:format(webp)/nginx/o/2020/10/14/13413760t1h8361.jpg)
Девять лет назад Россия аннексировала Крым. Тогда многие жители полуострова, поддавшись заманчивым обещаниям российских пропагандистов, пошли на референдум за лучшей жизнью. Как изменилась жизнь на полуострове за эти годы, какие обещания сбылись, а какие оказались ложью, разбиралась «Новая газета Европа».
«Все имущество забрать в пользу фронта, а их казнить, мучительно и прилюдно!!!» - так подписчица Telegram-канала «Крымский СМЕРШ» Ольга Городилова комментирует опрос авторов паблика, стоит ли писать доносы на крымчан с антивоенной позицией, или все-таки они имеют право на свое мнение. «Вы забываете, что РФ - это правовое государство. Что значит: казнить прилюдно и мучительно? Казнить тихо и без шума надо», - отвечает ей пользователь Сергей Потапов.
Таких комментариев в крымском Telegram-канале с доносами и травлей - десятки тысяч. Очередную годовщину «возвращения в родную гавань» полуостров встретил в атмосфере страха: репрессии, доносы, углубляющаяся бедность и новые обстрелы.
Российские пропагандисты к девятой годовщине «русской весны» в очередной раз рассказали о том, как много крымчане приобрели, присоединившись к России. Новые детские сады, школы, дороги… Даже Путина, посетившего Херсонес, показали по телевизору. Нельзя сказать, что ничего положительного на полуострове за девять лет не произошло. Соцобъекты, действительно, строятся, пускай и со значительными отставаниями сроков, огрехами в качестве и под аккомпанемент громких коррупционных скандалов. В Симферополе появился новый аэропорт, у которого практически сразу после открытия начала протекать крыша. Построили трассу «Таврида» - правда, вскоре после открытия она кое-где начала требовать ремонта. Впрочем, в целом с дорогами в Крыму стало, действительно, намного лучше. Но что при этом потеряло население полуострова?
Референдум в Крыму проходил в информационной изоляции. Украинские телеканалы были отключены и российская пропаганда звучала из каждого утюга. Всякое известие мгновенно обрастало слухами, которые разносились по сарафанному радио. Манипуляции были двух типов: обещания достатка и запугивание. Говорили, например, что из Киева и Западной Украины приедут поезда и автобусы, забитые «бандеровцами», чтобы убивать крымчан. И если полуостров не присоединится к России, то местным жителям грозит террор и гражданская война. Всt это подкрепляли билборды и листовки, пестрящие слоганами типа «фашизм не пройдет».
Но и на обещания продюсеры «русской весны» не скупились. Можно легко найти агитки того периода, например, самую известную - «10 гарантий для Крыма», которая сулила крымчанам настоящий «шведский социализм»: повышение пенсий и зарплат, развитие медицины и образования, экономики, туристической отрасли, новые направления для успешного бизнеса, современную инфраструктуру, дешевый бензин… «Частная собственность в России священна и неприкосновенна», - говорилось в этой листовке.
От лица высокого московского начальства за обещания достатка и развитие полуострова в публичной плоскости отвечал экс-президент, экс-премьер, а сейчас замглавы Совбеза, популярный Telegram-блогер Дмитрий Медведев.
«Ни один житель Крыма и Севастополя не должен ничего потерять. Наоборот, только приобрести. Именно этого ждут от нас люди - создания условий для спокойной и достойной жизни, уверенности в завтрашнем дне, ощущения того, что они являются частью сильной страны», - говорил Медведев в 2014 году на первом совещании в Крыму.
Что в итоге? За прошедшие девять лет у тысяч людей «именем воссоединения» собственность была изъята без каких-либо компенсаций.
Так, например, в начале 2015 года экс-губернатор Севастополя Сергей Меняйло подписал распоряжение № 195-РП. Им он передал в собственность российского Минобороны 275 имущественных комплексов, принадлежащих городу и частным лицам. Речь шла о территории площадью более 5000 га. Затем военные стали отнимать эти участки через суд. В 2020 году «Проект» нашел в судебной базе несколько сотен таких исков, но общественники сообщали, что исков может быть до 2,5 тысяч. В большинстве случаев суды становились на сторону военных.
Сергей Меняйло. Фото: Wikimedia Commons. CC BY 4.0
Несмотря на то, что Россия законодательно признавала все украинские справки и документы о собственности, различия в земельном законодательстве позволяли чиновникам и судам отбирать землю, объясняя прежним владельцам, что по российским законам люди не имеют на нее права.
Или вот в 2016 году правительство Севастополя изменило в кадастре границы территорий и подало порядка 3800 исков об истребовании тех земель, которые при Украине находились в собственности граждан. В 2016–2017 годах в севастопольских СМИ даже появился термин «земельные лишенцы».
Трасса «Таврида», 2020 год. Фото: Wikimedia Commons, CC BY 4.0
Для строительства «Тавриды» также были изъяты более полутора тысяч земельных участков. Собственники рассказывали СМИ, что сильно потеряли в деньгах при получении компенсации. А некоторые и вовсе остались ни с чем, хотя крымские чиновники привычно отчитались, что все компенсации выплатили.
А так называемая «национализация» украинского имущества в Крыму, которая проходила с 26 марта 2014 года по 1 марта 2015 года? В 2015 году глава республики Сергей Аксенов сообщал, что в собственность республики перешли 250 объектов, принадлежавших Украине и украинским политическим деятелям. При этом The New York Times со ссылкой на источники в Минюсте Украины сообщили, что с изъятием собственности на полуострове столкнулись порядка 4000 предпринимателей.
Только коммерческой недвижимости изъяли на сумму, эквивалентную $1 млрд (по курсу 2015 года). Многие российские СМИ тогда сообщали о рейдерстве.
Постановление Совета министров Крыма о национализации позволяло принудительный выкуп только одного объекта из комплекса - например, склада. Это использовалось как предлог: к собственникам приходили вооруженные люди из крымского ополчения и захватывали контроль над всем предприятием. После этого собственность переходила к российским бизнесменам «с материка».
Судостроительный завод «Залив» в Керчи. Фото: Завод «Залив»
Показательная история случилась с судостроительным заводом «Залив» в Керчи — единственным предприятием в странах бывшего СССР, которое выпускает танкеры для транспортировки сжиженного природного газа. В 2014 году ополчение блокировало КПП предприятия, и сотрудникам объявили, что Константин Жеваго, мажоритарный акционер, № 9 в украинском Forbes, отстранен от руководства верфью. Была назначена временная администрация, а потом завод перешел под контроль татарстанского холдинга «Ак Барс».
То, что попроще, доставалось окружению «героев крымской весны» Сергея Аксенова и Владимира Константинова. Спустя месяц после референдума о статусе Крыма люди в камуфляже взломали замки перепелиной фермы «Симферопольское». Угрозами они заставили сотрудников покинуть территорию. Депутат местного сельсовета Александр Милошенко объявил гендиректору: перепела и здания отныне принадлежат региону и ему лично.
Владелец фирмы Михаил Сиротюк через год при помощи суда смог отбить ферму. Но так повезло не всем. Под видом «национализации украинского имущества» власти забрали магазины, кафе и автомобили у более чем 18 тысяч крымчан. Например, в 2014 году крымские власти национализировали имущество пайщиков «Крымпотребсоюза», в том числе крупнейшие рынки полуострова и многочисленные магазины.
Отбирать имущество у потребительских обществ власть не приходила долго. Зато когда пришла - действовала ультимативно.
28 декабря 2015 года в контору Сакского райпо ворвались десять бойцов крымского ополчения.
- Они были в камуфляжной форме и с плетками, - вспоминал в разговоре с «Новой газетой» председатель райпо Иван Фабишевский. - Нас начали выводить из кабинетов, а сами кабинеты - опечатывать. Вместе с ополченцами пришли и сотрудники полиции, но они только наблюдали за происходящим.
Отстоять имущество в судах у пайщиков не получилось. Только опубликованных в СМИ таких историй можно насчитать не один десяток.
На волне «поддержки нашей армии» в конце 2022 года крымские власти запустили вторую волну национализации имущества украинцев. Причем Сергей Аксенов намекнул, что он не прочь «национализировать» собственность в Крыму у любых критиков путинской России. Власти сообщили о том, что к изъятию планируется около 700 объектов предварительной стоимостью в десятки миллиардов рублей. На некоторых предприятиях уже введены временные администрации. Летом часть этих объектов крымские власти начнут продавать частным лицам.
Большая часть самых лакомых крымских активов, в том числе и сотни километров крымского побережья, была распределена между друзьями Владимира Путина и путинской элитой. Один из самых ярких примеров - отжатый у украинского олигарха Игоря Коломойского санаторий «Форос» около двухсотлетнего Форосского парка с сотнями уникальных деревьев со всего мира. Санаторий вместе с парком ушел с молотка. Теперь Форосский парк частично застроен новыми собственниками из «Татнефти», а редкие растения уничтожены варварской «реконструкцией» санатория.
Существует также пример винзавода «Массандра». При Украине предприятие находилось в госсобственности, потом оно перешло в ведение уже российских властей Крыма, а в 2020 году за бесценок было продано компании друга Путина Юрия Ковальчука. На аукционе правительство Крыма получило за него 5,3 млрд рублей при том, что только одна коллекция вин завода в 2015 году оценивалась в 4 млрд евро (354,72 млрд рублей, по курсу доллара к рублю в тот период). А там еще есть производственный комплекс в Ялте и другие строения общей площадью более 1 млн кв. м, и главное - 11 тыс. гектаров «золотой» южнобережной крымской земли, из которых 4 тыс. засажены виноградниками.
Сильвио Берлускони, Владимир Путин и Янина Павленко с сотрудниками производственно-аграрного объединения «Массандра» в Крыму, сентябрь 2015 г. Фото: Wikimedia Commons, CC BY-SA 4.0
Во время аукциона в 2020 году стоимость одного гектара «на рынке» составляла порядка 13,5 млн рублей. Ковальчуку достался еще винзавод «Новый Свет», также его структуры неформально контролируют севастопольский винзавод «Инкерман» и единственный крымский аэропорт в Симферополе. Потеряв в 2014 году из-за санкций 572 млн долларов (порядка 42 млрд рублей), Юрий Ковальчук стал крупнейшим виноделом и землевладельцем Крыма, получив по нерыночной стоимости работающие высокоприбыльные предприятия, а также - собственную усадьбу на 3,8 гектарах. Всю эту территорию на живописном побережье Южного берега Крыма арендуют у правительства Севастополя по бросовой цене 105 тысяч рублей в месяц.
Еще один подсанкционный друг Путина Аркадий Ротенберг, строитель Крымского моста, также немало приобрел на полуострове. Например, усадьбу на мысе Сарыч в 12 га. Также связанные с Ротенбергом компании получили во владение уникальные крымские здравницы. В июле 2018 года аффилированному с ним ООО «Управляющая компания инфраструктурных проектов» крымские власти продали знаменитые санатории «Мисхор», «Дюльбер» и «Ай-Петри». Структуры Ротенберга также контролируют компанию «Крымтелеком», унаследованную в связи с национализацией активов мобильных операторов «Укртелеком» и «Киевстар». Общая сумма крымских госконтрактов, полученных связанными с Ротенбергом компаниями, составляет около 300 млрд рублей.
А что с повышением доходов населения? Зарплаты и пенсии, действительно, выросли, но все съела инфляция и значительное повышение цен на продукты питания, товары и услуги. Московских зарплат крымчане не дождались, а вот цены из-за санкций, сложной логистики и картельного сговора стали ощутимо выше московских. В среднем с 2014 года цены на продовольствие и бытовые товары выросли в три-пять раз. Из-за санкций в Крыму до сих пор нет даже многих российских крупных компаний, не говоря уже об иностранных. При этом средние зарплаты на полуострове держатся в районе 25–30 тысяч рублей. Если человек получает зарплату в 500 долларов, то он уже богач.
Рывка в развитии туризма спустя девять лет тоже не случилось. Сами крымские власти признают, что за год войны турпоток снизился на треть.
Туристов мало привлекают взрывы в курортной зоне, а также сложная логистика прибытия из-за закрытого аэропорта, километровые пробки и долгие досмотры автомобилей при въезде на полуостров. Сейчас в небольших отелях и гостевых домах забронировано всего около 10% номерного фонда на лето: на Южном берегу и в Севастополе - где-то 15%, а на Западном - не больше 5%, - сообщила председатель Ассоциации малых отелей Крыма Наталья Стамбульникова. Власти Крыма осторожно говорят, что курортный сезон предстоит сложный. Да и чего ожидать от туристов, если глава Крыма сам перестает скрывать очевидное и рассказывает в СМИ о масштабном строительстве оборонительных сооружений на береговой линии западного и северного Крыма.
В «крымской речи» перед Советом Федерации в 2014 году, когда принимался закон о присоединении двух субъектов, Владимир Путин заявил о несправедливости сталинских репрессий против крымскотатарского населения.
«Считаю, что должны быть приняты все необходимые политические, законодательные решения, которые завершат процесс реабилитации крымскотатарского народа, решения, которые восстановят их права, доброе имя в полном объеме», - заявил тогда российский президент.
Однако практически сразу после аннексии силовики развернули полномасштабные репрессии против крымскотатарского населения.
По данным украинского правозащитного движения «Крым SOS», за девять лет российской оккупации Крыма 101 крымчанин пострадал от преследований по делу «Хизб ут-Тахрир». Еще 16 жителей полуострова с 2014 года осуждены за «шпионаж» и «диверсии».
В Украине разрешена деятельность мусульманской организации «Хизб ут-Тахрир», а в России эта организация уже много лет признана экстремисткой, объясняет в разговоре с «Новой-Европа» крымскотатарская правозащитница, пожелавшая остаться анонимной. Спецслужбы Украины следили за работой организации, но всё это ограничивалось тем, что на встречи, семинары приходили представители спецслужб. При необходимости активистов вызывали на беседы.
На этом ограничения заканчивались. В конце 2013 года крымские татары выходили на акцию протеста у российского посольства. Они протестовали против репрессий в отношении мусульман на территории России. Как только пришла российская власть, репрессии плавно перетекли в Крым. Те, кто были на акции, в первую очередь оказались под ударом силовиков. И не столько из-за религиозных убеждений, а скорее из-за того, что
силовики видели в них нелояльную и активную протестную прослойку в Крыму, которая имеет связи в разных географических районах Крыма. Это напрягает силовиков до сих пор.
После прихода России независимые крымскотатарские СМИ были закрыты. Поначалу активисты часами стояли около зданий судов, поддерживая крымских татар, подвергавшихся репрессиям со стороны властей. Они быстро пришли к выводу, что можно более эффективно помогать людям, и распределились на разные группы. Те, у кого были базовые юридические знания, прошли юридические тренинги, а потом стали помогать адвокатам и выросли в правозащитников. Другие стали вести прямые трансляции, брать видео-комментарии адвокатов и родственников пострадавших от репрессий, писать заметки в соцсетях. Где-то на стыке 2016–2017 годов в Крыму сформировалась полноценная гражданская журналистика. И если до этого корреспонденты работали автономно - каждый в своем аккаунте, то потом они объединились в медийную группу в составе «Крымской солидарности».
Контент собирали во время обысков, судов; освещали истории семей политзаключенных и централизованно выкладывали их на страницы «Крымской солидарности». Сейчас этот паблик является стабильным поставщиком новостей по делам политических заключенных Крыма. Здесь большую роль сыграла менторская работа наставников со стороны украинских и независимых российских журналистов. Пока была возможность, они лично приезжали в Крым и проводили тренинги по стандартам журналистики, помогали гражданским журналистам советами.
- Все, что сейчас есть у гражданского общества в Крыму, - это соцсети, которые дают возможность выражать независимую точку зрения, - отмечает собеседница «Новой-Европа». - Для активистов, правозащитников, адвокатов в Крыму фейсбук, твиттер, инстаграм стали возможностью комментировать обыски и аресты, которые регулярно происходят с 2014 года, транслировать человеческие истории. И разрушать провластную точку зрения на события, которая формировалась здесь все эти годы.
Отдельным стрессом для крымских татар стала частичная мобилизация 2022 года.
- Практически в каждом случае мобилизации крымских татар использовалось запугивание и психологическое давление, - отмечает наша собеседница. - Мобилизовали человека с опухолью, и только после обращения родственников к нам и юридического сопровождения человека отправили в больницу. Под психологическим давлением забрали другого мужчину, а в учебной части у него случился инсульт. Только с третьей попытки скорая его забрала в больницу. Привлекали сотрудников ФСБ для оказания давления и отправки в военкомат…
Многие искали возможности уклониться от мобилизации. Правозащитники разрабатывали специальные алгоритмы, чтобы крымские татары не оказались в зоне боевых действий. Некоторые уезжали из Крыма в российские регионы, другие - за рубеж, кто-то менял место жительства на территории полуострова.
По информации запрещенного в России «Меджлиса», территорию Крымского полуострова после объявления мобилизации оставили более 10 тысяч крымских татар. Конкретное количество мобилизованных среди крымскотатарского населения неизвестно.
С начала войны и введения военной цензуры крымские татары стали основным объектом травли и репрессий со стороны пророссийских блогеров и провластных региональных СМИ. Подавляющая часть крымскотатарского населения настроена проукраински, а в условиях боевых действий региональные власти поощряют культуру доносительства на всех сочувствующих Украине.
В 2014 году в «крымской речи» Путин много внимания уделил и украинскому вопросу на полуострове. Он долго говорил о связи между братскими народами.
«Мы с уважением относимся к представителям всех национальностей, проживающих в Крыму. Это их общий дом, их малая Родина, и будет правильно, если в Крыму - я знаю, что крымчане это поддерживают, - будет три равноправных государственных языка: русский, украинский и крымскотатарский».
Надо ли говорить, что это обещание тоже не было выполнено? В разговоре с «Новой-Европа» крымскотатарская правозащитница отметила, что
руководство школ предлагает заниматься крымскотатарским языком, только сократив количество уроков русского. Из-за этого у детей появляются все шансы завалить ЕГЭ.
К тому же многие школы смешанные, и в классе учатся не только крымскотатарские дети. А количество крымскотатарских школ сократилось вдвое.
Украинских школ вообще не осталось. До войны местные власти время от времени пытались создавать видимость обучения школьников украинскому языку. Например, в Феодосии формально имелась одна украинская школа. Власти Севастополя в 2019 году озаботились украинским языком, и то в качестве возможного факультатива. Сейчас в городе-герое власти отказываются обучать украинскому языку беженцев, вывезенных из оккупированных регионов Украины.
С начала войны на территории полуострова использование украинского языка практически приравнивается к экстремизму и может стать поводом для административного или уголовного дела по дискредитации армии.
По данным правозащитной организации «Крымский процесс», за год войны на полуострове силовики составили 247 протоколов за «дискредитацию» армии России. Из них только восемь было закрыто или отклонено, а четыре еще рассматриваются. По 235 делам суд назначил наказание.
За публичное прослушивание или исполнение украинских песен в Крыму были наказаны не менее 14 человек.
За другие устные формы дискредитации, например, лозунги «Слава Украине!», были привлечены к ответственности не менее 57 человек. Известно и о нескольких уголовных делах, возбужденных за антивоенную и проукраинскую позицию. Например, в сентябре прошлого года был уволен преподаватель Белогорского техникума Андрей Белозеров. На перемене он поставил украинскую композицию «Байрактар» на своем ноутбуке, ученики донесли. В конце декабря 2022 года крымские силовики завели на бывшего преподавателя уголовное дело за дискредитацию армии и отправили под домашний арест.
Художник Богдан Зиза за то, что облил желтой и синей краской административное здание в Евпатории, почти год ожидает приговора в СИЗО. Ему грозит до 15 лет тюрьмы.
Недавно в Севастополе задержали пенсионерку, которая нарисовала на скамейке украинский флаг. Теперь бабушке грозит до трех лет тюрьмы. В марте этого года четверых школьников из Алушты задержали за публикацию видео сожжения российского флага. Сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела по факту дискредитации армии. Иногда за антивоенную позицию могут осудить и по другим статьям. Так, активистку, гражданскую журналистку и медсестру Ирину Данилович из Коктебеля приговорили к семи годам колонии за то, что у нее в футляре для очков якобы хранилась взрывчатка.
Цвета украинского флага в парке, в Балаклаве. Фото: скрин видео
Из-за ширящихся репрессий на полуострове пахнет сталинским 37-м годом. Крымчане с антивоенной позицией оказались практически в позиции «врагов народа». Их разве что еще не расстреливают. Большинство крымчан не отказались от украинского гражданства и имеют родственников на территории материковой Украины. Из-за этого раскол в обществе на полуострове намного острее, чем в России. Одни ждут возвращения Крыма в Украину, другие, наоборот, боятся этого из-за собственной поддержки оккупационных властей. Последние стараются еще активнее доказать лояльность путинской власти.
Так, 16 марта глава Крыма Сергей Аксенов публично выступил за восстановление СМЕРШа для борьбы с «пятой колонной» и теми, кто на официальных мероприятиях не встает под российский гимн.
«Новая-Европа» уже писала, что на полуострове при поддержке региональных властей активно популяризируется культура доносительства. И региональные СМИ, и блогеры, и «неравнодушные граждане» все чаще пишут доносы даже за малейший намек на сочувствие к Украине. Для тех, кто надеется на возвращение полуострова в состав Украины, крымские Z-активисты даже придумали специальное слово - «ждуны».
К концу 2022 года «сознательные граждане» стали объединяться в комьюнити для охоты на «ждунов». Стукачи рыщут в соцсетях, вслушиваются в разговоры на улицах, в транспорте, в рабочих коллективах, в заведениях общепита… Разворачивают травлю в сетях и пишут доносы в органы. Комьюнити гражданских стукачей на полуострове возглавил блогер Александр Талипов.
С начала войны Талипов публиковал доносы на крымчан и севастопольцев в своих соцсетях, но с 25 ноября создал отдельный телеграм-канал «Крымский СМЕРШ».
«Я вообще за сразу расстрелять!!! Спустя год начала СВО, все кто восхваляет ВСУ и Украину, оскорбляет Россию и нашу армию, приравниваются к предателям и диверсантам! К стенке тварей!» - предлагает подписчица этого телеграм-канала Марина (орфография и пунктуация оригинала сохранены - прим. авт.). Это типичное отношение к землякам с антивоенной позицией у пророссийски настроенных крымчан.
За три месяца работы «Крымский СМЕРШ» набрал более 36 тысяч подписчиков. В нем публикуются персональные данные крымчан, ссылки на их соцсети, номера телефонов. В большинстве случаев жертвы таких публикаций попадают в поле зрения силовиков, а потом извиняются на камеру. Публикации видео извинений «по-кадыровски» - отдельный жанр травли «Крымского СМЕРША».
Блогер Александр Талипов в эфире «Соловьёв.LIVE». Фото: скрин видео
Накануне годовщины полномасштабной войны в Украине федеральное Центральное управление МВД по борьбе с экстремизмом (Центр «Э») наградило Талипова почетной грамотой. Видимо, за успешное стукачество.
17 марта Талипов похвастался в интервью «Радио Крым», что 90% лиц, попавших в поле зрения «Крымского СМЕРШа», получают административное наказание и штрафы. Только в прошлом году благодаря этим публикациям 4 тысячи человек были поставлены на учет, 200 из них - привлечены к ответственности. В этом году составлено уже около 80 протоколов, сообщил он.
К инициативе публично присоединяются не только рядовые крымчане, но и чиновники. Мэр Ялты Янина Павленко наклеила на дверь рабочего кабинета мерч с надписью «Крымский СМЕРШ» и готовит списки на «денацификацию», в которые готова включать и своих сотрудников, и жителей города. Об этом в своем Telegram-канале сообщил Александр Талипов.
/nginx/o/2024/10/18/16427047t1h820e.png)