ОТ ПОЛИТОЛОГА ⟩ Последствия российской дезинформации: истории украинцев из оккупированных регионов

Ольга Матвеева. Фото: Kristjan Teedema

Дезинформация о ситуации в Украине, распространявшаяся и до, и после начала российской военной агрессии, часто определяла жизненный выбор украинских граждан, оказавшихся на оккупированных территориях, их решение о том, эвакуироваться ли в другие регионы Украины, ехать ли в Россию, оставаться ли на месте. Политолог Ольга Матвеева на примере реальных историй трех человек дает обзор того, как пропаганда агрессора очень часто формировала у людей ложную картину мира.

Данный материал подготовлен в сотрудничестве Института Шютте Тартуского университета и Rus.Postimees.

Последствия дезинформации для граждан Украины на оккупированных территориях в последние годы выглядели по-разному, но общей тенденцией можно назвать то, что людям часто казалось, что изменения к лучшему маловероятны или даже невозможны. Вера в утверждения, озвучиваемые российскими СМИ и телеграм-каналами, откуда тысячи украинцев черпали доступную им информацию, определяла решения жителей городов: выезжать и спасать свои семьи от обстрелов и насилия со стороны оккупационных войск, или же остаться и сдаться неизбежности.

Дарья Янченко

Журналистка и волонтерка Дарья Янченко (32 года) выехала из родного Мариуполя в 2018 году, и сейчас продолжает свою работу из Львова. В Мариуполе у нее остался отчим, с которым она и до войны избегала обсуждения политических тем. Дарья вспоминает, что отчим всегда поддерживал Россию, в их семье взгляды декларировались открыто, и их никто не скрывал.

Дарья Янченко. Фото: Частный архив.

Дарья: «Когда начался захват территорий (Новоазовск, Широкино и др.) Россией, появилась возможность обстреливать ближние территории Мариуполя, нам в принципе стало уже не до разговоров. А когда уже начались обстрелы, не было времени и возможности спрашивать. Необходимо было просто уезжать и вывозить человека, несмотря на наши политические разногласия.

Разговаривать было сложно, но мы пытались. У нас этот разлад произошел в 2012 году. И мы два года не общались. В 2014 году ещё не было обстрелов, но я приняла осознанное решение - принадлежать к украинской нации, с гордостью говорить, что я являюсь украинкой. Но со стороны отчима ощущалось пренебрежение: «Вы еще маленькие, вы еще не понимаете. Россия - мощь, а что такое Украина?».

И нашему общению это не прибавило теплоты. Россия для него - это наследница Советского Союза. Союз для него - это была сила, это была лучшая страна, которая могла бы быть, и в ней все было бы лучше. Отчим видел, как Россия убивает Украину, и делает все возможное, чтобы эту нацию уничтожить. Но он говорил: «Я патриот своего города. Мне все равно, какой флаг над Мариуполем, главное, что я тут буду».

Я не могу сказать, что он выгораживает преступления России. Но, с другой стороны, он относится к уничтожению Мариуполя как к какой-то неприятной хирургической операции. Как будто это - что-то, что просто необходимо было сделать, но нужно перетерпеть.

Я думаю, он не стал сейчас любить Россию больше, но и не изменил своего отношения к ней именно по той причине, что она является последовательницей СССР. Он верит, что сейчас в Мариуполе «все будет хорошо», «город отстроится и зацветет», потому что «магазины открываются, и кто хочет зарабатывать деньги, у того деньги просто под ногами валяются». Просто Лас-Вегас, а не Мариуполь.... А для того, чтобы его построить, необходимо было создать пустыню.

Даже несмотря на то, что работники металлургического комбината на простое, там отказались от финансирования, отказались запускать завод Ильича, а работникам сказали, что идет инвентаризация. А что там инвентаризировать? Камни… Отчим живет в относительно уцелевшем районе Мариуполя. Мы недавно связывались, и отчим сказал, что все готовы работать. Если дадут свет. Несмотря ни на военных, ни на технику, ни на потоки трудовых мигрантов, присланных на восстановление…

Мне наедине это пережить очень сложно. Это ощущение вины, синдром выжившего, относительно того, что я должна быть там, с ними, поддерживать их, разделить то, что они там переживают. Но из-за этих фраз вроде «какая мне разница, какой флаг» мне становится больно. Психотерапевт сделал для меня очень много, и мне сейчас намного легче.

У меня нет стремления как-то реагировать (принять точку зрения отчима), потому что своими словами он делает мне больно. И первое желание - это бежать. А нам некуда бежать, мы и так достаточно далеко друг от друга. Я остаюсь на месте, не убегаю и не отвечаю на это».

Размышляя о последствиях российской дезинформации в Мариуполе, Дарья относит их к военным преступлениям: «Новости, которые начали появляться в Мариуполе, когда он был уже оккупирован, были о том, что Одесса захвачена, Николаев захвачен, в Киеве - войска на подходе, и через 2-3 дня он будет оккупирован. Такие новости относятся к военным преступлениям, потому что из-за них много людей, которые не имели выхода в Интернет, связи, ориентировались только на российское телевидение, не уехали из Мариуполя. Многих людей таким образом убедили в том, что, если они куда-то двинутся, то ничего лучшего их ждет. И люди остались в заложниках этой оккупационной власти. В тот момент, когда еще можно было выезжать, многие остались в городе. Я думаю, что россияне однозначно будут отвечать за эту ложь в Гааге».

Светлана Новикова

Другая волонтерка из Мариуполя, Светлана Новикова (52 года), сотрудница банка, описала историю изменения ее личной политической позиции на фоне войны.

Светлана Новикова. Фото: Частный архив.

Светлана: «Когда это случилось (24.02.2022), мои друзья позвали меня к себе в Россию. Они уехали туда в 2015 году, когда под обстрел попало их село. Я отказалась, и никак не могла понять свою подругу. Она всю жизнь прожила в Украине, она отсюда родом, никогда никуда не выезжала. И за эти 8 лет, которые она живет в России, она стала пророссийской…

Когда они уезжали из Украины, у них было много кредитов. Я думаю, финансовая проблема так на них повлияла. Там они снова стали финансово чистыми перед страной. Для нее это стало облегчением. Дом продали, приехали туда с ресурсами.

Я заблокировала практически все подобные контакты. Кроме одного, из Крыма. В марте 2022 года я общалась с родственницей, которая живет в Крыму. Она говорит мне: «Все наладится». Я отвечаю: «Что наладится? У меня все хорошо было. Зачем мне «все» когда-то, если у меня все хорошо было сейчас?».

Когда мы эвакуировались из Мариуполя в апреле 2022 года, я написала ей, что мы живы, все хорошо. И она мне ответила: «Все нормально, не переживай. Кадыров к зиме Мариуполь восстановит». Ну, и все… Я заблокировала и ее, прекратила общение.

По Мариуполю передвигаться было нереально. Если пошли за водой и попали под обстрел, в следующий раз идем в другую сторону. Связи - никакой, поэтому мы никуда не выходили. Ничего не было. Соседка-пенсионерка нашла старый приемник. Мы в какие-то дни вставляли в него батарейки, потому что очень их берегли, и ловили украинскую волну, чтобы послушать, что вообще реально происходит.

В подъезде - все в основном пенсионеры, и они слушали российское радио, потому что оно было доступным. Наша соседка, послушав то радио, говорила: «Скоро тут все наладится, придет новая власть, банки заработают, и я пойду и сниму деньги». Мой сын спросил: «Где ты будешь снимать? Какие банки будут работать?». Она отвечает: «Ну, с карточки ПриватБанка». «Нет, - говорит сын. - В Украине у тебя - ПриватБанк, а здесь будет Центробанк».

У нее вырос такой вопрос в глазах, что она поменялась в лице. Соседи ведь думали, что та же жизнь будет, только начальники другие. Не будет Бойченко, мэра Мариуполя, которого соседка ругала. Они не задумывались, что все совсем поменяется».

Сейчас Светлана в Днепре, готовит зефир и пирожные для украинской армии на восточном направлении. Она называет это внутренним состоянием долга.

Александр Козырев

Угрозы и последствия российской дезинформации описывает и Александр Козырев (37 лет) из Докучаевска в Донецкой области, тренер по греко-римской борьбе, мастер спорта по сумо и призер чемпионата Украины по сумо. Маленький Докучаевск находится в российской оккупации (т.н. ДНР).

Там у Александра остались родственники. Выступая под украинским флагом всю свою спортивную карьеру, он открыто занимал проукраинскую позицию, даже когда образовалась ДНР. Родственники не поднимали с ним политических тем, однако больше доверяли официальному российскому телевидению, которое работало на оккупированной территории.

Александр Козырев. Фото: Частный архив.

Александр вспоминает свои беседы с родственниками по поводу громких событий войны.

Александр: «Прошла информация, что обстреливают Оленивку, тогда была обстреляна известная зона. Родственники были уверены, что это произошло со стороны Украины, из Новомихайловки (это Волновашский район, который контролируется ВСУ). Тогда я спрашивал их: «Зачем Украине обстреливать, зная, что там свои парни?».

У них не было ответа, но они полагали, что это - Хаймарс. Я объяснял им: «Поймите, если бы было, как говорят по телевизору, попадание Хаймарса, то не осталось бы ничего. Я знаю эту зону, я много раз там проезжал и видел ее. Стоят стены, стоит крыша, внутри стоят кровати, которые даже не перевернулись. Если сопоставить факты, то легко понять, что это случилось внутри». Но родственники не хотели спорить, чтобы конфликт не разгорался. Мы закрыли эту тему, и каждый остался при своем мнении».

Александр вспоминает и разговоры с сестрой, которая выехала в Израиль, и продолжала следить за событиями в Украине, в основном из российских новостей: «Там пишут о прилетах, и она мне уже звонит спросить, что у нас происходит. А у нас все тихо, ничего не было. И таких случаев было очень много, особенно когда в российских телеграм-каналах писали, что Донецк обстреливали. А там давно ничего не такого было. Я там по работе находился, понимал ситуацию.

Это - чистая дезинформация. Она работает для людей, которые находятся за границей, не могут связаться с родными. И такая ложная информация подается так, чтобы люди думали, что Украина обстреливает, что она делает это на протяжении этих восьми лет.

Три года подряд мы выезжали встречать Новый год на площади Ленина в центре Донецка. Если бы бомбили Донбасс, мы бы все дома сидели. Но людям не докажешь, потому что они были там, и они верят телеграму, российскому интернету, потому что считают, что официальные источники не будут врать».

В августе 2021 года Александр переехал в Бахмут (и покинул его в апреле 2022 года, перебравшись в Киев).

«Я шокирован. Город стратегически ничего не представлял, он - в низине. С апреля все это началось, и я выехал. РФ говорит, что Бахмут - стратегическое место. Это не так. Я знаю Бахмут. Города больше нет. Они разрушили все здания, спорткомплекс, все, и говорят, что это сделала Украина. Как может Украина, находясь в городе, сделать это?

А мои чувства… Мои коллеги и мой тренер по сборной - они же бахмутчане. Они сейчас со мной, в Киеве. Их дома разрушены полностью, имущества не осталось. Бахмут не сравнить с моим Докучаевском. Мой город стоит. И когда мне мои земляки из Докучаевска транслируют эту неправду о Бахмуте, я говорю им: «Ребята, вы сейчас живете в городе, где все есть…». А чтобы восстановить Бахмут, понадобится лет 10, я думаю.

В Бахмуте людей, которые ждали РФ, русский мир, не было. Были парни, которым за 50, которые застали Советский Союз. Они говорили: «Придут те, и при тех будем жить». А когда те пришли по-настоящему и начали разрушать, они их поносят последними словами. Когда увидели свои дома разрушенными, они им такого желали… я не буду произносить это слово. А до этого они были нейтральными».

Однако наиболее тяжелым Александр считает опыт общения с любимой женщиной Еленой, которая находилась на оккупированной территории.

Александр: «Она была вне политики. Но как мы будем сейчас вне политики, если в нашей стране война? Мы должны разбираться. Из-за этого у нас были конфликты. Я не знал, приедет она в Украину или нет. Я много объяснял ей, помогал разобраться в этой информации. Потому что со стороны России постоянно шла информация, что у Украины нет будущего. Многие ее подруги слушали и верили, и в итоге переехали в Россию.

Они читают российские телеграм-каналы и когда собираются вместе, начинают говорить все это Елене. А она не разбирается… Не хочет смотреть сама. Она послушает их, послушает меня. Потом с ними не хочет портить отношения, и со мной не хочет ссориться. И находится посередине. Но эти люди не могут знать, они верят телеграму. Они не находились в зоне боевых действий, но читают российские новости и рассказывают нам, как у нас все было.

Я помог Елене разобраться. На выставке военной техники в центре Киева я показал ей машину, которая приехала освобождать. Как эта машина может кого-то освободить? От чего? От жизни - да. Она и строится только для того, чтобы разрушить».

Летом Александр готовится представить Украину на чемпионате Европы по сумо. Он считает, что необходимо освещать проблему применения Россией дезинформации в захватнических целях различными способами, чтобы повышать осведомленность.

Сейчас у Дарьи, Светланы и Александра налаживается жизнь и деятельность после переезда, они чувствуют себя в большей безопасности и планируют продолжать поддерживать свою активность в восстановлении мира в Украине. Как и для тысяч украинцев, оказавшихся в похожей ситуации, волны масштабной дезинформации РФ стали для них серьезным испытанием на крепость семейных отношений, устойчивость критического мышления, политических убеждений и веры в демократию и свободу прав человека на оккупированных территориях.

Ольга Матвеева, доцент кафедры государственного управления и местного самоуправления Национального технического университета «Днепровская политехника», проект-менеджер Института Шютте Тартуского Университета в 2022 г.