:format(webp)/nginx/o/2023/06/22/15407670t1h3558.jpg)
Появление на прошлой неделе на одном из зданий в исторической части Таллинна флага Эстонской ССР вызвало большой общественный резонанс, усилившийся тем обстоятельством, что к инциденту был причастен депутат Рийгикогу. Доктор философии Елена Сергейчик проводит параллели с появлением скандального граффити на месте нарвского танка и рассуждает о том, что уличное искусство в сложные исторические моменты имеет особенно большой потенциал влиять на общественные настроения и даже на политику.
22 июля в Таллинне произошло взбудоражившее всю нашу страну событие: рано утром неизвестные водрузили флаг Эстонской ССР на стене дома Союза писателей. Однако довольно быстро выяснилось, что к этой акции был причастен член партии EKRE, который посчитал такой провокативный способ подходящим для привлечения внимания к ситуации с барельефом с изображением Юхана Смуула, который, с точки зрения политика, нужно удалить.
:format(webp)/nginx/o/2023/07/22/15474379t1h3b81.jpg)
Поскольку использование враждебных символов в общественном пространстве Эстонии запрещено, то полиция возбудила уголовное дело. Тут же появилось объяснение этой акции: появление флага надо понимать не буквально, а в контексте, меняющем «первичный» смысл акции на противоположный.
Эта скандальная ситуация зеркально повторяет случившееся 14 апреля на берегу реки Нарва, где на месте нарвского танка появилось граффити, воспроизводившее зловещее высказывание российского военного блогера, которое буквально взорвало нарвское и эстонское общество в целом. Автору пришлось нарушить принцип анонимности и прояснить свою позицию, хотя слова - не запрещенные символы, которые преследуются законом, а флаг - очевидный символ, подпадающий под запрет.
Появление таких политических и художественных акций, имеющих выраженные провокационные формы, хотя и неслучайно, и очевидно обусловлено войной России в Украине, тем не менее, вызывает у большинства людей шок, а также крайне резкую реакцию со стороны правоохранительных органов. Поскольку напряжение в мире не спадает, можно предположить, что с подобными уличными казусами нам придется столкнуться еще не раз, тем более что современное уличное искусство обладает огромным и действенным потенциалом, оказывая влияние на все сферы жизни, в том числе и на политику.
Уличное искусство в Эстонии имеет давние традиции: оно заявило о себе в начале 90-х гг. в период активной политизации общественного пространства. За прошедшие три десятилетия эстонский стрит-арт не только вовлек в свои ряды новое поколение художников, расширил аудиторию поклонников, обрел новые формы воплощения и выражения, но и оброс разными мнениями и суждениями, которые, впрочем, не ставят под сомнение право этого искусства на существование.
Не оставили без внимания стрит-арт и художники Нарвы, расписавшие серые стены хрущевок, убогие строительные заборы, уродливые заброшенные здания граффити, муралами, росписями, которые украшают городскую среду, делают ее визуально более привлекательной для горожан и туристов.
Нарвские художники регулярно устраивают фестивали уличного искусства, привлекая не только своих учеников, но и всех желающих попробовать свои силы в этом модном и оригинальном художественном направлении. Нарвские власти постоянно и справедливо критикуют «неандертальское искусство» самоутверждающихся подростков, портящих городские стены, преследуют всех занимающихся противозаконным уличным творчеством, но вместе с тем мудро предоставляют легальные площадки для свободного творчества, призывают затаившихся райтеров согласовывать их художественные порывы с властями.
После того, как знаменитое изображение «Космонавт» защитили стеклом и стали сервировать как одно из произведений местного стрит-арта, автор которого до сих пор неизвестен, можно было подумать, что все идет к созданию городского музея стрит-арта. Следуя примеру больших европейских городов, Нарва создала ряд туристических маршрутов по тем местам, где находятся интересные и привлекательные стрит-арт-объекты, внося вклад в экономическое развитие города и повышая символическую ценность его районов.
Появилась тенденция называть искусство, согласованное с властями, не стрит-арт, а паблик-арт, в надежде, что в скором времени граффитисты и им подобные возмутители городского спокойствия прекратят свою противозаконную деятельность и вольются в ряды легальных городских художников, работающих во благо города и региона.
Однако события, связанные с появлением скандального граффити в Нарве, поставили перед обществом и государством вопросы о смысле, роли, границах допустимого в уличном искусстве, о правах и ответственности уличных художников и о границах вмешательства в художественные процессы органов власти. Что это было: художественная акция или политическая провокация?
/nginx/o/2023/04/14/15256175t1h8bc6.jpg)
Если под уличным искусством понимать любое художественное вмешательство в городское пространство, то стирается специфика современного стрит-арта, отличающегося от декоративного искусства советских настенных мозаик, монументальных настенных росписей, декоративных муралов и т.п.
Стрит-арт (теги, граффити, муралы, перформансы, трафареты, плакаты, стикеры) возник в 60-е гг. как протестное искусство, которое ставило в провокативной, балансирующей на грани закона (а иногда и за гранью) форме общезначимую актуальную социальную проблему или выступало против рутинизации городской жизни, приевшейся традиционной визуальной культуры города. В 80-е набеги райтеров на городские здания и особенно транспорт (он мог с большой скоростью распространять информацию) воспринимались во многих городах мира буквально как бедствие, с которым власти боролись решительно и с применением жестких полицейских мер.
Однако постепенно стало понятно, что мы имеем дело не с хулиганскими выходками представителей молодежной культуры, питавшейся радикальным критицизмом 60-70-х гг., а с проявлением постмодернистского искусства, выражающего своими средствами дух постсовременности, характерной чертой которой являются усложнение, усиление, уплотнение, интенсификация коммуникаций во всем мире.
Прежде всего речь идет о концептуальности, символичности стрит-арта: он предъявляет широким слоям городского сообщества какую-либо важную и острую общую социальную или политическую проблему, которая не имеет ни однозначного отклика у горожан, ни простого решения. Стрит-арт принципиально коммуникативен, диалогичен по своей сути, его основная функция - вовлечение максимального числа горожан в переживание и обсуждение общезначимых проблем.
Для этого он выходит за рамки традиционных форм бытования искусства - покидает стены галерей и музеев и утверждается на поверхностях городских объектов, вовсе для того не предназначенных зданиях, монументах, мостах, асфальте улиц и площадей, газонах парков, скамейках, транспорте и т.п. Стрит-арт не дает ответа на поставленный вопрос, полагая, что ответы могут быть разными и неокончательными, но предполагает возможность нахождения консенсуса, столь необходимого для дальнейшего развития города.
Именно поэтому стрит-арт принципиально анонимен: постмодернистский принцип «смерть автора» выражается в том, что художник скрывает свое имя не только и не столько потому, что он боится ответственности за свои действия, сколько по той причине, что не хочет навязывать свое мнение зрителю, а хочет натолкнуть его на самостоятельный поиск ответа. Для привлечения внимания стрит-арт использует провокационные модели самовыражения зачастую в игровой, ироничной, завуалированной форме, подвергая сомнению сложившийся социальный и городской порядок, стремится внести в него дезорганизующее начало, пытается нарушить его во имя утверждения новых идей.
Используя неразрешенные частные и городские пространства для своих акций, радикальное крыло стрит-арта действует шокирующим образом на власти и горожан, переходит границы, дозволенные законом, ставит авторов перед угрозой не только общественного порицания, но и уголовного преследования, и тем самым привлекает к себе внимание возмущенных и восхищенных зрителей. Такие нежеланные произведения обычно быстро уничтожаются - закрашиваются или стираются властями, но остаются яркой вспышкой протеста в сознании зрителей, являясь по форме характерным для постмодерна перформансом.
Таким образом, в лице стрит-арта мы имеем дело с постмодернистским искусством с широким спектром смыслов и форм, которые стоят за изображениями, от стремления украсить, эстетизировать городскую среду до дерзкого социального вызова, до намерений взорвать спокойствие горожан, даже ценой нарушения закона, чтобы привлечь внимание к какой-нибудь горячей проблеме. Все это означает, что горожанин, зритель должен быть готов к таким акциям и уметь видеть и читать обращенное к нему послание, расшифровать его, а для этого обладать определенной визуальной культурой, визуальной грамотностью, требующей определенных навыков и гражданского опыта.
В Нарве вся эта линейка форм и образов городского искусства наличествует, нарвские стрит-арт объекты не раз обсуждались на страницах прессы, на различных встречах и собраниях горожан. Однако небывалый, даже истерический ажиотаж вызвало спровоцированное войной с Украиной граффити на месте нарвского танка.
Форма граффити была настолько радикальной, что большинство восприняли угрозу буквально, не подозревая о скрытом смысле, который был неочевиден скорее по вине самого художника, чем по недомыслию зрителей. И не случайно, что наши власти всех уровней восприняли граффити не с эстетической точки зрения, не как антивоенный призыв, и лишь отчасти как порчу городского имущества, но прежде всего - как вызов безопасности государству и гражданам.
/nginx/o/2023/04/14/15255405t1h620c.jpg)
По мере того, как ситуация прояснилась и автор предстал перед представителями правовой сферы, городскими властями и разгоряченной общественностью, большинство склонилось к мнению, что все же мы имеем дело с художественным продуктом, целью которого было привлечь внимание индифферентных к войне нарвитян к происходящему по другую сторону реки Нарва. И это в полной мере удалось. В процессе бурных дискуссий на место возмущения пришло понимание и даже одобрение, порчу городского имущества все дружно осудили, но не преминули пообещать помочь погасить штраф, когда таковой будет предъявлен.
Что касается изначального замысла граффити, то добродушные нарвские художники в большинстве сошлись на том, что в пылу художественного творчества что только не сделаешь и про что только не забудешь. Но следует подчеркнуть: это не так, и сам автор граффити, даже если он действовал импульсивно, по собственному признанию, вполне отдавал себе отчет, что он нарушает законы, наносит ущерб городскому имуществу, хотя и не ожидал, что столь сильно травмирует публику своим воззванием.
Художники, работающие в стиле стрит-арт, для привлечения внимания как можно большего числа людей осознанно посягают на городское пространство, которое горожане справедливо считают своим и имеют полное право так или иначе выражать свое мнение. Арт-стрит в форме вызова обществу и властям, в виде откровенной провокации, балансирующей на грани допустимого, всегда имеет осознанный характер, художник, осуществляющий такую акцию, прекрасно понимает, что он делает и несет полную ответственность за свои действия, иначе они теряют всякий смысл. Небезызвестный Бэнкси признавался, что самым тщательным образом прятал трафареты своих работ, опасаясь, что они могут стать уликами его противозаконной деятельности.
Пограничность сложившейся ситуации со скандальным граффити ставит перед городом проблему, насколько допустимы такие художественные действия, какова степень ответственности художника, который может и не предвидеть масштаб последствий своей акционистской деятельности. Однако городским властям не следует надеяться, что наконец-то художники будут массово согласовывать свои проекты с ними. В этом случае стрит-арт в его первоначальной радикальной социально-критической форме должен исчезнуть с городских горизонтов.
Хорошо, если это исчезновение будет обусловлено исчезновением острых социальных проблем и наступлением эры гармонии и согласия везде и всех со всеми. Но вряд ли стоит на это надеяться. В сложном и противоречивом мире дух свободы никогда не покинет искусство. Стрит-арт, отмечал американский дизайнер К.Вернер, «не может прекратить войны и привнести мир во всем мире, но может поддержать и укрепить дух тех, кто участвует в борьбе за справедливость, и помочь просветить тех, кто ничего не знает» о важных общественных проблемах.
Главный вывод один: стрит-арт - это социально заряженное, активно-деятельностное искусство, способное не только протестовать и разрушать, но созидать и преобразовывать не только городское пространство, но и обретающихся в нем людей. Художники, горожане и власти всех уровней должны понимать, что такое стрит-арт, каковы его специфика, возможные манифестации вплоть до самых острых и какова ответственность и художников, и нас, горожан, за происходящее не только в нашем городе, но и urbi et orbi.