«Пустошь», эстонцы и Москва

Актер Неро Урке у московской Кремлевской стены вместе с курсантами военного училища. Фото: Маргус Микомяги

Театр. Творческое объединение «R.A.A.A.M.» организовало выступление эстонских актеров на фестивале «Золотая Маска».

У нас в Эстонии уже не вздыхают по Москве так, как в чеховских «Трех сестрах». Мечты художников молодого поколения витают, скорее, в Лондоне и Берлине, в Париже и Вене.

Русский писатель, граф Лев Николаевич Толстой еще много лет назад, читая о сестрах,  мечтающих попасть в Москву, сказал, что не понимает, чего они сетуют — пусть себе покупают билеты и едут!

Организаторам самого большого российского театрального фестиваля «Золотая Маска» так понравилась постановка «Пустошь» («Tühermaa») по пьесе Анны Яблонской, которую проектный театр «R.A.A.A.M.» минувшим летом сыграл в котельной Вийнисту, что они предложили труппе  показать ее в Москве. Спектакль был сыгран в рамках одного из проектов фестиваля — «Новая пьеса».

Желающих попасть на фестивальное представление «Пустоши» было много, но многие театралы так и остались за дверью. В Москве режиссер Марат Гацалов попросил установить на трибуне 300 сидячих мест.

В отличие от представления в Вийнисту, здесь одна стена зала была со стеклянными окнами. Их затянули черной пленкой. В конце спектакля пленки были сорваны с окон, а герои — отец и сын — выбежали на улицу и стали играть в снежки.

В непосредственной близости в сценическую картину въехал настоящий поезд. Публика была заворожена, она отблагодарила актеров и постановщика за спектакль дружными продолжительными аплодисментами.

Чтобы внести ясность, следует отметить, что все российские театральные чиновники называли «R.A.A.A.M.» театром. В официальных бумагах записано, что театр приехал из Эстонии, из Таллинна. Из частных разговоров мы к своему удивлению узнали, что тамошние зрители очень хорошо знают, что театр существует более десяти лет и что все это время все его дела ведет один-единственный человек — продюсер Мярт Меос.

Московские слезы и солнце
Между прочим, россияне считают продюсера настолько важной персоной, что к нему обращаются только по самым важным вопросам, а звонить ему может только режиссер.

Театр — это действительно наиболее точное название для сообщества, которое в 2011 году представило четыре новых спектакля, один из которых поставил приглашенный режиссер Марат Гацалов.

В репертуаре театра есть также две постановки иранского режиссера Хомаюна Ганизадехи.
Спектакли этого театра, в том числе новые заказанные спектакли и задействованные в них актеры были в числе соискателей и получателей эстонских театральных премий в 2004 году.

В нынешнем году на награды 2011-го театрального года номинированы режиссер постановки «Пустошь» Марат Гацалов и актриса Элина Рейнольд, претендующая на награду за лучшую женскую второстепенную роль. Кроме того, номинантом на спецпремию жюри является руководитель «R.A.A.A.M.» Мярт Меос.

Просто ужас, сколько всего нужно рассказать до того, как повествование дойдет до самой Москвы. Однако это, в свою очередь, дает понять, сколько в нынешнее время нужно всего сделать, чтобы 18 человек смогли сыграть в столице России. Люди летели самолетом, а сценические декорации, реквизиты и костюмы везли на машине, по маршруту Вийнисту — Москва.

Как сказал продюсер Мярт Меос, для того, чтобы на границе все прошло гладко, они сфотографировали и записали все предметы, составляющие груз — от шнура-удлинителя до деревянных дубинок, на которых дерутся актер Маргус Прангель и играющий его сына 12-летний школьник из Раквере Райн Саммельсельг, изображающие в спектакле римских легионеров.

Российское направление и искусство делопроизводства характеризует и такая  деталь, что ходатайство о визах и подписи на визовых бланках должны были быть четко написаны черной шариковой ручкой — синяя не прошла бы. В то же время, в «Шереметьево» все прошло крайне вежливо, без лишних формальностей и быстро. Еще пару лет назад ситуация была намного хуже.

Ну да ладно, давайте договоримся, что все мы, театральные эстонцы, на этот раз счастливо добрались до Москвы. А далее я расскажу несколько историй, которые могли бы охарактеризовать наше время, Россию и культуру.

Станиславский и Неро Урке
Актер Неро Урке приехал в Москву впервые в жизни. Он сказал, что хочет увидеть дом-музей Константина Сергеевича Станиславского. Меня удивляет, что он не проявляет столь свойственного молодым, пришедшим в сферу культуры, отношения — Станиславский умер, а мы делаем, творим и показываем миру новый театр. А если точнее, то, безусловно, заслуживает восхищения то, что намерению изобрести собственный велосипед сопутствует желание собственными глазами увидеть старые велосипеды.

Мы стоим на Манежной площади. Я говорю Неро, мол, пошли в подземку, поскольку там мы наверняка узнаем, как добраться до дома-музея.

Вместе со мной Неро ныряет в метро, однако находящееся там относительно новое электронное табло не работает. Мне немного неудобно, что моя идея не сработала.

Завидев молоденькую, немного полноватую женщину-милиционера с толстой косой, я решаю: спросим у нее. Неро тут же комментирует, что вообще-то в России теперь тоже полиция. Он знает и то, что их новая форма пока не готова, но скоро будет. Синяя! Я задаю вопрос, хотя в моем голосе и не звучит особой надежды на ответ.

Женщина-полицейский тут же выхватывает из кармана своей куртки смартфон, еще более навороченный, чем у Неро — с таким большим экраном — и набирает заданный нами вопрос.
 
После этого она поглядывает на нас: мол, вы, иностранцы, понимаете, что я собираюсь вам помочь? И произносит на русском языке: «Я посмотрю в Интернете». И смотрит. И находит. Она показывает нам на карте, как лучше добраться, и называет адрес. Мы оба теряем дар речи. И быстро добираемся до места.

Режиссер Лембит Петерсон когда-то сказал о Станиславском, что для него театр был храмом. Что-то в духе того, что театр — это место освящения жизни, освящения своей повседневной деятельности.

Лембит Петерсон сказал тогда: «Это не значит, что сцена может заменить церковь, просто театр — это такое место, где человек путем своей деятельности или через нее может придать своей деятельности более высокую, освященную ценность».  

Да, в этом музее было что-то, что важно по сей день — это однозначно именуется духовностью.  
Именно так несколько странно «Холидей Инн Лесная» называлась гостиница, в которой высадился «театральный десант» из Эстонии.

Отель расположился на Лесной улице недалеко от Белорусского вокзала. Когда по возвращении из Москвы я говорил о том, как называлась наша гостиница, один мой приятель все недоумевал, кто же придумал такое название.

Holiday Inn Лесная в центре Москвы
Этого я действительно не знаю. Но одно могу сказать точно — гостиница была замечательная, обслуживание отличное. Два утра подряд я наблюдал в окно, как дворник чистил специальным средством и мягкой тряпкой никелированные поверхности мусорных ящиков.

Наверное, вы согласитесь со мной, что в Эстонии Яак Аллик (театральный критик, режиссер, руководитель театра, а также политик. — Ред.) один из самых больших знатоков театра. Что касается российского театра и театральных деятелей, то он знает многих — от драматурга Александра Гельмана до молодых сценаристов и режиссеров. Он много видел.

В Москве Аллик переводил спектакль «Пустошь». Поскольку большую часть дня труппа была занята на репетициях, у нас с Яаком оказалось больше всего свободного времени. А раз время есть, то почему бы не посмотреть на демонстрацию противников Путина на Новом Арбате, решили мы.

В метро Аллик рассказывает о 80-летнем Александре Гельмане (одном из самых
знаменитых драматургов своего времени, которого много ставили и у нас), о том, что накануне президентских выборов Гельман участвовал в митинге с плакатом, на котором было написано, что он не хочет умереть во время правления Путина.

Картина, которую мы увидели на Арбате, скорее испугала, чем обрадовала: в воздухе кружил вертолет, движение по улице не было закрыто. По обеим сторонам Арбата тянулись ряды защитников порядка. Дополняли увиденное водометы и автомобили с надписью на бортах «Люди». Мы двинулись в сторону Кремля, на улицах было полно омоновцев и полицейских, в окнах автобусов виднелись щиты и шлемы.

Воздержусь от спекулирования цифрами, но мне показалось, что людей в форме на протяжении всего нашего пути следования, растянувшегося примерно на три километра, было немерено. Так что было очевидно, под каким контролем все находится…

(Уже вернувшись домой, я задумался о том, что эта демонстрация силы является своего рода отражением страха. Жена показала мне фотографии демонстрации в Интернете. Можете убедиться сами, ни на одной из них нет вооруженных полицейских. Я тоже не рискнул их фотографировать.)

Две Анны: Яблонская и Политковская
Анна Яблонская — автор пьесы «Пустошь», которую эстонский театр играл в Москве. Эта молодая женщина погибла в возрасте 30 лет в результате террористического акта в московском аэропорту «Домодедово». Она успела написать более двух двадцати пьес.

В январе 2011 года Яблонская прилетела в Москву, чтобы получить очередную премию за свое творчество…
Как выяснилось, всего в ста метрах от гостиницы, в которой мы жили, находится дом, на стене которого висит доска с надписью, что здесь жила и перед домом 7 октября 2006 года была убита Анна Политковская.

Как раз перед самым нашим отъездом в Москву по ETV показывали документальный фильм об этой удивительной женщине. Неужели это простое совпадение?

Как нам рассказали, как раз десять лет назад, в марте 2002 года было принято решение построить для этого театра, которым руководит знаменитый Александр Калягин, новое здание (театр Et Cetera долго не имел своей площадки, а затем длительное время работал в бывшем ДК.– Ред.).

Рассказ о том, как мы смотрели спектакль в этом театре, я хотел начать со слов «Как мы с Яаком Алликом смотрели оперетту о педерастах», но Аллик сказал, что это не корректно и лучше назвать это гей-мюзиклом.

Провокативный мюзикл, как его характеризует российская критика, который мы смотрели, назывался «Продюсеры». При желании любой может почитать в Интернете отзывы на этот спектакль, поэтому не стану подробно на нем останавливаться, опишу лишь собственные впечатления. Итак, этот самый успешный мюзикл Бродвея, идущий теперь и в Москве, меня не впечатлил, и музыка, и сюжет показались банальными.

Но сам театр это нечто! Начиная с того, что перед началом спектакля мобильные телефоны просит отключить сам Калягин (конечно, голос звучит в записи), причем делает это так, что ты чувствуешь — он говорит лично с тобой. Впечатляет зал, места для зрителей, ложи. В театре шесть абонементов, каждый месяц идут разные спектакли. В театре имеется услуга присмотра за детьми. Для студентов предусмотрены скидки.

Кстати, в этом театре играют спектакль «Король Убю», культовую пьесу начала ХХ века. Из авторов в репертуаре Шекспир, Булгаков, Чехов и многие российские драматурги, имена которых нам, увы, почти не знакомы.

Кстати, 11 апреля в театре будет идти спектакль «451 по Фаренгейту», поставленный Адольфом Шапиро, в котором занят наш Эльмо Нюганен. Не берусь сказать, можно ли еще достать на него билеты.

Встреча однокурсников
В первый же день по приезде в Москву актриса Элина Рейнольд пыталась разыскать своего однокурсника Андреса Пуустусмаа, который снимает в России кино и живет вроде бы в Москве. Но поиски не увенчались успехом.

А уже в понедельник утром первый человек, которого мы встретили в аэропорту, был Андрес Пуустусмаа, который летел домой в Таллинн.

Уже на борту самолета Estonian Air нас ожидала еще одна встреча. Стюардессой оказалась Диана Константинова, которая училась на одном курсе с Андресом и Элиной и восемь лет проработала в пярнуском театре.

Таллинн встретил нас солнцем и сильным ветром. Было немного жаль расставаться с этой компанией, хочется верить, что такие же чувства испытывали и другие.

КОММЕНТАРИИ

Александр Вислов,
преподаватель ГИТИСа

Этот спектакль я уже видел в записи на DVD-диске. Хотелось бы сказать читателям, что мы выбрали эту пьесу и постановку для фестиваля не потому, что автор пьесы трагически погибла. Главная причина — постановка Марата Гацалова и игра ваших актеров.

Для каждой своей постановки Марат находит неожиданный подход и язык. Режиссер и его команда выстроили мир, который открывается и просыпается в темноте. Мир, полный странных звуков. Мир мистических состояний, в котором нелегко понять, где ты находишься — в дне сегодняшнем или во сне, в котором ты оказываешься в мире древнеримских легионеров.

Эта точно схваченная атмосфера потрясает. Очень интересны все актерские работы, и чувствуется, что актерам в свою очередь было очень интересно репетировать с режиссером.

Этот спектакль — редкость в театральном контексте России, так у нас обычно не ставят. Если все же затронуть кое-какие недостатки, чуть-чуть не хватило до человеческого измерения. С другой стороны, если проанализировать, то, возможно, это человеческое измерение нарушило бы мир с этой удивительной атмосферой. R.A.A.A.M. очень творческий театр, и радует, что он наконец приехал в Москву. Для чего нужен театр?

В голову лезут всякие трафареты, вроде того, что театр это место, где люди становятся людьми. Мне кажется, что в России значение театра растет. Театр дает оправдание, силу и эмоциональность творческой жизни.

Театр вновь становится местом, где обсуждаются самые важные для общества вопросы. Сейчас человека заставляют задуматься только в театре. Россия и Эстония, на мой взгляд, большие театральные империи. Это здорово!

Елена Гремина,
драматург, сценарист, руководитель московского театра документальной пьесы Театра.doc
Мне очень понравился спектакль «Пустошь». Он хорошо вписался в здешнее игровое пространство. очень впечатляющий, ярко оформленный спектакль. Хочу поздравить актеров и поблагодарить эстонский театр за этот спектакль.

Это русская постановка, и эстонские актеры играют очень стильно, просто по-европейски, но в то же время в них есть нечто такое, что нас трогает и заставляет сопереживать тому, что рождается на сцене.

Отвечая на вопрос, для чего вообще нужен театр, скажу, что в то время, когда весь мир настроен на развлекательную волну, которая становится все более технологичной, театр остается единственным местом, где артисты и публика общаются абсолютно всерьез и по-настоящему, глядя друг на друга.

Мне кажется, что эмоции, которые передаются от человека человеку, имеют огромное значение.

Мария Ревякина,
генеральный директор фестиваля «Золотая Маска»
То, что я увидела, было довольно спорным. Мое впечатление совершенно не однозначное, не могу определенно сказать, что это очень хорошо или очень плохо. Мне кажется, что спектакль слегка перегружен задумками режиссера. На мой взгляд, этот спектакль можно поставить немного иначе, я бы его очистила от такого режиссерского видения.

Текст пьесы Анны Яблонской «Пустошь» без добавлений постановщика кажется мне очень уж жутким и страшным.

Постановка оставила сюрреалистическую и фантасмагорическую картину, идея Яблонской, с моей точки зрения, несколько потерялась. Знаете, реальность иногда бывает страшнее самых неожиданных фантазий.

Но это правильно, что театр должен быть разным, ищущим. Сегодня в России пишут и ставят очень много, так сказать, социальных и политических постановок.
Это необходимо для того, что когда образуется критическая масса таких постановок, то это создаст почву для появления новой гениальной драматургии.

Но сначала должна появиться эта критическая масса. Зритель идет на такие спектакли, чтобы поддержать диалог, ему это интересно. Возможно, это не массовый зритель, но все начинается с десяти, ста, тысячи единомышленников.

Вкусы публики очень разнятся, но театр поисков необходим, и нам есть из чего выбирать. Главное, чтобы рождались творцы.

Театр же нужен для того, чтобы оставаться человеком, быть человеком, чтобы жила душа и чтобы было, о чем задумываться.

1 ВОПРОС

Какие чувства вы испытывали, вновь встретившись с актерами из Эстонии? 

В России имя Марата Гацалова (33) на слуху. Его ждет работа в Московском Художественном театре, в одном из самых знаменитых театров РФ, который в 1898 году основали Станиславский и Немирович-Данченко.

Я очень скучал по этим людям. Процесс репетиций в Вийнисту был одновременно и трудным, и благословенным. Мне трудно было с ними расставаться, было такое ощущение, что я оставляю их играть одних. Но меня ждала другая работа.

Спектакль сложный, и перенести его из Вийнисту в зал было непросто. В течение трех дней мы с утра до вечера репетировали. Вся труппа замечательная. Они помнили все, знали как должны действовать, это профессионализм высшей пробы.

Я рад, что эстонское театральное жюри заметило эту работу, мне казалось, что эту историю невозможно понимать однозначно.