Социал-демократ Одинец: Партия реформ не ведет себя в коалиции как вредная старшая сестра

• Кая Каллас права в том, что налоговая тема не должна быть главной в предвыбрной борьбе
• Министр образования - из «Ээсти 200», но соцдемы будут контролировать школьную реформу из парламента
• До практических шагов по лишению граждан РФ и Беларуси права голоса на местных выборах еще далеко

Существенное повышение налогов, зафиксированное в коалиционном договоре, стало неприятным сюрпризом для большой части общества, поэтому новую коалицию стали активно критиковать, но при этом, кажется, Социал-демократическую партию критикуют в наименьшей степени. О том, почему так происходит, какие свои предвыборные обещания соцдемам удалось провести в коалиционный договор, а какие - нет, в студии Postimees рассказал представитель Социал-демократической партии Эдуард Одинец.

- После того, как стало ясно, что коалиционный договор предусматривает сильное повышение налогов, новую коалицию стали критиковать, напоминая, что в предвыборных программах реформистов и «Ээсти 200» не говорилось о таких планах. Соцдемы как раз говорили, что налоги надо повышать, поэтому о вас сейчас говорят, что вы хотя бы не лгали. Можно ли в этой связи сказать, что вашей партии - по сравнению с коалиционными партнерами - решение о повышении налогов далось с самым легким сердцем?

- Нет, так сказать нельзя, с легким сердцем такие решения не даются. Потому что повышение налогов, акцизов ударяют по жителям нашей страны. Они порой влияют на людей в значительно большей степени, чем хотелось бы социал-демократам. Но это правда, что мы перед выборами действительно постоянно говорили о необходимости реформирования налоговой системы.

Особенный упор мы делали на подоходный налог. Также мы много говорили о возможности и необходимости введения так называемого налога на государственную оборону. Мы говорили о том, что государственную казну нужно пополнять. Кроме того, мы выступали против резкого повышения семейных пособий, которое увело очень много денег из государственного бюджета.

Мы поддерживали изменения в налоговой системе, говорили об их необходимости, но тот результат, который мы получили в коалиционном соглашении, конечно, на все сто процентов нас не удовлетворяет.

- Кая Каллас сказала в радиоинтервью 10 апреля, что во время предвыборного периода не было налоговых дебатов по той причине, что их и нельзя было проводить, так как тему налогов нельзя по Конституции выносить на референдум. Объяснения Каллас подвергли критике и профессиональные юристы, и даже некоторые ее соратники по Партии реформ. Считает ли Социал-демократическая партия, прямо говорившая о необходимости повысить налоги, что такие дебаты должны были состояться перед выборами?

- Я бы сказал, что это палка о двух концах. С одной стороны, Кая Каллас права в том, что не следует всю предвыборную борьбу строить вокруг темы налогов. Это порой происходит, и когда так случается, то на выборах побеждает не тот, кто ведет разумные речи, а тот, кто говорит популистские вещи, которые явно больше нравятся избирателям.

Мы прекрасно понимаем, что никто из нас не хочет платить больше налогов. Но при этом все хотят получать больше услуг, пособий и так далее. Эти вещи финансируются из госбюджета. Поэтому, повторюсь, с одной стороны, Кая Каллас права.

С другой же стороны, нужно быть честными перед избирателями и говорить им, что нас ждут трудные времена. Нам нужно пополнять государственный бюджет. Нам нужно выполнять взятые на себя обязательства - как международные, так и вытекающие из внутреннего законодательства. Для этого нам нужно, среди прочего, и смотреть на нашу налоговую систему. Поэтому, как мне кажется, перед выборами нужно было достичь баланса в этом вопросе. Не опуститься до голого популизма и сохранять трезвый ум.

- Социал-демократы обещают, что коалиция ускорит повышение минимальной зарплаты, но вот, например, Центральный союз работодателей критикует ваши планы и говорит, что устойчивый рост зарплаты может происходить только за счет конкурентоспособности бизнеса и роста доходов, а не за счет госрегулирования. В противном случае многие получатели минималки очень быстро столкнутся с безработицей. Считаете ли вы подобные предостережения серьезными, что нужно сделать, чтобы такого не допустить?

- Тут нужно различать два аспекта. С одной стороны, нужно понимать, что на нынешнюю минимальную зарплату, 725 евро, невозможно нормально прожить. Невозможно даже в удаленных регионах, где, быть может, жизнь подешевле. Мы говорим о повышении минимальной зарплаты за четыре года до 1100 евро, но даже на такую сумму сейчас можно позволить очень скромную жизнь.

Поэтому нам кажется, что решение этого вопроса нельзя отдавать только бизнесу. Нельзя, чтобы люди зависели только от того, готовы ли бизнесмены делиться своей прибылью со своими работниками. Государство тоже должно подавать свои сигналы, оно должно вмешиваться.

С другой стороны, я прекрасно понимаю озабоченность предприятий малого и среднего бизнеса, которые опасаются, что они будут не в состоянии платить такую зарплату. Но в этой связи мне вспоминаются слова одного предпринимателя, который выступал на экономической конференции, организованной нами перед выборами. Он сказал, что на его предприятии никто не получает зарплату меньше средней по Эстонии.

Он сказал, что ему было бы стыдно смотреть на себя в зеркало, если бы он платил кому-то меньше. Потому что это значило бы, что он плохой бизнесмен, так как хороший бизнесмен должен платить работникам столько, чтобы они могли позволить себе достойную жизнь. То есть даже среди предпринимателей есть разные мнения счет.

Но в коалиционном соглашении записана наша предварительная договоренность и с Центральным союзом работодателей, и с профсоюзами, согласно которой весной этого года мы подпишем протокол о намерениях. В нем будет сказано, что и работодатели, и профсоюзы будут стремиться на переговорах о минимальной зарплате, которые они ведут каждый год, достичь целей, поставленных правительством. В публичном же секторе, где государство решает, кому сколько платить, мы в любом случае будем переходить на эти новые меры.

- Возникает ощущение, что в новой коалиции есть большой уровень доверия к партии «Ээсти 200» в отношении осуществления перехода школьного образования на эстонский язык, и дело не только в том, что министром образования будет Кристина Каллас. Скажем, в пунктах коалиционного договора, касающихся образования, часто употребляется понятие «единая школа», к которой большое пристрастие имеет «Ээсти 200». Насколько взгляды соцдемов на школьную реформу совпадают со взглядами «Ээсти 200»?

- Мы совершенно точно не будем смотреть на эту реформу со стороны, потому что пост председателя парламентской комиссии по культуре останется у социал-демократов. А именно эта комиссия занимается вопросами образования. То есть у нас будет прямой контроль, и никакой закон мимо нас не пройдет. Мы не будем сторонними наблюдателями за тем, что происходит в системе образования.

Но при этом важно сказать, что и о концепции единой школы, и об индивидуальном подходе к школам при проведении реформы, и о региональном, и о допустимых исключениях, и о языковом погружении говорили перед выборами и социал-демократы. Более того, мы говорили об этом и перед предыдущими выборами.

Да, у нас вместо термина «единая школа» использовался термин «общая школа». Но мы говорили обо всем этом и в правительстве, когда принимался этот закон о переходе. Так что все формулировки по этой теме, что попали в коалиционный договор, отвечают ожиданиям и пожеланиям социал-демократов.

Лично я очень рад тому, что в коалиционный договор попало и словосочетание «языковое погружение». Потому что я думаю, что это та методика, за которой будущее тех наших школ, которые пока еще называются «школами с русским языком обучения». То же можно сказать и про методику интегрированного обучения предмету.

- Социал-демократическая партия подтверждает, что новое правительство узаконит равенство браков. Принято считать, что из коалиционных партнеров наиболее осторожной партией в этом вопросе была Партия реформ. До выборов реформисты высказывались сдержанно, сейчас та же Кая Каллас, кажется, решительно настроена легализовать однополые браки. Не получается ли тут примерно как с налогами, в том смысле, что до выборов Партия реформ немного лукавила, а вот социал-демократы и тут были честны и последовательны?

- На самом деле, мы должны понимать, что коалиционные переговоры и коалиционное соглашение - это переговоры и соглашение между тремя партнерами. Поэтому понятно, что при поиске решения каких-то проблем, имеющихся в нашем обществе, всем партнерам приходится от чего-то отказываться и с чем-то соглашаться.

В предвыборных программах и заявлениях всех трех коалиционных партий мы наверняка сможем найти вещи, которые в коалиционном соглашении выглядят уже немного по-другому.

Поэтому я очень рад, что нам, социал-демократам, удалось уговорить Партию реформ записать в коалиционное соглашение и принятие прикладных актов к Закону о совместном проживании, и изменение Закона о семье, которое позволит вступать в брак людям одного пола. Я думаю, что у всех сил в коалиции есть желание как можно быстрее решить этот вопрос, чтобы никогда к нему больше не возвращаться.

Если не сделать этого сейчас, это будет оставаться темой для всех последующих выборов. Мы будем постоянно к этому возвращаться. Но если сразу сейчас закрыть эту тему, о ней моментально все забудут. Никто и не вспомнит, какие раньше она вызывала вокруг себя острые споры.

- Кажется, что в коалиционный договор вошли и такие пункты, коорые идут вразрез с предвыборными установками соцдемов. Многие видные социал-демократы не раз говорили, что не поддерживают лишение прав голоса граждан России и Беларуси на муниципальных выборах, но в коалиционный договор вошел пункт о разработке правовой базы, которая могла бы позволить применить такую меру без изменения Конституции. Отказались ли социал-демократы от своих первичных установок в этом вопросе под давлением партнеров?

- Эта тема действительно была для нашей партии важной. Если бы мы не считали ее важной, тогда мы не акцентировали бы ее в нашей предвыборной программе. Но мы об этом много говорили. Я лично по-прежнему считаю, что лишение права голоса граждан России и Беларуси на выборах было бы неправильным шагом. Что он бы не привел к такому эффекту, который от него ожидают, а, скорее, дал бы прямо противоположный эффект.

Однако я хочу обратить внимание вот на что. Если бы социал-демократы отказались от всех своих заявлений по этому вопросу и просто согласились бы со всем, чего хотела Партия реформ, то формулировка этого пункта соглашения была бы совсем другая. Если бы решала только Партия реформ, в соглашение вошел бы такой пункт: «Лишим граждан России права голосовать на местных выборах». И все.

Что же мы видим в итоге в коалиционном соглашении? Там написано: «Создадим рабочую группу, проанализируем возможность создания правового поля, в рамках которого стало бы законным лишить права голоса на местных выборах граждан России и Беларуси без изменения Конституции»…

- Звучит довольно абстрактно…

- Да, очень абстрактно. Те люди, которую умеют читать между строк и разбираются в текстах политического толка, которые называются «коалиционное соглашение», прекрасно понимают, что все эти пункты очень неопределенные. Они довольно непонятные, и ясно, что конкретных договоренностей по этой теме нет. Суть этих пунктов - «Будем смотреть, что можно будет сделать дальше».

В Эстонии много юристов, среди юристов тоже есть разные мнения по этому вопросу. Я, будучи бывшим председателем конституционной комиссии Рийгикогу, могу сказать, что придерживаюсь той же позиции, что придерживаются и канцлер права, и президент Эстонии. Они говорят, что этот запрет невозможно ввести без изменения Конституции. Поэтому я бы сказал так: поживем-увидим, куда мы придем в этом вопросе. Я думаю, что эта тема будет в центре дискуссий не только в ближайшее время, но и в течение довольно длительного периода.

Трудно сказать, сколько времени займут все эти анализы. Уже сейчас говорится не о лишении права голоса, а о его приостановке. Говорится уже не только о гражданах России, но и о гражданах Беларуси. Тут есть очень много моментов, позиция по котором со временем видоизменилась у всех трех коалиционных партий. Очевидно, что окончательного соглашения по этому вопросу пока не достигнуто. Однако тема обозначена, и это значит, что ей будут заниматься.

- Какую примерно долю своих предвыборных обещаний вам удалось провести в коалиционный договор, какую - не удалось, много ли в режиме компромисса с вашей стороны в договор попало таких пунктов, что вам совсем не нравятся? Трудны ли коалиционные переговоры для партии, у которой в парламенте меньше голосов, чем у других партнеров по создаваемой коалиции?

- Совершенно понятно, что для партии, имеющей 9 мест в парламенте, ведение переговоров с партией, у которой 37 депутатских мандатов, не может быть легким. Но я хочу подчеркнуть, что какого-то резкого давления не ощущалось, не было ощущения какой-то недоброй игры, затеянной старшей сестрой с младшим братом.

Да, социал-демократам пришлось отказаться от каких-то важных моментов. Но мы совершенно точно видели, что и реформисты тоже отказываются от некоторых важных для себя вещей.

В любом случае, пусть ведение коалиционных переговоров могло быть для нас сложным, все равно гораздо лучше быть в коалиции, а не в оппозиции. Находясь в коалиции, имея министерские посты, партия может влиять на принятие очень важных решений. Можно влиять на государственную бюджетную стратегию. Это куда полезнее, чем сидеть четыре года в оппозиции и только лишь критиковать коалицию.

Смотрите запись полной версии беседы!