Контрфактическая история не относится к подлинной науке, но она является неотъемлемой частью человеческого мира, пишет обозреватель Михкель Мутть.
Все мы размышляли в стиле «а что, если…?» От личной жизни («а что, если бы я не пошел на мероприятие, где встретил своего нынешнего спутника жизни», «а что, если бы я не вступил в свое время в партию») до судьбы стран и народов.
Наверняка некоторые задумывались, что стало бы с Эстонией, если бы СССР не распался. И в свете последних событий логично продолжить: что будет, если «русские вернутся»? Мы практически ничего не слышим об этой теме, потому что она чрезвычайно чувствительна для нас по тысяче причин.
Зло нельзя называть по имени. Конечно, это не должно касаться творческих людей, которые часто своей эпатажной смелостью пытаются перещеголять друг друга. Успех продаж этого романа был бы гарантирован, и оправдание сразу найдется: «Это мое мнение, я изучаю тему». Однако мне не довелось пока еще встретиться с таким романом. И не только локально, но и в мировом масштабе.
Антиутопии, часто основанные на контрфактической истории, в основном избегают некоторых сюжетов. Если нарратив о том, что Гитлер выиграл Вторую мировую войну, еще можно найти (например, Р. Харрис «Отечество»), то о том, что Советский Союз не распался - едва ли.
Такой сценарий фигурирует, например, как краткая отсылка в некоторых видениях будущего (например, в книге С.М. Стирлинг «Господство», а в третьем сезоне сериала «Мир Дикого Запада» упоминается, что в 2037 году в России началась гражданская война).
Российская угроза преследует нас в основном по умолчанию. Публично это проявляется на военном уровне (от увеличения расходов на оборону до технических деталей) и на международном уровне, как защита собственного тыла.
Роман-антиутопия мог бы начаться с того, что Эстония по каким-то причинам не вступила в НАТО в 2004 году. Но как будет выглядеть повседневная жизнь людей во время и после нападения? Здесь вопрос не столько бытовой, то есть, есть ли в магазине хлеб и мыло, сколько тот, какими будут новые человеческие отношения и будущее всего народа.
Прежде всего: оккупировала бы Россия Эстонию, если бы это было возможно, и в какой форме? Честно говоря, Эстония России не особо нужна. «Окно в Европу» - это во многом анахронизм или символ современных технологий.
Эстония тоже давно утратила прежний притягательный титул «Советского запада» (когда Ницца и Лондон под рукой, у российской элиты нет желания приезжать в Ныва на охоту на кабана). Здесь не так много полезных ископаемых, которые можно было бы разграбить, за исключением незавершенной добычи фосфоритов. Основными мотивами нападения были бы злорадство, месть и унижение.
Еще одна причина - большой контингент русскоязычных, которых можно выдвигать на ключевые должности. Среди них сначала будет эйфория, но ненадолго, потому что оказывается, что ожидаемый рай не наступил, а материальное качество жизни ухудшается.Некоторые русские также вернутся, возможно, в таком же количестве, как если бы немцы, уехавшие отсюда в 1939 году, вернулись бы в Эстонию в случае победы Гитлера.
Что касается новой вертикали власти, то мы все же увидим классическую оккупацию. Есть несколько мыслей по этому поводу.
Прежде всего, следует отбросить клише о том, что все перевернется, и бывшие «комсомольцы», ставшие тем временем бизнесменами, вновь займут свои посты. Во-первых, они слишком старые. Главное здесь то, что в красках антиукраинской повестки Кремля преобладает шовинизм и якобы историческая правота, а о советской власти или социализме - ни слова.
В Эстонии тоже нет смысла показывать из-за шкафа красные флажки. В то же время, это не облегчение, потому что в советской идеологии национальные культуры хотя бы формально имели право на жизнь.
Мы же в своих размышлениях о том, «когда придут русские», должны обратить внимание на первый период русификации рубежа позапрошлого века, когда ее последствия были достаточно тяжелыми, особенно для сельской верхушки.
Прежде всего, следует отбросить клише о том, что все перевернется, и бывшие «комсомольцы», ставшие тем временем бизнесменами, вновь займут свои посты.
Ни одна оккупация не обходилась без помощников извне. Можно не сомневаться, что уже сейчас среди нас найдутся активные персонажи, которым появление новых лидеров даст новые возможности. Наверняка есть и те, кто открыто заявляют о том, что они всегда были в душе большими русофилами, или что у них русские предки в пятом поколении.
Как повелось со времен великих переворотов, под видом идеологии улаживались личные отношения. Самой обыкновенной была месть. В то же время, у многих эстонских русских вырабатывается свой «хороший эстонец», свой «домашний эстонец», который, похоже, не подпадает ни под одно общее правило.
Но какая судьба постигнет таких, как Виктория Ладынская или Сергей Метлев, об этом лучше не думать.
Ни одна оккупация не обходилась без помощников извне.
Что-то сильно изменилось в плане общего видения. Вспомним Адо Гренцштейна, который считал, что маленькому народу выгодно слиться с большим народом. В его время Россия как такая великая нация в основном учитывалась, потому что, несмотря на всю византийность, Россия была на пути к капитализму, и можно было предположить, что однажды она станет более-менее нормальной страной.
Сейчас, особенно на фоне развития последних лет, образ России изменился до такой степени, что трудно было бы даже представить появление новых клонов Гренцштейна. Дело не в том, что стремление к интеграции как таковое исчезло у эстонцев, нет, просто в настоящее время в русификации в основном преобладает стремление стать глобальным гражданином мира.
Население Эстонии резко сократится. Кто может, сбежит. Кто не может уехать, останется здесь, плюс те немногие, кто относительно хорошо живет в качестве местных заместителей администрации, а также дети и некоторые хардкорные националисты. В Эстонии кончились бы коренные жители - без всякой надежды когда-либо снова собраться вместе, потому что на новом месте жительства они растворились бы среди местных на целые поколения.
P.S. Можно себе представить, как начнет раскручиваться миф о новом золотом веке. Даже те, кто мало знаком с историей, знают, что в первую эстонскую эпоху отношение людей к политикам было таким же, как и сейчас, то есть далеко не идиллическим. И все же!
Представляю, как в чьем-то романе (например, «Пригожин - последний губернатор Эстонии») молодые люди сидят у костра и поют: «Хотел бы я быть дома/ Когда президентом будет Карис/ А Херем командует армией/ и платит евроцент».