что происходит для детей в эстонских театрах. Мы встретились и обсудили возможности совместных проектов.

Что мы можем дать зрителям вообще? Болевые точки времени – они для взрослых и детей одни и те же. И время общее у детей и взрослых. Разница – в театральном языке. Сколько минут мы можем владеть вниманием ребенка. Вот я и решила: буду создавать пространство для мира. В котором ребенок на какое-то время почувствует себя безопасно, свободно, где он принят, где существуют общие для всех и понятные правила. Где можно позволить себе быть хорошим человеком. Но ведь когда ты хороший, ты беззащитен. Поэтому требуется создать атмосферу, в которой семьи, придя сюда, ощущали уют, защищенность, безопасность. И мне кажется, очень важно уметь мечтать.

Ирина Марьяпуу выбрала для центра название Draakonipesa, имея в виду метод, помогающий гармонизировать общество. Он называется гармонизировать общество Dragon Dreaming (Драконьи мечты).

Это целая философия, заключающая в себе равноправие и совместную работу через счастье и полную отдачу. самый эффективный выход мечты в настоящий мир.

Это прекрасное слово «Намыс»

Для меня очень важно было после 12-летнего интервала снова увидеть Евгения Ибрагимова. До этого мы общались с ним в мессенджере.

Евгений Ибрагимов замечательно работал в Эстонском театре кукол. Особенно яркой и неожиданной была его постановка «Игроков» Гоголя. Там были задействованы и куклы и т.н. «живой план» – актеры, существующие в спектакли в полный рост, но как гоголевские образы-маски. Одни и те же персонажи меняли масштаб: становились то огромными, то крошечными, и в этом чередовании заключалась вполне гоголевская мысль: некто может чувствовать себя великим (особенно, когда те, кто по-настоящему был велик, ушли из этого мира), а на самом деле он никто, крошечная фитюлька (с большим самомнением). Фантазия у Ибрагимова неисчерпаемая. Он создал тогда в фойе визуальный диалог с Гоголем. Придумал, что Гоголь был на крестинах девочки, которая потом стала Лидией Койдула; в витринке в вофе хранились зуб, который Гоголь сломал, вкусив холодец на крестинах, кучка пепла – то, что осталось от сожженной рукописи второго тома «Мертвых душ», слепок левой руки, которой был написан первый акт «Игроков». Веселое безумие, которое так сродни миру Гоголя!

– Евгений, для работы в театре необходимо некое безумие?

– Лучше назовем это одержимостью!

– Художник не может не быть одержимым?

– Может! Вот только смотришь постановку такого не одержимого, все разложено по полочкам, все прекрасно, к актерам не придраться – а чего-то недостает. Души нет, сердца нет. Все от головы.

Театр – дело такое. Когда тебе есть что-то сказать – делай! Ставь спектакль! Нечего сказать – отдыхай. Рыбачь. Копи энергию. Но не выходи к людям с пустой душой.

…Евгений Ибрагимов показал в «Драконьем гнезде» спектакль «Легенда о счастье»; на сцене – только он один с куклами в руках. В каких-то эпизодах дает куклы детям, чтобы те участвовали в действии. Контакт возникает мгновенно и держится все 40 минут, пока длится спектакль.

В основе постановки черкесская народная притча. Счастье собирается покинуть семью, оставив на память что-то одно. Семейный совет после долгих раздумий – куклы «дискутируют» как живые! – решает: обойтись можно без денег, богатых нарядов, скота, только намыс ни в коем случае нельзя терять. «Намыс» понятие емкое, оно вмещает в себя честь, достоинство, совесть. Это обобщенное выражение всех наиболее важных положительных черт личности, ценимых в народе: скромность, вежливость, честность, уважение к старшим, к женщине, к гостям.

– Намыс – это то, что надо впитывать с детства, – говорил мне Ибрагимов после спектакля. Когда-то у нас подобные ритуальные истории разыгрывались в тайне от государства, так как они шли поперек официальной идеологии. Ведь их этика – это этика суфизма, прекрасного течения в исламе. К нам ислам принесли дервиши. У нас ислам совсем не воинственный, боголюбовный, в нем сохранились осколки язычества. Отец водил меня на такие представления. И вот теперь я делюсь детскими впечатлениями. Ориентируюсь на то, что сам видел или хотел бы увидеть посмотреть в детстве – и приношу это детям. И родителям их – тоже.

После спектакля дети обступают Ибрагимова, благодарят его. Для каждого артист находит ласковые слова. «Спасибо тебе, мое солнце!», – расстроганно говорит он ребенку, который гладит на него с восторгом и благодарностью.

– Театр, – утверждает Ибраигимов – всегда обмен энергии между сценой и залом.

На фестивале в Авиньоне в Папском дворце спектакль смотрят 2000 человек. Ты можещь находиться где-то в задних рядах. Но когда актер «попадает» в тебя, понимаешь, что дистанция – ерунда. Главное – энергия.

– Она должна быть доброй?

– Лучше, чтобы добрая. Но театр на мой взгляд может быть разным. В том числе и жестоким. Главное, чтобы не было пошлости. Театр может нести в себе колоссальную энергию протеста. У нас в руках на самом деле такое мощное оружие. Энергия протеста. Она разрушает зло. Единственная сила, которая может противостоять войне – искусство. Наше мирное оружие. Его пытаются отобрать у нас, обратить на службу зла. Мы не должны допускать этого. Когда театр пытаются превратить в рупор государственной политики, это отвратительно. Я считаю, что театр, как и церковь, должен быть отделен от государства.

– Как и церковь?

– Да. Я особенно прочувствовал это сейчас, работая с монахинями в женском монастыре города Ческе Будеёвице, городе, который знают все по «Похождениям бравого солдата Швейка».

– Как монахини допустили в свой монастырь мирянина, да еще и артиста?

– Да еще и мусульманина! Потому что настоящие люди. Душевные, открытые. Никакой замкнутости, никаких мрачных взглядов, никакого фанатизма. Я в монастыре попал в свою среду! Я прихожу в церковь, разуваюсь, как приходя в мечеть. У них скамейки, а меня есть коврик. Ими подаренный.

Они пригласили меня завхозом. А потом прогуглили и говорят: «Пан режиссер, мы хотели послать вас наверх, красить окна. А теперь не можем». Почему? «Ну как-то неудобно. Режиссер с мировой известностью будет красить у нас окна. Я ответил: «Я с удовольствием буду у вас окна красить!» А по четвергам – театр. Там есть школа, два детских сада, в которых монахини преподают. А главная сестра, аббатисса, мне кажется, это моя сестра, с которой меня разлучили в детстве. Такое у нас с ней родство душ! С сестрами мы каждый четверг делаем двухчасовые спектакли для горожан Такая терапия. И им, и мне

– Вспоминаете годы, проведенные в Таллинне?

– Конечно! Это было хорошее время. Моим детям, когда я начал работать в Таллинне, было шесть лет и три года. Они здесь три года прожили. В Чехии мы живем потому, что моя жена чешка. У моих детей там бабушка и дедушка.

Я не прощаюсь. Скоро вернусь, чтобы делать спектакль с хозяевами «Драконьего гнезда».