Эксклюзив ⟩ «Я убил в себе Христа и сознался в чужом преступлении»: автор скандальной надписи в Нарве – о причинах ее появления

Фото: Ilja Smirnov

Нарвитянин Владимир Каштан, написавший накануне пасхальных выходных людоедскую цитату на месте, где когда-то стоял «нарвский танк», рассказывает о своих мотивах, целях, идеях, делится деталями биографии. Читайте, что Владимир Каштан имел в виду, он говорит об этом с вами напрямую.

Владимир Каштан родился в Нарве, уехал по любви в Петербург, где работал гидом по гей-истории города, водил экскурсии по дворам, парадным, крышам и коммуналкам. Вернувшись домой, Владимир занялся активизмом. Его культурный ресурс задает новый уровень языка, на котором автор говорит с публикой.

Политическая акция Каштана, которую приняли за пророссийскую провокацию (он написал на ограждении цитату убитого при взрыве российского пропагандиста Владлена Татарского: «всех победим, всех убьем, всех, кого надо, ограбим. Все будет, как мы любим»), уже принадлежит истории радикального уличного искусства, у которого всегда было достаточно проблем с властями. Сейчас Владимиром занимается полиция, а сам он спокойно делится деталями замысла и контекста его появления.

Владимир Каштан в Риге в феврале 2023. Фото: Александр Луктянов

- Что ты хотел сказать цитатой из Татарского - такого адского, до костей пробирающего источника?

- Моя акция – это симуляция альтернативного развития истории с эмоциональным включением аудитории. Что если бы нам сразу выложили всё как есть, как это сделал Татарский в Кремле своим торжествующим «всех победим, всех убьём, всех, кого надо, ограбим! Всё будет, как мы любим!» Как бы вы отреагировали? Что, если бы через три дня, не достигнув желаемого результата, другой Владимир Владимирович – не я! – признался, что стало только хуже, и понес наказание за то, что впутал всех в этот переплет? Это иллюстрация того, что, убивая других, мы убиваем себя, как это и произошло с Татарским.

В ночь с четверга на пятницу я убил в себе Христа. Я не ел три дня и добровольно сознался в преступлении чтобы восстановить веру в справедливость и избавить других от ответственности за мои действия. Это было мое воскресение. У евреев Песах – это спасение евреев от мести египтян за убийство агнца, случившееся в честь избавления от власти царя египетского. Может, ничего бы этого и не было, если бы у моего тезки были достаточно твердые яйца сделать то же самое - покаяться. Тогда бы он отступил, не желая взять Киев за три дня. А нам не пришлось бы оправдываться за танк т-34…

- Что подтолкнуло тебя к проведению этой акции?

- Честно? Слова моего бывшего о том, что у меня нет художественного вкуса. На подсознании мы хотим соответствовать чужим ожиданиям. Подумайте об этом, навешивая ярлыки на других людей. Не забывайте про эффект самосбывающегося пророчества.

Граффити, нанесенное Владимиром Каштаном. Фото: Ilja Smirnov

- Ты думал или скорее чувствовал, что это нужно сделать?

- Ночь с четверга на пятницу, ночь, когда убили Христа, в пятом часу утра, ночь, когда началась подлая война… Я действовал по наитию. Я просто почувствовал, что должен сделать это, не откладывая, чего бы мне это ни стоило.

- Какой реакции ты ждал? Знал ли ты, что при одном раскладе прилетит от горожан, а в другом - от властей Эстонии?

- Лично я не сомневался, что это вызовет однозначно-негативную эмоциональную реакцию у абсолютного большинства вне зависимости от их взглядов и национальности. Я вовсе не рассчитывал на поддержку, хотя, возможно, были и такие. Им я могу лишь посочувствовать, потому что жить с ненавистью внутри очень тяжело, и это проверено.

В первую очередь я ждал реакции тех, кто до сих пор сомневается, ищет оправданий тому, что происходит, с целью оправдания себя. Я хотел вызвать в них внутренний протест.

- Ты пишешь, что жил в России, я тоже приехал весной 2022 года, расскажи о себе немного.

- Мои предки по отцу прибыли в Петербург в 1777 году чуть ли не первым списком немецких колонистов по указу Екатерины II. Через 160 лет, в 1937 году, в вагонах для скота отправили в Казахстан то, что от них осталось. Мама с Кубани, где жил дух вольного казачества, она провела детство на целине и когда-то верила в светлые идеалы коммунизма. Я сам из Нарвы, но переехал в Россию из-за любви к русскому парню из семьи военных. Только там я столкнулся с насилием и несправедливостью. Я убеждён, что насилие пронизывает русское общество. Оно и есть та самая вертикаль. Я хочу, чтобы здесь, в свободной стране, мы, русские люди, переосмыслили свой горький опыт и начали с однозначного осуждения всякого рода насилия.

- Как тебе живется в Нарве? Это, по-твоему, Эстония? В Таллинне многие боятся Нарвы, причем даже не только эстонцы…

- Безусловно, Нарва – это зона действия эстонских законов и сохранения русской культуры, что, на мой взгляд, крайне перспективная штука. Другой вопрос – что именно нам следует здесь сохранять, а от чего лучше избавиться. Способствует ли вмешательство государства данному процессу или вредит? Боюсь, недоверие плодит недоверие. Мне кажется, люди должны сами почувствовать изнутри потребность переосмыслить привычные шаблоны, и я не сомневаюсь, что они смогут придумать что-то получше чем то говно, в котором мы оказались.

- Каков круг твоего общения в городе? Встречаешь ли ты понимание, или тебе оно особо не нужно?

- Я в основном общаюсь у бочки с огнём перед Ро-Ро (культурное пространство Art Club Ro-Ro – прим. ред.). Я не особо надеюсь на понимание, но, по-моему, у нарвитян классно получается находить точки соприкосновения, несмотря на самые острые различия во взглядах и жизненном опыте. Граница, как никак – это про пересечения. Тут есть чему поучиться.

Многие уверены, что люди здесь догматичны и нетерпимы. Я вам так скажу. Я с 13 лет был открытым геем, потому что только так можно побороть гомофобию - сталкиваясь лицом к лицу с живым человеком, а не с образом Бори Моисеева по телевизору. Так вот, меня даже ни разу не побили, хотя я никогда не был сильным и не мог по-настоящему постоять за себя. От кого мне доставалось, так это от учителей старшего поколения, сменивших вождей на иконы. Я побывал и тлетворным влиянием, и педерастом, и девочку якобы изнасиловал. Никаких противоречий, все однозначно!

- Как ты считаешь, что будет дальше? Чего ты ждешь?

- Я не знаю, что будет дальше и ни на что не рассчитываю. Я хочу поделиться опытом причастности к преступлению и освобождения через покаяние. Всё будто умерло во мне в ночь с четверга на пятницу. Я поставил себя на место Другого и покаялся от нашего общего имени. Затем моё сердце оттаяло, и в него вернулась любовь. Это было прекрасно.

Если вы оскорблены – это справедливо. «Нас оболгали, над нашей памятью надругались, нас использовали, нас подставили, из-за этого мудака у нас будут проблемы!» - это справедливое возмущение, но вот по адресу ли оно? Так ли страшно признавать ошибки? Что защищать, а чему противостоять? Решайте сами, нарвитяне!

Стоит ли судить о других из-за отвратительного поступка отдельно взятого Другого? Не уподобляюсь ли я противнику? Решайте сами, все мои сограждане!