Игорь Калакаускас ⟩ Как относиться к советским коллаборантам и депутату Рийгикогу с флагом ЭССР

Игорь Калакаускас. Фото: Mihkel Maripuu

Если на совести эстонского писателя советского периода Юхана Смуула действительно лежит  участие в репрессировании соотечественников, это печально. Сейчас это активно обсуждается, но не мне судить. Кто имеет моральное право выступать в качестве судьи: не думаю, что это член Рийгикогу от EKRE Яак Валге, который помог вывесить на Доме писателей рядом с барельефом Смуула флаг ЭССР. Если ставить вопрос о коллаборантах, то надо договориться о термине и о последствиях наших расследований. Желательно, чтобы все проходило в правовом поле и не выглядело мелкой местью потомков, пишет учитель и публицист Игорь Калакаускас.

Не знаю, как выдерживают жители Южной Европы рекордный зной и влияет ли он на их поведение, но капризная эстонская погода, судя по всему, вдохновила местного парламентария Яака Валге на сомнительный перформанс. Осуждаю ли я воплощение его гражданского протеста? Если честно, то для депутата Рийгикогу это выглядит ребячеством.

Член EKRE Яак Валге участвовал в поднятии флага Эстонской ССР на стене дома писателя в Таллинне рано утром в минувшую субботу. На той же стене располагается установленный в советское время барельеф писателю Юхану Смуулу (1922-1971), которого подозревают в участии в организации депортации 1949 года. В архиве найдена опись имущества одной из депортированных семей, на которой стоит имя и подпись Смуула. Фото: Politsei- ja piirivalveamet

С другой стороны, акция, в которой принял участие народный избранник, вновь вернула нас к теме исторического наследия. Лично мне кажется разумным введение некоего моратория на любые переносы памятников и смену табличек. Даже не из страха возникновения конфликтных ситуаций: проблема переосмысления исторического прошлого намного глубже.

Не стоит забывать, что значительную часть населения нашей страны составляют люди, которым на протяжении нескольких десятилетий внушалась советская версия истории СССР. Навязанные советским гражданам нарративы и концепции выглядели весьма убедительно даже для меня – человека, для которого история стала частью профессии. Тщательно отшлифованная и закамуфлированная большевистская версия была крепко встроена в школьную образовательную программу, навязывалась всеми СМИ, поддерживалась художественными произведениями – в первую очередь, кинофильмами (включая документальные). И теперь одним махом разрубить этот узел вряд ли удастся.

Поэтому с этими людьми придется работать более взвешенно, не навязывать единственно правильную трактовку, а терпеливо объяснять, давать возможность высказаться, полемизировать. Критическое мышление – не врожденный инстинкт, некоторым он не подвластен до конца жизни. Не стоит тех, кто отказывается анализировать очевидные факты, по умолчанию относить к «пятой колонне» и «полезным идиотам». Каждый человек имеет право на заблуждение.

Яак Валге, задумывая свою выходку (даже если компетентным органам ее удастся определить как гражданский акт), по всей видимости, даже не подозревал, насколько длинным может оказаться список общественных деятелей Эстонии, которых можно смело отнести к коллаборантам. Некоторые из них живы и здоровы, а кое-кто вполне преуспевает.

И если кому-то покажется, что я ломлюсь в открытые двери, то могу возразить, что мне непонятна недосказанность, которая возникла в Эстонии в связи с восстановлением независимости. Если была пятидесятилетняя оккупация (не подвергаю сомнению этот факт, хотя неудобные вопросы повисли в воздухе), то были и те, кто ее поддерживал. Многие построили себе весьма головокружительные номенклатурные карьеры. Не говоря уже о тех, кто числился в агентах КГБ. Их всех простили, и это можно считать актом гуманизма, хотя отдельным товарищам-коммунистам удалось неплохо устроиться и в новых условиях.

Важный вопрос состоит в том, что мы можем считать коллаборационизмом и есть ли срок давности, чтобы преследовать людей за это. Несмотря на эмоциональные заявления отдельных местных деятелей, советскому периоду в истории Эстонии на международном уровне не дано правовой оценки, если не считать общих произносимых политиками фраз и нашего закона о запрете враждебной символики.

Не буду первым, кто напомнит, что расставаться с советским наследием нужно было сразу. Тридцать три года назад этому не придали особого значения, да и не хотелось входить в конфронтацию с бывшей метрополией. Сейчас не могу сказать, что поздно – этому не надо придавать значения больше, чем это наследие заслуживает. У нас как-то привыкли пренебрегать коммуникациями с населением, а именно при активном диалоге подобные проблемы и можно было попытаться решить.

Нужно ли ворошить прошлое? Это сложный вопрос. Никогда не знаешь, сколько скелетов скопилось в шкафах. Здесь нужно быть готовым к тому, что вскроются неприятные факты, будут задеты судьбы ни в чем не повинных людей. Кто бы ни инициировал диалог, он должен быть готовым к тому, что история, если мы говорим о ней – это не набор черно-белых фактов.

Не возьмусь оценивать наследие Юхана Смуула. Если на совести этого человека есть искалеченные судьбы соотечественников, то это весьма печально. Вопрос для меня в том, кто имеет моральное право выступать в качестве судьи: не думаю, что это Яак Валге. И если ставить вопрос о коллаборантах, то надо договориться о самом термине и о последствиях наших расследований. Желательно, чтобы все проходило в правовом поле и не выглядело мелкой местью потомков тем, кто ответить за содеянное уже не может.