Титов: российские танки не стоят у эстонской границы, но безопасность Эстонии стала для избирателей важнее стоимости электричества

• Жизнь в Эстонии стала очень дорогой, но главной темой выборов стали расходы на оборону
• Вера избирателей EKRE в электричество по три цента имеет религиозный оттенок
• Сторонники идеи «единой школы» могут рассчитывать на голоса немалой части русскоязычных избирателей

В ближайшее воскресенье состоятся очередные выборы в эстонский парламент, однако уже сейчас открыты возможности досрочного голосования, электронного голосования, и, наверное, все ведущие эстонские партии уже выложили в своих избирательных кампаниях свои главные козыри. О том, у каких партий кампании выглядели поярче и посодержательнее, а у каких поскромнее и поскучнее, в студии Postimees порассуждал журналист «Радио 4» и телеканала ETV+ Андрей Титов.

- Андрей, принято считать, что в турубулентные исторические периоды идти на выборы бывает выгоднее в качестве оппозиционной, а не правящей партии, потому что самыми активными избирателями чаще всего бывают недовольные люди, а если люди чем-то недовольны, они возлагают ответственность на действующую власть и хотят выбрать другую. Можно ли сказать, что это присуще и нынешним выборам, или как раз фактор войны позволяет людям понять, что в нынешних неурядицах виновато никак не только действующее правительство, а оттого такого уж сильного запроса на смену власти не имеется?

- Мне кажется, верен второй вариант, и нынешняя ситуация как раз опровергает это популярное представление, что в турбулентные времена на выборы лучше идти в ранге оппозиционной силы. Ведь сейчас самые высокие рейтинги имеет Партия реформ, которая является партией власти, очень высокий личный рейтинг имеет лидер реформистов, премьер Кая Каллас.

Да, в Эстонии наблюдается высокая инфляция. Мы переживаем один кризис за другим, когда мы ходим в магазин за обычными покупками, часто видим на чеке трехзначные суммы. Заправить автомобиль стало исключительно дорогим удовольствием. И несмотря на все эти вещи, мы наблюдаем, что во главу угла на этих выборах ставятся вопросы обороны и безопасности.

И ведь российские танки еще вовсе не стоят у эстонской границы, будучи развернутыми дулом на Таллинн, так что вроде нас должны больше волновать цены на электричество, но нет! Правда, в условиях, когда вопросы внешней политики, обороны и безопасности вышли на первый план, мы стали наблюдать совет да любовь между эстонскими партиями в подходе к этим темам. Есть полный консенсус на этот счет.

Ну, иногда возникают какие-то выделяющиеся среди общих настроений мнения, например, можно вспомнить недавнюю перепалку главы EKRE Мартина Хельме и командующего Силами обороны Мартина Херема, но даже в такой перепалке никто не говорит, что не надо тратить на оборону много денег. Просто Хельме говорил, что надо вооружаться лучше, а Херем отвечал, что Эстония и так очень ответственно вооружается.

Я провел на ETV+ несколько предвыборных передач с дебатами, и могу сказать, что дебаты на темы обороны и внешней политики были самыми скучными. Там просто не о чем спорить. Все твердят одно и то же. Все говорят о том, что нужно увеличить расходы на оборону до трех процентов от ВВП, только разные партии предлагают разные источники финансирования этой меры. То есть цвет один, серый, и есть его 50 оттенков. Но, по большому счету, все происходит в одной цветовой гамме.

- Мало кто сомневается, что впервые в Рийгикогу попадет партия «Ээсти 200». Четыре года назад ее тоже ждали в парламенте, но тогда, как считают эксперты, многие избиратели не поняли кампанию этой партии с использованием остановок общественного транспорта, которая была призвана указать на неприглядность признаков сегрегации в обществе. Эта кампания вызвала отторжение, и «Ээсти 200» тогда из-за нее недобрала очень много голосов. В этот раз никто из главных участников предвыборной гонки не допустил столь же грубых ошибок, что могли бы сыграть для той или иной партии прямо-таки фатальную роль?

- Точный ответ на этот вопрос мы получим в ночь с 5 на 6 марта, когда станут известны результаты выборов. Пока ни у кого я не увидел очевидных критических ошибок. Но если вернуться к событиям четырехлетней давности с «Ээсти 200», то я отчасти даже не согласен с оценкой политологов, которые говорили, что именно эта кампания с трамвайными и автобусными остановками не пустила «Ээсти 200» в парламент.

Конечно, это могло сыграть важную роль, потому что рейтинг «Ээсти 200» перед теми выборами был пограничным, они могли преодолеть пятипроцентный барьер, и не хватило им только, кажется, 0,4 процента. Да, этот недобор мог случиться из-за той рекламы, но все-таки я считаю, что еще сильнее на результат «Ээсти 200» повлиял тогда недостаток узнаваемых лиц. Тогда это была молодая партия и им не хватило громких имен. Ведь с одной стороны люди голосуют за партии, но в то же время им всегда нужен некий магнит.

Избиратели Центристской партии любят эту партию душой и телом, но многим из них важно проголосовать именно за Михаила Кылварта, хотя они и знают, что Кылварт в парламент не пойдет.

Если же вернуться к разговору об ошибках, то мне кажется, что какие-то мелкие промахи были у всех участников нынешней предвыборной гонки, но крупных просчетов, повторюсь, вроде бы никто не совершил. В этом ряду не было чего-то такого настолько примечательного, о чем можно было бы говорить как о событии, изменившем раскалад сил.

- В нынешнюю правящую коалицию, возглавляемую реформистами, входят также «Отечество» и социал-демократы. Последние две партии - коалиционные партнеры, но вышло так, что свои предвыборные кампании они строили отчасти на противопоставлении себя друг другу и даже устраивали показательные ссоры. Удалось ли этим партиям использовать себе во благо эти театральные конфликты? Если да, то кто из них преуспел в этом больше, какая партия такими действиями сумела эффективнее мобилизовать на выборы своих сторонников?

- Конечно, такие конфликты играют на руку партиям, и именно поэтому партии их и затевают. Это делается, по сути, как шоу, и это совершенно понятная тактика, потому что, честно говоря, нынешние выборы ведь довольно скучные. Именно по той причине, что все остальное затмили вопросы обороны и государственной безопасности.

В этой ситуации все партии старались использовать любой мало-мальский повод для того, чтобы бросить камень в оппонента или выступить с каким-то ярким заявлением. Сделать хоть что-то, что могло бы всколыхнуть наблюдающееся политическое болото.

Но в то же самое время все понимают правила игры. Понимают, что что-то можно сказать, а определенную черту переступать нельзя. И даже в этих ссорах «Отечества» и социал-демократов не было драйва, не было огонька. Даже эта пикировка между Урмасом Рейнсалу и Катри Райк исходила из сиюминутной ситуации, при этом ведь это был больше выпад в сторону именно Райк, а не всех социал-демкоратов. А как раз Райк в этих выборах и не участвует.

У меня вчера на дебатах был забавный момент, когда социал-демократ Раймонд Кальюлайд стал ругать Партию реформ за какие-то решения, и тогда реформист Андрес Сутть напомнил Кальюлайду, что социал-демократы и реформисты - это коалиционные партнеры, так что эти решения принимались как минимум при согласии социал-демократов.

- Центристскую партию очень долгие годы подвергали критике за то, что у нее может быть очень разная повестка для эстонцев и для русскоязычных избирателей, но, наверное, война в Украине существенно смягчила этот эффект. В рамках нынешней предвыборной кампании Центристская партия выглядела гораздо монолитнее, чем в прежние годы. Пойдет ли это ей на пользу? Может ли отвернуться от центристов часть их традиционных русскоязычных избирателей, некоторым из которых могла не понравиться категоричная четкость позиции центристов в отношении войны, предусматривающей осуждение российской агрессии?

- Если мы вспомним о результате центристов на прошлых парламентских выборах, то сейчас у них результат должен быть, конечно, хуже. Ну, окончательно это станет ясно только в ночь на 6 марта, но рейтинги убедительно указывают именно на такой сценарий. Также рейтинги показывают и то, что часть русскоязычного электората от центристов отвернулась.

Центристская партия остается по-прежнему самой популярной партией у русскоязычных жителей Эстонии, но если раньше были моменты, когда 70 процентов местных русскоязычных жителей готовы были ее поддерживать, то сейчас впору говорить о 45 процентах. Так что да, центристы подрастеряли эту поддержку, но в то же время тот факт, что партия стала более монолитной, что ее коммуникация для двух языковых общин стала более единой, нужно воспринимать позитивно.

Также позитивно то, что пресловутый «русский вопрос» уходит на второй план, а в некоторых случаях и вовсе исчезает. На мой взгляд, это делает наше общество здоровее.

Меня очень интригует, как распределятся голоса в Ида-Вирумаа между тройкой, в которую входят Яна Тоом, второй номер центристов в этом регионе, Айво Петерсоном, одним из лидеров движения Koos, баллотирующимся по списку Объединенной левой партии, и Михаилом Стальнухиным, независимым кандидатом, вышвырнутым из рядов центристов после того, как он назвал эстонское правительство нацистским.

Результат соревнования этой тройки покажет, с одной стороны, насколько велик у нас в Эстонии так называемый «прокремлевский электорат», с другой же стороны, этот результат продемонстрирует, насколько в действительности растеряла свои позиции Центристская партия. Я бы сказал, что для меня с тройкой Тоом-Петерсон-Стальнухин связана одна из самых главных интриг этих выборов.

- Могут ли сыграть против EKRE те очень значительные оговорки, которые делали лидеры EKRE во время предвыборной кампании по теме поддержке Украины, например, о том, что Эстония отдала Украине так много оружия, что стала беззащитной, что прием украинских беженцев ведет к славянизации Эстонии, а еще ведь были слова политиков уровня Варро Вооглайда, что наша поддержка Украины может спровоцировать Россию на нападение на Эстонию...

- Мне кажется, что EKRE в этом отношении довольно грамотно выстраивает всю свою стратегию, потому что с одной стороны эта партия действительно говорит все то, что ты только что перечислил, но в то же самое время именно этой партии принадлежит самое дорогое обещание на этих выборах. EKRE говорит о необходимости купить танки на 900 млн евро. Каким-то образом эти чаши весов лидерам EKRE удается держать в равновесии.

А вот что касается разговоров о заигрываниях EKRE с русскоязычным избирателем, то у меня возникло ощущение, что EKRE махнуло на эту тему рукой. Партия просто перестала об этом думать. Например, в две предвыборные передачи на ETV+ партия EKRE просто не прислала своих представителей. На дебаты по теме обороны и безопасности от этой партии приходил Лео Куннас, а потом они просто никого дважды не делегировали в такие программы.

Про образование, экономику, социальную политику этой партии не показалось важным говорить на русском языке, хотя люди, хорошо владеющие русским, в этой партии есть. Такая же ситуация была и с дебатами на «Радио 4». Туда от EKRE тоже никто не захотел прийти.

Так что русские голоса стали их интересовать куда меньше. А если говорить об их традиционных избирателях, то этот их ядерный электорат явлется в Эстонии одним из самых дисциплинированных, так что EKRE может твердо рассчитывать на поддержку этих людей.

- Мартина Хельме недавно обвинили в том, что он говорит неправду, когда утверждает, что Эстония осталась без жизненно важных вооружений, но не так давно ученые, энергетики, экономисты говорили о том, что та цена на электричество, которую обещал Мартин Хельме, просто невозможна. Прислушиваются ли избиратели EKRE к комментариям специалистов на этот счет, или же им так нравится то, что говорит Хельме, что им проще ему просто поверить, чем начать сомневаться в его словах?

- Да, наверное, многим именно проще поверить. Самых убежденных сторонников некоторых политических партий можно сравнить с сектантами, и их избирательная активность действительно сильно напоминает о религии.

Если человек верит в бога, то утверждения научного сообщества о том, что на небе никого нет и бога существовать не может, на эту веру повлиять не могут. Тоже самое и с электричеством по три цента. Возникает только вопрос, а почему именно по три. А не по два с половиной.

- Партия «Ээсти 200» активно продвигает концепцию «единой школы», что означает, что переход на эстоноязычное образование будет выглядеть не просто как перевод нынешних русскоязычных школ на эстонский язык, а, пожалуй, как мера, в результате которой в нынешних эстонских школах сможет сразу оказаться большое количество русскоязычной молодежи. Не всем эстонцам нравится такая перспектива, «Ээсти 200» об этом говорит громко, может ли это быть причиной, по которой за «Ээсти 200» в итоге не проголосуют те люди, которым в других сферах программа партии «Ээсти 200» нравится?

- Да, «Ээсти 200» действительно говорит о единой школе, и мне как раз именно такой подход симпатичен. И я думаю, что благодаря этой части своей программы они могут собрать голоса как раз русских избирателей, той их части, которые не возражают против перехода на эстоноязычное образование в целом, но хотят ясности в вопросе о том, как именно этот переход будет происходить.

Ведь и впрямь возникает стойкое ощущение, что план той реформы, что был принят, удалось протащить под прикрытием военных действий, что ведутся в Украине. Мол, война многое спишет, и сейчас надо было успеть протолкнуть то, о чем давно говорили, но к чему долгое время не решались подступиться. Но по сути эта реформа сейчас выглядит так, что у нас все равно на самом деле останутся две школы. Эстонская и еще одна, в которой будут учиться те же самые русские дети и преподавать те же самые русские учителя, только все это будет делаться на эстонском языке.

Ну, какие-то изменения в педагогическом составе будут, потому что те учителя, что совсем уж не владеют эстонским, все-таки уйдут. Но все равно сегрегация в образовательной сфере останется. Это абсурдная ситуация, так что не очень пока понятно, какую проблему мы решаем такой реформой в образовании. Говорится о том, что ученики школ с русским языком обучения отстают в знаниях на год от учеников эстонских школ. Трудно понять, как это отставание будет ликвидировано путем перевода обучения на эстонский язык с теми же самыми учителями в тех же самых классах.

Поэтому возникает ощущение, что вся эта реформа затеяна только для того, чтобы слишком много русских детей и подростков не попадало бы в эстонские школы. Многие политики говорили об этом прямо, например, глава «Отечества» Хелир Вальдор-Сеэдер, который однажды в ответ на вопрос о перспективах создания единой школы, в которой эстонцы и русские учились бы вместе, безо всякого квотирования, открытым текстом заявил, что не хочет, чтобы над его детьми ставили эксперименты.

Партия «Ээсти 200» предлагает что-то вроде такого эксперимента. И, на мой взгляд, это было бы самым логичным решением этой проблемы. Но я бы обратил внимание на то, что еще активнее о единой школе говорит Партия правых, которую тоже не стоит обходить в разговоре о выборах стороной. Их поддержка идеи единой школы довольно неожиданна, ведь эту партию образовали как раз экс-члены «Отечества». Правда, такие, что говорят, что они в «Отечестве» разочаровались, и называют себя сейчас правыми либералами.

Смотрите запись полной версии беседы!