Для грузинских властей на фоне похолодания отношений с Западом и Украиной главным единомышленником в Европейском союзе выглядит Венгрия. Венгерский премьер Виктор Орбан, которого в Европе критикуют за ограничение свобод и приятельские отношения с Владимиром Путиным, - удобный партнер для нынешнего руководства Грузии, но это, возможно, не самый удачный выбор для страны, которая надеется получить статус кандидата в ЕС к концу этого года.
«Для вас это приемлемо - та необузданная пропаганда, которая ведется в некоторых странах, в связи с той же сменой пола. Это пропаганда, которая отравляет детей, в школах, не говоря уже про университеты», - отбивался в мае от вопросов журналистов грузинский премьер Ираклий Гарибашвили после участия в Конференции консервативных политических действий (CPAC) в Будапеште.
На этом мероприятии Гарибашвили был единственным действующим лидером страны, не считая ключевого спикера - венгерского премьер-министра Виктора Орбана. Поездка Гарибашвили на слет консерваторов, который критики назвали собранием популистов и евроскептиков, была демонстративным, но далеко не единственным показателем противостояния руководства Грузии либеральным ценностям.
Грузинские власти, и раньше не отличавшиеся энтузиазмом в защите прав меньшинств, в последнее время особенно активно выступают против так называемой ЛГБТ-пропаганды, обвиняют оппонентов в либеральном фашизме, а протестующую молодежь - в «спутанной ориентации».
Отличился даже министр обороны. В условиях, когда 20% своей территории Грузия считает оккупированными Россией, Джуаншер Бурчуладзе заявил, что именно либерализм может нести прямую угрозу безопасности и суверенитету страны.
В следующем году Грузию ждут парламентские выборы, и такая риторика властей может быть попыткой одновременно привлечь консервативную часть электората и посеять в обществе скепсис в отношении Европы - чтобы обезопасить себя на случай отказа в статусе кандидата в ЕС.
На этом пути грузинские власти во многом повторяют уже проторенные пути правительств как Венгрии, так и России, манипулируя темами ЛГБТ, традиций и церкви.
Грузинский премьер называет Виктора Орбана настоящим другом Грузии, который поддерживает членство страны в НАТО и ЕС.
Орбан же хвалит Гарибашвили за пример того, как жить в тени России, сохраняя свою страну и мир в ней.
Венгерские и грузинские политики говорят о схожестях в истории и культуре, об общих ценностях, которые Гарибашвили описывает как «христианские ценности, национальные, патриотичные, семейные ценности».
«Народу Венгрии очень повезло, что у него такой мудрый и дальновидный лидер, он стоит на страже фундаментальных ценностей и является примерным политиком, это боевой христианин», - говорил грузинский премьер.
«Они [власти] хотят показать, что мы не российские, а европейские консерваторы. Такое алиби создается для внутреннего потребления. Видимо, власти получили совет от своих консультантов сбалансировать проблемный для них имидж пророссийской партии тем, что они проевропейские, они за настоящую Европу», - считает политолог Гиа Нодиа.
При этом на самом деле власти как в Грузии, так и в России и Венгрии играют по одним и тем же правилам, пытаясь консолидировать и сохранить власть, полагает исследователь конституционализма из института Gnomon Wise при Университете Грузии Давида Зеделашвили. Одна из характерных черт подобных режимов - опора на относительное большинство в обществе, которое их поддерживает.
«Для создания такой опоры им нужна постоянная поляризация в обществе, в которой их главный инструмент - показать, что есть злые либеральные элиты и есть они, которые поддерживают обычных людей. Это их главная стратегия для получения электоральной поддержки, которую используют как Путин, так и Орбан и нынешний режим в Грузии», - говорит Зеделашвили.
Тема сексуальных меньшинств - излюбленный инструмент в арсенале властей как России, так и Венгрии, который сегодня активно используют грузинские власти. При премьерстве Виктора Орбана был принят так называемый анти-ЛГБТ закон - запрет на доступ несовершеннолетних к материалам, которые «рекламируют или изображают» гомосексуальность или смену пола.
Местные активисты и правозащитники называли это законодательство венгерской версией принятого в 2013 году в России закона против ЛГБТ-пропаганды, а Европейская комиссия обратилась в Европейский суд, посчитав венгерский закон нарушением фундаментальных прав и европейских ценностей.
В России в 2022 году власти пошли еще дальше и ввели запрет на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений уже среди всех возрастов. Четкого определения «гей-пропаганде» авторы закона так и не дали, но он уже привел к цензурированию литературы и кинематографа, а также к усилению дискриминации в отношении ЛГБТ-людей.
В Грузии принятия закона против ЛГБТ-пропаганды время от времени требовали ультраконсервативные и лояльные Кремлю группы и политики, однако в стране, которая стремится вступить в Европейский cоюз, у таких инициатив до недавнего времени перспективы были туманные.
Но сегодня по крайней мере начало обсуждения подобных инициатив уже не выглядит невозможным.
В правящей «Грузинской мечте» ранее говорили, что не рассматривают принятие подобного законопроекта, но в конце июля грузинский премьер в парламенте в очередной раз говорил о неприемлемости ЛГБТ-пропаганды среди несовершеннолетних и заявил, что этот вопрос требует урегулирования.
Власти и раньше не были дружественно настроены к ЛГБТ, говорит Зеделашвили, но для мобилизации электората они чаще прибегали к другим темам.
К примеру, для образа врага власти использовали «кровавое девятилетнее правление» основанного экс-президентом Михаилом Саакашвили и перешедшего в оппозицию «Единого национального движения».
Но при таких режимах поляризация и поиск образов врагов никогда не завершается, говорит Зеделашвили.
В 2022 году, в то время как западные страны вводили против России беспрецедентные санкции в попытке остановить вторжение в Украину, власти Венгрии и Грузии обвиняли оппонентов в попытке втянуть их страны в чужую войну.
Москва, Будапешт и Тбилиси учатся друг у друга, считает Зеделашвили, но между ними есть и различия: «К примеру, Россия с самого начала была более деспотичной. В Грузии такие элементы деспотизма, как очевидное своевольное преследование политических противников, тоже всегда были. Орбан отличается тем, что он добивается своих целей, не прибегая к таким грубым маневрам».
Сходства есть и во внешней политике, которая, несмотря на то, что Венгрия - часть ЕС, иногда расходится с позицией Брюсселя.
Орбан, давно имеющий разногласия с Украиной и теплые отношения с Кремлем, занимает двойственную позицию по поводу войны: на словах поддерживая общую политику ЕС и НАТО, он отказывается не только пропускать поставки оружия в Украину через Венгрию, но и периодически препятствует инициативам Евросоюза по оказанию помощи Киеву.
Грузинские власти ведут себя не менее противоречиво. Они говорят, что поддерживают Украину на дипломатическом уровне, но не будут оказывать ей военной помощи и вводить санкции против России. В то время как страны ЕС закрыли небо для российских самолетов, официальный Тбилиси приветствовал решение Москвы возобновить прямое авиасообщение с Грузией.
Грузинские власти избегают прямой критики в адрес Кремля и обвиняют Киев в желании открыть второй фронт и втянуть Грузию в войну против России. Еще одним камнем преткновения между Тбилиси и Киевом стал находящийся в тюрьме экс-президент Грузии (и бывший губернатор Одесской области) Михаил Саакашвили, передачи которого требуют украинские власти.
Разница в ситуациях Венгрии и Грузии лишь в том, что Грузия пока еще даже не имеет официального статуса кандидата в Европейский cоюз, и риск оказаться в полной изоляции от демократического западного мира для нее выше.
«Венгрия - член НАТО и ЕС, у нее нет границы с Россией, у нее нет особых угроз со стороны России. У Грузии все наоборот, поэтому такая фактически пророссийская политика грузинских властей вызывает больше беспокойства с точки зрения угроз национальным интересам Грузии. Венгрия может проводить ту же политику, какая есть по отношению в России, но она не станет сателлитом России, тогда как у Грузии риск заключается как раз в этом», - говорит политолог Гия Нодия.
Поддержка Венгрии может помочь Грузии в получении статуса кандидата в ЕС, но близость с венгерским премьером, по словам аналитиков, идет вразрез устремлениям страны стать частью союза.
«Орбан считается самым авторитарным правителем внутри Европейского cоюза, и то, что грузинское правительство подчеркивает близость к его идеологии, находится в диссонансе к декларированной цели Грузии к евроинтеграции. Но в том, что грузинское правительство принимает шаги, противоречащие евроинтеграции, ничего нового нет», - отмечает Нодия.
У европейских стран действительно все больше вопросов к грузинским властям по поводу отката от демократических реформ.
В марте этого года ЕС резко раскритиковал так называемый закон об иноагентах - его оппоненты называли аналогом российского законодательства 2012 года. В итоге власти отказались от него из-за вспыхнувших в Тбилиси массовых протестов. От похожего законодательства в 2021 году пришлось отказаться и Венгрии - из-за решения структур ЕС.
Демонстративная близость грузинских властей ценностям Орбана, которого называют занозой в боку ЕС, стала последней каплей для влиятельных партнеров «Грузинской мечты» в Европарламенте. Партия европейских социалистов (ПЕС) после участия Гарибашвили в конференции в Будапеште исключила «Грузинскую мечту», которая была членом-наблюдателем в ПЕС с 2015 года, из своих рядов.
Сама грузинская правящая партия, впрочем, не стала дожидаться официального решения об исключении и разорвала партнерство с ПЕС, обвинив ее в переходе на «псевдолиберальную платформу».
В этом «Грузинская мечта» также повторила путь венгерского лидера и его партии «Фидес», которые под угрозой исключения и через два года после приостановки членства заявили о выходе из Европейской народной партии.
Грузинские власти по-прежнему декларируют приверженность европейской и евроатлантической интеграции, но на деле пытаются повторить опыт Венгрии, считают политологи.
«Их [грузинских властей] стратегия в том, чтобы достичь максимальной интеграции и получить максимальные блага от ЕС, ни в чем не уступая и оставив такой же режим, который есть. Они понимают, что это может не получиться, и поэтому они должны быть готовы к обоим возможным сценариям к выборам будущего года», - говорит Давид Зеделашвили.
Прозападный курс Грузии в последнее время становится фактически формальностью, отмечает Гия Нодия.
«Риторика, что Запад означает гомосексуализм и моральное разложение, всегда присутствовала, но ее озвучивали крайне правые группы, которые формально не были связаны с правительством, хотя фактически пользовались определенным покровительством властей. В последний год эта риторика стала мейнстримом правящей партии, - говорит политолог. - Фактически риторика становится антизападной с добавлением того, что принимайте нас такими, какие мы есть».
В правящей партии говорят, что повода для отказа Грузии в статусе кандидата нет, и власти сделали максимально возможное для его получения.
При этом, по их словам, в декабре будет принято политическое решение, поэтому заранее предсказать, каким будет его содержание, невозможно.
Согласно представленному в июне устному отчету Европейской комиссии, из 12 приоритетов, которые были представлены Грузии для получения статуса кандидата в ЕС, полностью выполнены только три.
В отличие от Грузии, Украина и Молдова получили статус кандидата в ЕС летом 2022-го.
По поводу предоставления статуса Грузии решение Европейского cоюза ожидается до конца этого года.
