Крайне правые на подъеме: что происходит с Европой

Фото: BBC News

Европейский редактор Би-би-си Катя Адлер выясняет, чем вызван рост популярности крайне правых партий Европы. 

Франция балансирует на острие ножа.

Вся страна затаила дыхание, следя за развитием беспорядков, которые вырвались из социально неблагополучных пригородов и распространились по всей стране. Протесты начались после того, как 27 июня неподалеку от Парижа полиция застрелила 17-летнего молодого человека из франко-алжирской семьи.

Вообще-то, Франции к подобным беспорядкам не привыкать. Но накал страстей, причем как в рядах сторонников полиции, так и среди тех, кого возмутили ее действия, такой, какого не было с лета 2005 года.

Президент Макрон явно изо всех сил пытается взять ситуацию под контроль. Но его главный политический противник в рядах крайне правых, Марин Ле Пен, вполне может обойти его в рейтинге общественных симпатий, учитывая ее жесткую антииммиграционную политику, которая, по ее словам, необходима для безопасности страны.

Если прямо сейчас посмотреть на то, что происходит в Европе, то очевидно, что и на севере, и на востоке, и на западе ультраправые партии переживают заметное возрождение. Причем не так уж важно, какой политики они придерживаются: ностальгического национализма, национализма популистского толка, или консерватизма с неофашистскими корнями.

Марин Ле Пен может значительно увеличить свою популярность, играя на неспособности Макрона справиться с беспорядками Фото: Reuters

После опустошившей Европу Второй мировой войны большинство избирателей считали, что голосовать за крайне правых просто неприлично, а основные политические партии самого разного толка категорически отказывались с ними сотрудничать. И вот все эти устоявшиеся в общественном сознании табу стали постепенно разрушаться.

В 2000 году я жила в Вене. Тогда австрийские правоцентристы неожиданно оказались в одной постели с ультраправой «Партией свободы», создав с нею коалиционной правительство. Об этом на первой полосе писали газеты по всему миру, а ЕС даже упредительно ударил по Австрии дипломатическими санкциями.

Прошло немногим более 20 лет, и у руля третьей по величине экономики ЕС, Италии, стоит Джорджа Мелони, возглавляющая партию с неофашистскими корнями. В Финляндии после трехмесячных переговоров ультраправая националистическая партия «Истинные финны» вошла в коалиционное правительство.

В Швеции партия «Шведские демократы», решительно выступающая против иммиграции и мультикультурализма, является второй по величине партией в парламенте и поддерживает правое коалиционное правительство.

В Греции в прошлое воскресенье три ультраправые партии получили достаточно мест, чтобы пройти в парламент, а в Испании успех на недавних региональных выборах несколько сомнительной националистической партии Vox, первой ультраправой партии после смерти в 1975 году фашистского диктатора Франко, превзошел все ожидания.

Лидер партии Vox Сантьяго Абаскаль теперь может диктовать свои условия мейнстримовским партиям: 14% голосов, полученных им на выборах, могут решить, кто именно получит возможность формировать правительство Фото: JESUS MONROY/EPA-EFE/REX/SHUTTERSTOCK

Ходят слухи, что после всеобщих выборов через три недели партия Vox может даже сформировать коалиционное правительство с консерваторами.

Кроме того, ультраконсервативные правительства с авторитарным уклоном есть и в Польше, и Венгрии.

Этот перечень можно продолжать и продолжать.

К нему можно отнести даже Германию, которая до сих пор крайне осторожно относится к своему фашистскому прошлому.

Согласно недавним опросам, крайне правая «Альтернатива для Германии» (AfD) опережает или идет рука об руку с социал-демократами (СДПГ) канцлера Шольца. В минувшие выходные ее кандидат впервые занял пост местного лидера. СДПГ назвала это «политическим прорывом плотины».

Так что же происходит? Действительно ли миллионы и миллионы европейских избирателей открыто симпатизируют крайне правым или склоняются в их сторону? Или это не столько выражение политических предпочтений, сколько протестное голосование? Или же - признак поляризации общества и огромной пропасти между либеральными избирателями городов и консервативной глубинкой? Да и что мы вообще имеем в виду, когда навешиваем на какие-то партии ярлык «крайне правых»?

AfD пользуется все большей популярностью и даже сумела добиться своего первого заметного успеха на местных выборах Фото: FERDINAND MERZBACH/NEWS5/AFP

Посмотрите, как жестко могут звучать голоса некоторых конвенциональных политиков, особенно перед выборами, когда речь заходит об иммиграции (например, правоцентристский премьер-министр Нидерландов Марк Рютте), или о безопасности (самопровозглашённый центрист Эммануэль Макрон).

Директор Европейского совета по международным отношениям Марк Леонард говорит, что на наших глазах разворачивается политический парадокс: многие мейнстримовские политики присваивали лозунги крайне правых, надеясь получить поддержку их сторонников на выборах, но тем самым они сами сделали крайне правых более популярными.

Одновременно ряд ультраправых партий в Европе намеренно придвинулся к политическому центру в расчете привлечь избирателей-центристов.

В качестве примера можно взять отношение к России. Большинство крайне правых партий традиционно имели тесные связи с Москвой. Однако после полномасштабной войны, развязанной Владимиром Путиным в Украине, такое отношение стало как минимум неловким, что заставило их лидеров изменить свою риторику.

Марк Леонард считает, что отношение ультраправых к ЕС является еще одним примером централизации правой части политического спектра.

После того как Британия проголосовала за выход из ЕС в 2016 году, Брюссель опасался эффекта домино, ожидая, что за «брекситом» последует «фрексит» (уход Франции), «даксит» (уход Дании), «италексит» (уход Италии) и целый ряд других «екситов», этот список можно продолжить.

В то время в целом ряде европейских стран партии, выступающие с позиций евроскепсиса, пользовались немалой популярностью. Однако с годами многие из них решили прекратить агитацию за выход из ЕС или отказ от общеевропейской валюты, поскольку оба этих шага были для большинства избирателей слишком радикальными.

Бывший британский премьер-министр Борис Джонсон на конференции Консервативной партии Фото: PA Media

Их лидеры внимательно изучили возможные социальные, политические и экономические последствия и пришли к выводу, что выход из ЕС приводит к еще большей дестабилизации и так не слишком стабильного мира.

А поводов для беспокойства предостаточно. Вы только подумайте: пандемия Covid-19, жизнь по соседству с агрессивной и непредсказуемой Россией, беспокойство по поводу Китая, борьба с растущими ценами — и это на фоне того, что миллионы европейских семей все еще не оправились от финансового кризиса 2008 года.

Согласно опросам общественного мнения, ЕС у европейцев сейчас пользуется большей популярностью, чем на протяжении многих предшествующих лет.

Поэтому правые изменили риторику и говорят сейчас о реформировании Евросоюза, но не о выходе из него. Если верить оценкам, то на выборах в будущем году они могут получить немало мест в Европарламенте.

Директор европейской программы Института Монтеня из Парижа Джорджина Райт сказала мне, что, по ее мнению, возрождение крайне правых в Европе во многом связано с недовольством политическим мейнстримом. Например, в сегодняшней Германии каждый пятый избиратель говорит, что недоволен нынешним коалиционным правительством.

По мнению Райт, многим европейским избирателям нравится откровенность правых партий, и их раздражает поведение традиционных политиков, которые все никак не могут решить три главные проблемы европейского общества:

• Национальная идентичность — как ее сохранить, стоит ли проводить политику открытых границ и как предотвратить дальнейшую эрозию традиционных ценностей?
• Экономика — зачем нужна глобализация и как сделать так, чтобы дети и внуки жили лучше своих родителей?
• Социальная справедливость — как ее достичь? У многих европейцев есть ощущение, что национальные правительства не контролируют правила, регулирующие жизнь граждан.

Все эти вопросы плавно перетекают в дебаты о месте и объеме «зеленой» энергии в Европе.

В этом году на провинциальных выборах в Нидерландах правое популистское движение «Фермер-Гражданин» получило самое большое среди всех партий количество мест в верхней палате парламента.

Во Франции Эммануэль Макрон столкнулся с «желтыми жилетами», в числе которых были и крайне правые группировки, протестовавшие против роста цен на бензин и попыток властей ограничить передвижение граждан в автомобилях.

В то время как в Германии общественное беспокойство и гнев по поводу необходимого финансирования сдерживают Партию зеленых, заседающую в правительстве, от проведения обещанных экологических реформ.

Оригинал репортажа Кати Адлер на английском языке можно прочитать здесь.