Но постепенно к эфирам Арестовича накапливались претензии в содержательном плане. Его обвиняли в том, что никакого эксклюзивного доступа к информации с фронтов у него нет, он просто творчески переосмысливает данные открытых источников. Символом некомпетентности Арестовича для недоброжелателей стала фраза «Две недели, максимум три» – его ответ на вопрос, сколько еще продлится война, датированный весной прошлого года.
Ему предъявляли претензии в недостаточном патриотизме – он высказался в защиту «хороших русских» и выступал в защиту русского языка в Украине будущего. Обвиняли в хайпе ради монетизации эфиров со своим участием и в неуместных политических амбициях: в интервью Дмитрию Гордону он не исключил, что при определенных обстоятельствах может принять участие в президентских выборах.
А потом случился Днепр. Фраза о том, что на многоэтажку на Набережной Победы могла упасть ракета, сбитая украинскими силами ПВО, оброненная Арестовичем и подхваченная российской пропагандой, – в то время как из-под завалов продолжали извлекать тела жертв трагедии, – вызвала бурю негодования даже среди его вчерашних почитателей.
Несуразная попытка Арестовича извиниться: мол, устал я от эфиров, вот и ошибся – тоже «не зашла». Украинские солдаты в Бахмуте – вот кто устал, а ты за языком бы следил, упрекали его.
Крови Арестовича требовали настолько громко, что для команды Зеленского ущерб от его сохранения в обойме (причем относительной обойме, в ближайший круг соратников Зеленского он и так не входил) явно перевешивал гипотетическую пользу от обладания таким активом, явно ставшим токсичным. Этим, скорее всего, и можно объяснить появление сегодняшнего заявления Арестовича об отставке.
С другой стороны, для самого экс-советника офиса президента его подписание не изменит практически ничего. Он продолжит участвовать в эфирах и раскручивать собственные сторонние проекты. Быть кумиром для одних и авантюристом для других – в этом можно убедиться хотя бы по комментариям под его постом об отставке.
Показательна в этом отношении реплика самого Арестовича, в которой он вспомнил о своем прошлогоднем уходе с поста спикера украинской делегации в минской переговорной группе, тоже после череды скандалов: «В прошлый раз, когда я ушел, через полтора месяца началась война. Посмотрим, что будет в этот раз».