Интервью ⟩ Советский менталитет у старшего поколения неискореним, но отношение к ЛГБТ все более толерантное

Притеснения и унижения ЛГБТ-сообщества до сих пор остаются острой проблемой современного общества, их права повсеместно нарушают. Почему это происходит? Есть ли различия по регионам в маленькой Эстонии? Можно ли поменять ориентацию и как себя принять? В гостях у Rus.Postimees побывали руководитель VEK LGBT Екатерина Смирнова и активистка движения Марина Иванова, которые откровенно рассказали об этом и обо многом другом.  

С 2010 года в эстонском законодательстве существует статья 151, регулирующая разжигание вражды на почве сексуальной ориентации, но до сих пор нет официальной статистики и судебной практики. А может, в Эстонии и нет проблем с ЛГБТ сообществом? Или все же есть?

– Кого вы представляете и какое отношение имеете к сообществу?

Екатерина: Мы приехали из Нарвы. Я представляю организацию русскоязычного ЛГБТ-сообщества, VEK LGBT.

Марина: Я активист организации.

– По вашей оценке, много ли представителей ЛГБТ-сообщества живет на северо-востоке страны?

Е.: Много, как и по всей Эстонии. В последнее время это стало популярным трендом у молодежи. К нам в организацию стали часто обращаться люди, которые, как им кажется, принадлежат к ЛГБТ-сообществу.

– Как вы работаете с ними?

Е.: Прежде всего мы проводим лекции по сексуальному воспитанию. Регулярно ходим с лекциями по школам. Также, при необходимости, предлагаем консультации психолога или равного консультанта. Все это помогает понять подростку, повелся он на моду или же у него действительно есть внутренняя потребность в однополой любви. К сожалению, подобной работы в нашем регионе проводится мало, государство здесь никак не помогает.

– Как относятся к ЛГБТ-сообществу в регионе?

Е.: Со временем отношение улучшилось, но по причине того, что Нарва граничит с Россией и ее влияние на наше государство в регионе до сих пор довольно высокое, все же у нас существует дискриминация сообщества. Советский менталитет у старшего поколения не искореним, но шаг за шагом мы движемся к более европейским ценностям и толерантности.

– Происходили ли когда-нибудь в регионе случаи насилия по отношению к членам ЛГБТ-сообщества?

Е.: По отношению ко мне открытой дискриминации никогда не было, да и среди  знакомых девушек тоже никто не сталкивался с негативом, но важно понимать, что они не кричат направо и налево, что принадлежат к ЛГБТ-сообществу. Большинство имеют детей и им есть кого защищать от общественного негатива, поэтому многие интимную сторону жизни держат в тайне. Однако, не так давно случился неприятный инцидент с парнем из нашей организации, которому выбили зубы только потому что он слишком ярко был одет и имел специфические манеры.

– Получается, девушек дискриминируют меньше?

Е.: Да, парням приходится труднее, девушек действительно меньше дискриминируют. Есть стереотип, что девушка переключается на девушек, после травмирующих отношений с мужчиной. Но ведь это неправда. Мужчины из-за подобных мифов воспринимают увлечения девушек девушками как блажь, и сами порой не прочь присоединиться к ним ради интересных постельных экспериментов - отсюда и лояльное к нам отношение.

– Расскажите о себе. Когда вы поняли, что вам нравятся женщины?

М.: Я впервые влюбилась в девушку в 15 лет. Это чувство не было взаимные, и мы поддерживали дружеские отношения. Осознанная любовь к женщине пришла, когда мне было 25 лет.

Е.: Когда мне было лет 14, для меня тема однополой любви была табуированной. Позже я поступила в институт, была в отношениях с парнем, и, когда сокурсницы могли шлепнуть меня по попе, проходя мимо, это продолжало вызывать у меня внутреннее возмущение. Как-то приехала ко мне подруга. Мы выпили немного, и она предложила попробовать начать встречаться. Меня это так шокировало, что я упала с кровати. Примерно через год я проводила лето в лагере и испытала на себе особое внимание девушки. Сначала я не поняла что происходит, а через пару недель стало ясно, что и я испытываю какие-то новые чувства. У меня поднялась высокая температура, и я решилась на встречу. И как только я ее увидела, то температура нормализовалась и в голове все встало на свои места: я поняла, что теперь новую грань своей личности я должна принять как факт.

– А случались ли с вами случаи влюбленности в мужчину?

Е.: Страсти и бабочек в животе к мужчине я никогда не испытывала. Отношения с мужчинами у меня всегда были партнерскими и основанными на взаимоуважении. Благодаря тому, что при общении с противоположным полом мне никогда не мешали лишние эмоции, отношения всегда выстраивались гармоничные.

– Что может заставить человека изменить ориентацию?

Е.: Я думаю, если человек сам хочет ее поменять, это возможно. Как правило, многое идет из семьи. К примеру, девочка не дополучила материнского внимания и нежности, тогда во взрослом возрасте она будет искать возможности восполнить недостаток любви, а здесь могут на помощь прийти однополые отношения. Но если женщина понимает, что она может постараться проработать травмы детства с психологом, то при правильном подходе грамотного специалиста вполне можно прийти и к гетеросексуальным отношениям и попробовать создать семью с мужчиной. Но, если мы говорим о тренде быть ЛГБТ, при котором человек попробовал однополые отношения и ему не понравилось, то он никогда в них не вернется. А если в душе был отклик, то тяга к таким отношениям никогда не отпустит, даже если человек будет пробовать жить гетеросексуальными отношениями.

М.: У меня есть знакомая, которая после изнасилования сменила ориентацию: не проработала эту травму со специалистом и больше не видела себя в отношениях с мужчиной.

– Вы пробовали подстроиться под общепринятые правила?

М.: Я вышла замуж, потому что так хотели мои родители. Я годами убеждала себя, что с этим мужчиной мне будет хорошо и надежно. Но ничего не получилось, потому что все равно мне комфортней было с девушкой.

Е.: Я никогда не подстраивалась под общепринятые рамки. Если мне нравится человек, неважно какого пола, я этого никогда не скрываю.

– Есть ли среди вашего окружения примеры, когда девушки под давлением заводили традиционные семьи и были несчастливы? Или наоборот, счастливы?

М.: Да, я знаю пару, которая давно живет вместе. Она любит мужа и приняла новую реальность.

Е.: Среди моих знакомых есть несколько подобных историй, но обычно у таких женщин все равно навсегда остается потребность встречаться с женщинами.

– Где в Нарве знакомятся люди из ЛГБТ-сообщества?

Е.: У нас все не как в Таллинне. Здесь можно свободно сходить в гей-клуб и тебя не осудят, а в Нарве даже представить такой клуб невозможно: его в первый же день сожгут. Поэтому и знакомятся там, где максимально безопасно. Чаще всего в социальных сетях или через знакомых.

– В Нарве до сих пор иногда проводят акции протеста против ЛГБТ-сообщества. С этим нужно бороться?

Е.: Да, проводят акции: за семейные ценности или против пропаганды, но, как правило, у нас открытой пропаганды и нет, то есть активной манипуляции или насильного навязывания каких-то мнений. Что же касается семейных ценностей, то хочется отметить, что, когда в семье воспитывают ребенка и любят его ни за что, то это и есть семейные ценности. Только любовь может взрастить доброе общество, потому что все, связанное с дискриминацией, доброго общества не взрастит.