Предвыборный период всегда выглядит соревнованием в привлекательности между обещаниями партий, при этом все участники предвыборной гонки нередко в своей риторике уделяют больше внимания форме даваемых обязательств, чем их содержанию, пишет журналист Павел Соболев.
Эффектно заявленная партией амбициозная цель может так сильно впечатлить не самого вдумчивого избирателя, что даже не вызовет у него соблазна подумать, существуют ли реальные пути для ее достижения.
Это провоцирует политические силы хотя бы часть пунктов своих программ или предвыборных заявлений подавать под изрядным популистским градусом. Всем оказывается присуща склонность к упаковыванию в яркие обертки таких мер и планов, что сложно реализовать, или же вовсе не влекущих за собой того общественного блага, что различается за этими мерами при поверхностном на них взгляде.
Одним из признаков того, что предвыборное обещание хотя бы отчасти является популистским, является обилие в нем «круглых» чисел, с помощью умелого оперирования которыми легко формировать иллюзию гарантии экономического роста. В любви к такой стратегии можно уличить в нынешний предвыборный период, к примеру, соцдемов, предложивших как раз с точки зрения нумерологии очень красивый способ защитить население и его доходы от самой быстрой в Европе инфляции.
В 2024 году соцдемы обещают повысить «минималку» до 1000 евро, в 2025 - до 1100 евро, в 2026 - до 1200 евро. Это выглядит если не идеальной, то очень милой картиной светлого будущего, которую, правда, легко омрачить довольно логичной мыслью о том, что темпы инфляции такими «набросами» можно не только не притормозить, но и подстегнуть.
В отличие от соцдемов, центристы сейчас в оппозиции, поэтому объяснимо, что они сосредотачиваются в предвыборной риторике на оценках компетенции действующей правящей коалиции. Глава центристов Юри Ратас в своем заявлении на заседании совета уполномоченных партии дал понять, что в случае победы на выборах центристы будут заниматься проблемами народа, а не тратить время на склоки, которыми, мол, занимается нынешнее правительство.
Эти обещания зазвучали менее убедительно в тот момент, когда Ратас стал приводить в пример, на какие скандалы в последнее время правительство растрачивало свой временной ресурс. По словам Ратаса, вместо преодоления экономического кризиса оно спорило о крышевых деньгах, распределении должностей, неразберихе с СПГ-терминалом.
Между тем никак не сказать, что подобные споры и скандальные темы совершенно чужды политкультуре самой Центристской партии. Начать можно с того, что та самая неразбериха с терминалом унаследована нынешним правительством от предыдущего, в котором партнерами реформистов были сами центристы, и все вопросы, связанные с терминалом, курировал министр экономики именно от центристов.
Скандалы с крышевыми деньгами возникали и вовсе при возглавляемом центристами правительстве, когда такое финансирование получали - по заявке EKRE - организации странной репутации.
Да и в части «распределения должностей» центристы тоже часто попадали под критику как, скажем, поклонники практики партийного поощрения политиков местами в советах гос- и муниципальных предприятий. Использование в предвыборной риторике обвинений в адрес конкурентов в грехах, что присущи тебе самому, тоже можно отнести к классическим примерам предвыборного популизма.
Среди собственных посулов центристов, в которых нетрудно различить популистский привкус, можно выделить, например, обещание предложить медработникам конкурентоспособную зарплату, что позволило бы избежать оттока кадров в другие страны и вернуть в Эстонию тех, кто уже уехал работать за границей.
Это выглядит очень достойной целью, но при этом трудно забыть, что в течение четырехлетия работы нынешнего состава парламента центристы очень долгое время - в двух правительствах - входили в исполнительную власть. Решить эту всем известную проблему у них не получалось, из чего можно сделать вывод, что практическое ее решение сопряжено с куда большими сложностями, чем словесное «заявление о намерениях».
Для потенциальных новичков парламента оказывается естественным крайне критический взгляд на всех старожилов эстонской политической сцены. «Ээсти 200» словно предлагает народу разделить мировоззрение Гертруды Стайн, свои и художественные, и все прочие предпочтения объяснявшей формулой «люблю только то, что новее нового».
В предвыборных роликах ведущие фигуры этой партии декларируют, что они сделают до сих пор невозможное для Эстонии возможным, что Эстония нуждается в новой политике и новых политиках, но даже внимательное чтение предвыборной программы «Ээсти 200» - при всей ее милой приверженности важным гражданским свободам - не позволяет заметить в ней нечто принципиально новое для местной политической повестки. Напротив, возникает ощущение, что главным достоинством «Ээсти 200» даже сами лидеры этой партии видят то, что они просто еще не успели никому надоесть.
Важным аспектом своей предвыборной кампании «Ээсти 200» сделала противопоставление себя партии EKRE. Лидеры же этой партии, которую порой называют чемпионом по популизму, снова были замечены в склонности к манипулированию общественным сознанием, когда представили в предвыборный период свою программу политики в области народонаселения.
Немалая ее часть была посвящена теме украинских беженцев в Эстонии. EKRE заявила о предпочтительности поддержки Эстонией украинских военных беженцев за пределами Эстонии, в самой Украине или других странах.
Наряду с угрозой славянизации эстонского общественного пространства, EKRE объяснила такой подход еще и тем, что эти беженцы якобы оставляют местное население без рабочих мест и тем самым провоцируют исход эстонцев за рубеж. В то же время наблюдения за ситуацией на рынке труда показывают, что в самую первую очередь военные беженцы заполняют тут такие рабочие места, интерес к которым у жителей Эстонии, мягко говоря, весьма сдержан.
Партия «Отечество» обратила на себя внимание в предвыборный период обнародованным планом защиты эстонского языка. В комментариях к нему лидеры партии говорили, что в период работы нового созыва Рийгикогу может решиться, останется ли Эстония Эстонией. Среди мер по защите статуса эстонского языка в эстонском общественном пространстве много места было уделено ужесточению требований ко владению эстонским поставщиками услуг на международных интернет-платформах.
/nginx/o/2023/01/09/15069028t1hbad0.jpg)
Эта задача выглядит вполне понятной и логичной, но при этом практически невыполнимой, потому что мировой опыт показывает, что в этой сфере избавиться от доминирующего влияния английского языка практически невозможно.
Запретить работать в Эстонии через такие платформы таксистам и доставщикам еды, не знающим эстонского, можно, но самым вероятным результатом такой меры скорее стало бы прекращение или сильное сужение деятельности таких компаний в Эстонии, чем их «эстонизация».
Партия премьера, Партия реформ тоже показывает - как и социал-демократы - свое пристрастие к красивым числам, обещая, что за четыре года пенсии в Эстонии увеличатся на четыреста евро. Совершенно понятно стремление реформистов предложить людям что-то совсем уж прямо влияющее на их жизнь, ведь в последние месяцы Партию реформ часто упрекали в том, что она очень активно занимается вопросами внешней политики в ущерб интересам внутренней.
Главной же предвыборной идеей реформистов стало сохранение Эстонии еще на четыре года «в надежных руках». В первую очередь образ таких рук, вероятно, все-таки должен ассоциироваться с произошедшими под управлением Партии реформ укреплением союзнических связей Эстонии и крупными инвестициями в безопасность.
/nginx/o/2023/01/14/15080161t1hdf91.jpg)
Но также реформисты сделали немалый акцент и на необходимости обеспечения энергонезависимости Эстонии, ключ к которой они видят в проведении «зеленой реформы». Эта цель выглядит благородной в долгосрочной перспективе, но события последних месяцев показали, что в условиях глобального энергокризиса, спровоцированного войной, резкий отказ Эстонии от той же сланцевой составляющей в энергохозяйстве не смягчает, а обостряет вызовы, стоящие перед нашей экономикой. Поэтому «зеленая реформа» больше сейчас похожа на яркий лозунг, чем на наполненное четким содержанием понятие.
Так же можно высказаться и о других броских терминах, используемых партиями в предвыборной риторике. Логика такого поведения прозрачна, потому что политологи отмечают, что, вероятно, никогда прежде интерес эстонских избирателей к сути предвыборных программ не был таким поверхностным. Объяснением тому служит особая сложность исторического момента, на фоне которой политическая конкуренция становится в самую первую очередь борьбой брендов, при которой партии стараются покорить избирателей не столько программами, сколько формальной принадлежностью к той или иной идеологии.