Время коммента ⟩ Цена свободы: таллиннские такси как зеркало новой Европы

Фото: Sander Ilvest/Postimees/Scanpix Baltics

Таксисты – индикаторы жизни любой страны. Эстония с ее низким порогом вхождения на рынок этих услуг пережила его резкое обновление. Люди, составляющие водительский сектор, больше не профессионалы, этого от них и не требуется. Таксист – такой же, как ты. На примере таксистов я вижу, какой во всех отношениях пестрой сделалась Эстония, как быстро в ней стираются границы между «своими» и «чужими».

«Поедем в таксо? Красота!» – говорила малознакомым мужчинам гражданка Щукина по кличке Эллочка-людоедка, второстепенная героиня романа «Двенадцать стульев». 96 лет назад, когда был написан роман, такой выбор транспорта говорил о серьезных амбициях. Сейчас – не то. Все привыкли к приложениям и копеечным тарифам. Цены прозрачно отрегулированы, электронные деньги не дадут соврать. И все-таки порой сквозь какие-то щели пробиваются миазмы дикого капитализма.

То водитель упросил клиента заплатить наличными, потому что с приложением не задалось, а деньги со счета все равно снялись. Вернуть их можно - осадок остается. То таксист не говорит ни на каких местных языках, кроме крайне малопонятного английского, что сразу включает множество фильтров. А именно, пассажир едет по адресу налегке, не общаясь с водителем и оплачивая поездку автоматически. Пожилому человеку с багажом и наличными в кошельке можно не беспокоиться. Наконец – и это уже мой личный пример – водитель может предложить клиенту расширить палитру их скучных отношений.

Не предлагали ли вам купить в такси, например, мобильный телефон или часы? Раньше я думал, что только в странах, оскорбительно называемых «третьим миром», жизнь устроена так, что работа таксистом предполагает разнообразный аутсорсинг. Когда-то и в Таллинне ночные таксисты продавали алкоголь, но это мрачное наследие советской эпохи, без сомнения, осталось в глубоком прошлом! Теперь, страшно сказать, и в России нет такого, чтоб в такси, ни-ни. Там просто на улице пристают. А в Таллинне ко мне водилы уже дважды обращались. Льщу себя надеждой, что просто мой вид вызывает доверие.

В таких машинах в ранние постсоветские годы кипела параллельная жизнь. Фото: Peeter Sirge

Я часто вспоминаю, как лет 20 назад я впервые оказался в Стамбуле, когда его аэропорты еще не были связаны напрямую с вокзалами города. Из Ататюрка в Султанахмет меня вез на желтом ретро-такси 1970-х годов выпуска любезный говорливый дядя, который, конечно, «забыл» включить зеленую лампочку (красная – ночной тариф), и настаивал, чтобы по дороге мы заехали к его братьям и купили у одного сыр, у другого лепешки, у третьего – фрукты. А еще мне могут почистить ботинки (я был в кроссовках) и постричь ногти.

В Турции культурные различия настораживают лишь поначалу, потом к ним привыкаешь и не реагируешь на эту трескотню. В Эстонии же такое в новинку. Недавно мне понадобилось вызвать машину на ощутимое расстояние, и я искал самый дешевый вариант. Собирался я в дорогу один, поэтому о комфорте не думал. Я в своей жизни ездил на таком и с такими людьми, что привык игнорировать подобную чепуху. Но на этот раз случай подкинул мне новый опыт. Водитель попросил принять участие в судьбе его друга и коллеги, задержанного полицией из-за приближающейся просрочки вида на жительство.

В желтых стамбульских такси разных поколений определенно что-то есть. Фото: AKG-images

«Не знаю, за что его взяли, у него отобрали телефон, узнать не могу», - говорил мне Абдуджалил (имя изменено и редакции известно). И добавлял: «У него два дня еще оставалось в запасе, он собирался как раз ехать продлевать. А теперь точно просрочит. И машина стоит на штрафной стоянке. Кто платить будет? Нехорошо!», - за этим следовал выразительный взгляд в зеркале заднего вида, который как бы спрашивал: а ты, дорогой, случайно не хочешь заплатить?

Перехватив этот взгляд, я пискнул: «Что я могу для вас сделать?», хотя надо было спросить по-мужски: «Надо чо?» И услышал, что уважаемый – если я, конечно, гражданин Эстонии – может поручиться за пацана, и его отпустят. И он уедет в свою Польшу продлевать ВНЖ. Абдуджалил аж поехал сильно быстрее – так ему хотелось, чтобы я был тот самый гражданин. И тут я, признаться, сдрейфил и пролепетал, что у меня тоже ВНЖ, я тут недавно и совсем не знаю, смогу ли вписаться за незадачливого приятеля Абдуджалила.

Взгляд в зеркало в фильме «Таксист» (Мартин Скорсезе, 1976). Фото: кадр из фильмa

Чтобы отвлечь явно разочарованного таксиста, я поспешил намешать в разговор светских соплей. И потом, мне стало действительно интересно, почему у человека польский ВНЖ, а работает он в Эстонии. Выяснилось, что мой собеседник точно в таком же положении. «Смотри, - говорил он, - здесь мы едем с тобой 20 километров, и ты платишь мне по счетчику почти 20 евро. А чтобы в Польше столько получить, я должен полдня ездить, а то и больше. При этом квартиры там дороже, чем здесь. Правда, поесть очень дешевле. Я вообще не понимаю, почему в Эстонии все столько стоит. Уже смешно делается, веришь?», - судя по интонациям, Абдуджалил не очень обиделся на мою бесполезность.

Я очень верил, тут двух мнений быть не может. В магазине Selver, например, можно лопнуть от смеха. «Жаль только, что мы не можем тут все время находиться. Только три месяца, чтобы нигде не регистрироваться. А зачем мне тут ходить и регистрироваться, если у меня даже в Польше временный ВНЖ?» - уже припарковавшись, задавал риторический вопрос Абдуджалил. Выходя из машины, я спросил, откуда сам. «Таджикистан», - ответил он.

Интересно, работают ли выходцы из Центральной Азии на дорогих старорежимных такси, дежурящих в центре города в ожидании нетрезвых туристов? Фото: Mihkel Maripuu/pm/scanpix Baltics

Раньше граждане этой измученной нищетой и коррупцией страны ехали на заработки в Россию. В последние годы там стало совсем невмоготу. А сейчас еще война, и граждан СНГ могут запросто загрести на фронт. Отток трудовых мигрантов из одного места – это их приток в другое место. И они, оказывается, вот куда устремились. Что ж, это логично. Польша не беспокоится о своем сохранении, в отличие от Эстонии, где этот мотив присутствует в львиной доле решений, которые со стороны могут показаться странными. Там 40 миллионов жителей, и до недавнего времени это была чуть ли не самая моноэтническая страна Евросоюза. Потому и раздают они свои ВНЖ по сравнению с Эстонией направо и налево. А может, просто взятки берут.

На обратном пути мне стало интересно поставить эксперимент. Поскольку внятной статистики по количеству жителей Центральной Азии взять было негде, я пошел по пути вероятностного отбора. Надо было только запастись терпением. Его мне не хватило, я вернулся домой на двух автобусах. Но уже на следующий день продолжил. Я вызывал машину и бесконечно отменял отбиравшихся системой водителей с эстонскими, русскими и даже, например, индийскими именами. Я надеялся, что мне встретится водитель с подходящим именем. И мое терпение было вознаграждено.

Колонна польских таксистов в Варшаве знак протеста против прихода на рынок приложения Uber, июнь 2017. Фото: JANEK SKARZYNSKI/AFP

На этот раз за мной приехал Турсунбай (имя изменено и известно автору). Портрет водителя не оставлял сомнений, что это казах или киргиз. Более тонкие различия мне, к сожалению, не под силу. Парень оказался киргизом: «Казахи сюда не едут, зачем им, они сразу в Америку, где больше возможностей. Таких, как я, тоже в Европе мало, не то, что таджиков, например». На вопрос, с чем он это связывает, Турсунбай косится на меня в зеркало: «Ты что, там п…ц, а у нас просто денег х…». Люди, выросшие на обломках империи, несмотря на разницу в происхождении и возрасте, всегда найдут общий язык. По крайней мере, общий русский мат.

Я написал в компанию, на каких условиях они принимают на работу иностранцев. Мне вежливо ответили, что работать у них может иностранец, у которого все хорошо с Департаментом полиции и погранохраны. Остальные документы – это, по сути, документы на машину. Но есть одно «но». А именно, условием принятия на работу является так называемая «карта обслуживания», которая подтверждает право осуществлять таксомоторные перевозки. Она выдается, если будущий таксист соответствует пункту 4 статьи 23 Закона о языке. То есть владеет государственным языком на уровне B1.

В Департамент полиции и погранохраны есть смысл стоять, если уже запустился с процессом легализации именно в Эстонии. Фото: SANDER ILVEST/PM/SCANPIX BALTICS

Кем же я буду, если начну доискиваться, действительно ли Абдуджалил и Турсунбай, а заодно индийские и африканские ребята, которые то и дело возят меня по Таллинну, говорят по-эстонски указанным образом? Это знакомая дилемма, и я не нахожу в себе сил для ее разрешения. Да, мне не очень нравится, что специфическое понимание договорных отношений настигает меня в такси, чье дело – вести меня, куда сказано. Но эти люди не виноваты в том, что катаются по Европе, как шары по биллиардному сукну. Надеясь, что кий – это безличный закон, а не конкретный человек.