ВИДЕО ⟩ Скандальный нарвский художник Вован Каштан: «Меня вдохновляет тема юродства!»

Художник и акционист из Нарвы Владимир Каштан, известный своей скандальной надписью на месте нарвского танка, в программе «На кухне» рассказывает о том, должен ли акционизм быть понятным обществу, думает ли он о последствиях своего творчества и обязательно ли талантливому человеку быть голодным. Владимир Каштан о шумных акциях в тихой Эстонии - в откровенном разговоре с Денисом Антоновым и Яном Левченко в студии Rus.Postimees.

Владимир Каштан рассказал, сознательно ли он идет на нарушение общественных норм, должен ли акционизм быть обязательно связан с политической повесткой дня и может ли художник обслуживать власть и бизнес.

Владимир считает, что юродство подразумевает какой-то аскетизм, определённое уродство. Фото: Postimees

Денис Антонов: - Ян, художник Владимир Каштан должен думать о своей безопасности или нет?

Ян Левченко: - Мы и наше издание сделали много для того, чтобы возникло сбалансированное мнение о том, что происходило в Нарве с участием Владимира. Не важно, как ты к событию относишься, важно,  какие слова произносишь. Есть слова-триггеры, которые что-то делают с людьми. Они слышат «День победы» или они слышат «Вторая мировая война» и это не столько к Владимиру, сколько к тем ощущением в Нарве, к которым Вова причастен. И что он делал как акционист, имеет большой резонанс. Твой вопрос о безопасности очень актуален, потому что мы все находимся в той или иной степени нервозном состоянии. Неважно, какие оценки ты высказываешь, неважно, на чьей ты стороне: ты произносишь слова-триггеры.

Д.А.: - Владимир, ты думаешь о безопасности, когда что-то ты делаешь?

Владимир Каштан: - Я не слишком думаю о безопасности, я понимаю, что есть риски, но это мой выбор, идти на риск или нет.

Д.А.: - Художник должен идти на риск?

В.К.: - Каждый сам решает, готов он идти на риск, и ради чего. Я решил для себя, что это важно. Я стал парковать велосипед там, где есть камеры видеонаблюдения. Я давно собирался записаться на курсы самообороны, вот есть лишний повод.

«Кремль устроил концерт из-за надписи на заборе, даже не поняв сути происходящего», - уверен Владимир Каштан. Фото: Postimees

Я.Л.: - Обычно художник не ассоциируется с акционизмом, потому что это нужно разъяснять, разжевывать, растолковывать. А людям, которым это безразлично, это не нужно. Расскажи, как произошел переход к такого рода активности? Мы тебя знаем по акциям в Нарве, по надписм на месте, где был нарвский танк, и надписью «дети» у дома культуры Герасимова. Вокруг этого был информационный шум, ты был основной фигурой. Как давно ты к этому пришел?

В.К.: - Я сам себя художником не называл, я называю себя никем. Это плохой формат для журналистов, поэтому нужно хоть что-то написать про меня. Пишут «активист», «акционист», «художник». Меня так называли и раньше. В Петербурге меня так называли, потому что я тоже делал акции, но тогда не запечатлел их на видео. Я не пользовался тогда даже социальными сетями. Для меня и сейчас пользоваться фейсбуком – стресс.

Я.Л.: - А когда ты переехал из Петербурга в Нарву, когда вернулся домой?

В.К.: - Это хороший вопрос. Я считаю, что в России жить свободно, не бояться – это уже акция протеста. Такой затянувшейся перфоманс. После 24 февраля, так или иначе, ежедневно я устраивал акции против войны в Украине. Я постоянно ждал стука в дверь. Коммуну, в которой я жил, разграбили. Приехал в Нарву после 9 мая, которое меня бомбануло окончательно. На фоне войны в Украине, на фоне лжи и насилия, праздник притворства - что все хорошо. И в пятницу 13 мая я на велосипеде переехал мост Дружбы.

Д.А.:- Эстонское общество и российское общество идентичны для твоих акций?

В.К.: - Конечно, нет. Это огромная беда. Контекст Петербурга, России, эстонского общества, нарвского общества, очень разный. Здесь очень актуален вопрос национальности. Меня это сильно раздражает. Этот упор на национальность, на язык мне кажется неуместным, в него все выливается. В Нарве совсем другой контекст.

Д.А.: - Язык акционизма для тоталитарного общества и демократического должен быть разным?

В.К.: - С одной стороны, травма тоталитарного общества остается актуальной. В Эстонии демократия, да, но некоторые модели поведения, какое-то замалчивание проблем имеется.

«В Эстонии демократия, да, но некоторые модели поведения, какое-то замалчивание проблем имеется», - считает Владимир Каштан. Фото: Postimees

ДА: - А вы считаете, что какие-то проблемы замалчиваются?

В.К.: - Судя по тому, как всех бомбанула надпись, да.

Я.Л.: - Хорошее слово «замалчивание». Такое игнорирование, обход. Но здесь бесполезно кого-то обвинять в этом. Это старая проблема, связанная с дрейфом, в котором находилось эстонское общество в течение тридцати лет, после повторного обретения независимости. В строительство нового общества были вовлечены далеко не все социальные слои. Это не маргиналы. Это люди, которых позвали с собой, но не стали тащить. В итоге мы получаем ту реакцию, которую назвал Владимир «бомбануло».

В.К.: - Хотел внести поправочку. Слово «маргинал» происходит от латинского слова margo, граница. Для Нарвы это важно.

Д.А.: - Почему ты выбрал приграничный город? Ты же мог переехать и в Тарту, и в Таллинн, и в Пярну?

В.К.: - Я считаю, что проблема, которая возникла в России за эти тридцать лет, вышла из берегов. Она касается  уже не только россиян, но и жителей Украины.

Д.А.: - Но почему на приграничной территории с Россией в Нарве?

В.К.: - Потому, что мне интересна эта тема, и в Нарве она ощутима. Вот она. И потом, это мой родной город. Он максимально символичен.

Д.А.: - А акционизм обязательно должен реагировать на политическую повестку дня?

В.К.: - Не знаю, кто что должен, но мне лично это интересно. В случае с танком это про культ победобесия и куда этот культ ведет. Что отличает граффити от акции? Акцией это стало тогда, когда я в этом признался. Граффити – это просто надпись на заборе. Акцией это стало, когда я признался от имени Владимира Владимировича, от президента России. Мое имя – это игра слов с именем президента России. Там написано по списку то, что Владимир Путин наделал и что я пропустил через себя, через свой опыт. Все написанные слова я сам ощутил, на мой взгляд, они справедливы. Акция с надписью превратилась в перформанс. Я убежден, что концерт 9 мая на том берегу был реакцией на этот случай. Акция была громкой, о ней новость прошла по всем российским каналам, прошла и здесь очень активно по всем каналам. Конечно, посольство России здесь это отметило. И принимается на федеральном уровне решение устроить концерт на 9 мая. Критике культа победобесия Кремль противопоставил концерт победобесия. Это связанные вещи. Я бы еще привел пример Даниила Куракина, который был скинут Сорокиным, символическая фамилия, и потом комментарии Марии Захаровой. Действительно, Нарва находится в центре.

Д.А.: - Идеологическая болевая точка?

В.К.: - Я скажу так, что поведение Кремля в этой ситуации является жалким. Кремль устроил концерт из-за надписи на заборе, даже не поняв сути происходящего. Все это похоже на то, что Ивангород, находящейся в руинах, попытался устроить для Нарвы провокацию. Но эстонские власти не запретили смотреть людям концерт на том берегу. Никаких задержаний, автозаков не наблюдалось.

«Я считаю, что проблема, которая образовалась в России за эти тридцать лет, вышла из берегов», - говорит Владимир Каштан. Фото: Postimees

Я.Л.: - Странно, если бы были автозаки. Это другой жанр. Это было бы признание поражения Эстонии, если бы был какой-то запрет желания людей посмотреть мероприятие на том берегу. Потом логика такова, что организованное мероприятие на том берегу для жителей Ивангорода, оказалось недоступным для самих жителей Ивангорода.

В.К.: - Это просто смехотворно, как Кремль отреагировал на какую-то фигню, которую я написал на пустом месте у бывшего танка.

Д.А.: - Когда вы творите, вы просчитываете общественные и юридические риски? Думаете о наказуемости?

ВК: - Я верю, что в Эстонии достаточно адекватно все устроено, и не ожидаю жути здесь. Но имея опыт в России, я всегда готов к худшему исходу.

ДА: - Что для вас худший исход?

В.К.: - В Петербурге у меня были акции, за которые я мог сесть в тюрьму, подвергнутся там издевательствам и тому подобное.

Д.А.: - На что вы живете?

В.К.: - Я очень бедно живу. Я вдохновляюсь темой юродства. Хочу напомнить, что Владимир Путин укрепляет традиционные ценности, но имеет о них слабое представление. На Красной площади в Москве главным символом является храм Василия Блаженного. Он был юродивый, ходил нагим и говорил все, что думает и про царя, и про иконы, и про святых. В русской православной церкви больше, чем в какой-то другой церкви, юродивых. Юродство подразумевает какой-то аскетизм, определённое уродство. Это как быть безумным в безумном мире.

Я.Л.: - Юродство обнаруживает безумие этого мира через собственное безумие.

В.К.: - Да. Россия сегодня скатывается в опричнину, в Средневековье. Поэтому у меня в ухе золотой колокольчик без язычка. С 24 февраля я это Средневековье чувствовал достаточно отчетливо. Так что, если возрождается опричнина, то возрождаем и подвиг юродства.

Я.Л.: - Ты решил воспользоваться возможностью юридической защиты, прокомментируй это. Юродивые к юристам не обращаются. И главное, на что ты рассчитываешь при наличии этой защиты?

В.К.: - Тема вышла на общественный уровень, и мне кажется, это важно для общества. Мною была использована цитата людоедская, но при этом поддержки агрессии в этом не было. Это дело субъективное.

Подробнее в видео.