:format(webp)/nginx/o/2020/12/10/13522378t1h8c27.jpg)
Согласно договору об экстрадиции между Эстонской Республикой и Соединенными Штатами Америки, Соединенным Штатам выдаются граждане Эстонии, в отношении которых в США составлен обвинительный акт.
Выдаются без шума и лишних вопросов. Роль прокуратуры заключается в том, чтобы направить в эстонский суд ходатайство США об экстрадиции вместе с обвинительным актом и вовремя явиться в суд. В чем заключалась роль эстонского суда, который проверяет законность экстрадиции? Независимо от того, какие конституционные права могли быть нарушены, проверка остается неизменной: быстрая и формальная, если не беспощадная, как пишут присяжные адвокаты бюро COBALT Карл Каськ и Артур Князев.
Эстонский суд не проверяет причины ареста своего гражданина. В эстонской судебной практике неоспоримым является тот факт, что единственной мерой обеспечения экстрадиции является заключение под стражу. Залог или электронный мониторинг не применяются, хотя в США делали это в отношении выдаваемых Эстонии лиц. В Эстонии подобные варианты даже не рассматриваются.
При заключении под стражу для экстрадиции суд Эстонии исходит из принципа, согласно которому суд США уже принял решение о заключении под стражу, и эстонский суд не может проверять его обоснованность. Проблема же заключается в том, что американский суд не рассматривал обоснование заключения под стражу. Поэтому основания для заключения под стражу не были проверены судами ни одной из стран. Возникает ситуация, когда людей держат в эстонских тюрьмах, так сказать, «на всякий случай», хотя в этом может не быть ни малейшей необходимости.
Суд США принял решение о привлечении лица к суду, приняв для этого постановление (arrest warrant). Только после привлечения к суду, которое может быть и добровольным, судья США решает, следует ли заключить обвиняемого под стражу. Если по мнению судьи риск побега (risk of flight) или опасность для общества (risk to the community) высоки, обвиняемый заключается под стражу на время разбирательства по делу. В аналогичной ситуации, например, находится бывший президент США Дональд Трамп, которого недавно обязали явиться в суд по причине выдвинутого обвинения.
Если г-н Трамп явится в суд и судья решит, что угрозы нет, экс-президент покинет зал суда свободным человеком, чтобы снова сделать Америку великой.
Что представляет собой постановление о явке в суд, которое эстонские суды до сих пор принимали как истину в последней инстанции? Истину, которая глубоко нарушает фундаментальное право человека на свободу и неприкосновенность частной жизни. Постановление состоит из двух страниц. На первой странице имеются графы, в одной из которых, где имеется запись «обвинительный акт», стоит галочка. На второй странице приводится описание человека: имя, место жительства, место работы, дата и место рождения, раса, пол, цвет волос и глаз. Ни слова о высоком риске побега или опасности для общества.
Эстонский суд также не оценивает содержание составленного в США обвинительного заключения. Другой отправной точкой в сегодняшней судебной практике является то, что суд Эстонии не оценивает обвинительный акт по существу, поскольку он должен исходить из общих принципов международного сотрудничества, каковыми являются взаимное доверие и признание. Главный недостаток этой отправной точки в том, что человека нельзя с помощью абстрактных принципов выводить за рамки конституционного поля и прав человека.
Американские адвокаты, ранее работавшие федеральными прокурорами, говорят, что получить обвинительный акт в США настолько просто, что с его помощью можно, образно говоря, предъявить обвинение бутерброду с ветчиной. Сначала прокурор готовит версию произошедшего и представляет ее отобранным случайным методом шестнадцати гражданам США (grand jury). Если не менее двенадцати из них считают, что версия заслуживает расследования в ходе уголовного производства, то выносится обвинительное заключение. В то же время обвиняемый не может даже узнать об этом, не говоря уже о возможности представить возражения против версии прокурора или опровергающие ее доказательства.
Более важным, чем эффективная защита основных прав, является скорость судопроизводства в Эстонии. Председатель Государственного суда Виллу Кыве в недавнем решении по апелляции, касающейся выборов в Рийгикогу, заявил, что процесс обжалования должна быть эффективным и гарантировать реальное, а не обусловленное нехваткой времени поверхностное рассмотрение утверждений подателя жалобы (решение Государственного суда № 5-23-20, конкурирующее мнение Виллу Кыве, п. 5). Причиной такого заявления стал срок, предусмотренный для вынесения Государственным судом решения по связанным с выборами жалобам, который составляет семь рабочих дней.
В процедуре экстрадиции суд Эстонии так же ограничен во времени. Судебное заседание по вопросу допустимости экстрадиции должно быть проведено в течение десяти дней со дня поступления в уездный суд ходатайства об экстрадиции. Жалоба на постановление уездного суда должна быть рассмотрена окружным судом в течение десяти дней с момента поступления дела. Это должно быть сделано без участия заключенного под стражу и его защитника в порядке письменного производства, причем постановление окружного суда обжалованию не подлежит. Хоть и оставлена возможность оспорить в административном суде решение Правительства Республики о выдаче гражданина Эстонии в США в те же короткие сроки, эта «соломинка» является фикцией, поскольку административный суд больше не может вмешиваться в то, что уже сказали уездный и окружной суды.
Процедура ускоренного производства во многом определяется тем, что человек может содержаться под стражей для экстрадиции в течение года, а дольше только в исключительных случаях. Скорость производства по делу должна обеспечить выдачу человека до истечения года. В Эстонии были случаи, когда гражданин Эстонии экстрадировался в США еще до окончания судебных споров, потому что истекал годовой срок.
Поскольку результаты ускоренного производства определяют дальнейшую судьбу человека и его семьи, этот вид процесса заслуживает осуждения. Нельзя забывать, что каждый человек имеет право присутствовать при рассмотрении его судебного дела, и каждому должно быть гарантировано право на обжалование, которое должно быть реальным, а не фиктивным.