СТУДИЯ POSTIMEES ⟩ Михал: хорошо, что латыши смогли сохранить Air Baltic, но у этого все равно есть своя цена для местного налогоплательщика

На прошлой неделе было объявлено, что авиакомпания Nordica находится в тяжелом финансовом состоянии.

Мы поговорили с министром климата Кристен Михал о том, почему авиационный бизнес в Эстонии не приносит успеха и разумны ли затраты на наем консалтинговой компании.

– Еще в мае считалось, что дела у Nordica идут хорошо, неужели никто не догадывался, что на самом деле все обстоит наоборот?

В начале июня пришли финансовые результаты компании за май и июнь, и именно тогда стала открываться такая картина, какой мы ее видим сегодня. В конце прошлого года было принято решение о расширении, и я могу только предполагать, что план расширения был предпринят добросовестно, чтобы компания могла продолжать свое существование. На данный момент кажется, что если бы компания сохраняла прежнюю деятельность, т. е. обслуживала прежних клиентов, то все пошло бы хорошо и, возможно, даже была бы получена небольшая прибыль. В результате планов по расширению, по-видимому, компания оказалась не во состоянии обслуживать новых клиентов, а старые остались без внимания. Таким образом практически ежемесячно несется несколько миллионов убытков. Если и раньше существовала оценка, что приватизировать Nordica в любом случае стоит, то эта теперь оценка осталась прежней. Государству по-прежнему имеет смысл сохранять только те компании, с помощью которых преодолеваются какие-то существенные препятствия на рынке, за которыми стоят стратегические соображения или соображения безопасности. Nordica, работающая субподрядчиком, не соответствует этим критериям.

– То есть эстонскому государству такая компания не нужна?

– Как помнится, когда была основана Nordica, с обществом было заключено два соглашения: Nordica будет обеспечивать полеты из Таллинна и будет финансово самодостаточной. Оба пункта соглашения нарушены к настоящему времени. Поскольку информация поступила совсем недавно, мы начинаем специальную проверку в компании, совет освободил правление, а также наняли кризисную команду, которая обходится достаточно дорого, 190 000 евро в месяц. Будем надеяться, что компания сможет стабилизироваться, но нужно быть готовым к тому, что результат может быть значительно хуже. Моя точка зрения заключается в том, что если мы хотим поддерживать полеты в Эстонии на деньги налогоплательщиков, то нам лучше инвестировать в аэропорт.

– Что стоит за внезапным уходом Яна Палмера, главы компании, ведь он ушел как раз перед тем, как стало известно о плохих финансовых результатах?

– Специальная проверка должна дать ответы на вопросы о том, что руководство знало о хозяйственном положении и каковы были его планы. Перед началом спецпроверки правления также спросили, каков их план по урегулированию ситуации, и этот план в первую очередь был связан с вложением дополнительных денег налогоплательщиков в эту компанию. Я сказал, что на мой взгляд, это маловероятно, потому что у нас все-таки планы по сокращению расходов в стране на данный момент, а не то, чтобы субсидировать предпринимательство где-то за пределами страны. У главы компании, вероятно, были свои причины ухода, но он, безусловно, немало потрудился, чтобы привести сюда разные связи. Специальная инспекция должна выяснить все обстоятельства, и тогда можно будет давать оценку.

– Ян Палмер также руководил обанкротившейся Эстонской авиакомпанией, видимо, к нему не было никаких претензий в связи с этой компании, иначе его бы снова не пригласили управлять нашей авиакомпанией?

– Так ведь конец Estonian Air был связан с тем, что на протяжении многих лет она получала государственную помощь, а Еврокомиссия сочла эту государственную помощь недопустимой. Однако, в отличие от нынешней Nordica, Estonian Air обслуживала жителей Эстонии, прибывающих сюда пассажиров и экономику. Ян Палмер пытался стабилизировать эту компанию, и я думаю, что ему это удалось. Почему его пригласили обратно, следует спросить у тех, кто нанял Палмера, а также почему ему разрешили заседать в совете директоров другой компании, с которой он одновременно участвовал в тендерах. Такие вещи должны были быть продуманы при приеме на работу.

– Все это заставляет задаваться вопросом, а какова же вообще роль совета компании, разве его работа не заключается в том, чтобы следить за экономическими результатами и решениями?

– У совета, безусловно, есть роль, которая состоит в том, чтобы понимать суть деятельности компании. Однако за прошедшие годы основания для назначения членов в Совет несколько изменились, если раньше министерства напрямую назначали туда своих представителей, то теперь у нас участвует еще и номинационная комиссия, которая занимается поиском наилучших специалистов. Собственно, совет тоже получил полную картину в начале июля. Нам определенно нужно прояснить, когда планировалось расширение, кто принимал эти решения по расширению и каким представлялось обеспечение этих вещей. Было ли это простым невезением, что расширение не удалось провести, или это были плохие управленческие решения. Ответы на это должны быть получены как на уровне правления, так и на уровне совета.

– У нас есть очень успешная авиакомпания Air Baltic в соседней стране, почему мы не справляемся со своим авиационным бизнесом?

– Все-таки пассажирские перевозки Air Baltic годами оплачивались деньгами налогоплательщика так же, как Estonian Air. Если вы не находитесь в центре Европы, это неизбежно. Точно так же мы доплачиваем Elron, и, вероятно, в ближайшие годы мы будем делать это все больше и больше, потому что на железной дороге меньше товаров и появятся новые поезда. Все это мы считаем разумным. В случае с Nordica вопрос в том, что, если она экономически не самодостаточна и вдобавок ко всему она не еще и не обслуживает местных путешественников, то в чем же его стратегическая ценность? Очень хорошо, что латыши смогли сохранить Air Baltic, эта компания обслуживает и нас тоже, но у этого все равно есть своя цена для местного налогоплательщика. Латвийские налогоплательщики на протяжении долгих лет вкладывали в авиацию гораздо большие суммы, чем вложили мы.

– Что ждет Nordica дальше?

– Если удастся стабилизировать ситуацию, то ее можно будет приватизировать как по отдельности, так и сделать это вместе с Transporti Varahaldus. Ведь Эстонии не нужна такая авиационная компания, которая занимается перевозками в другом месте. Стратегический интерес Эстонии состоит в том, чтобы иметь как можно больше связей. Таллиннский аэропорт имеет более 30 прямых рейсов в виде регулярных линий, а вместе с чартерами их более 40. Если у нас есть выбор, инвестировать ли в полеты через аэропортовые сборы, чтобы они не повышались, и поэтому у нас будет больше линий, или инвестировать в перевозки где-то еще, тогда выбор прост, мы будем инвестировать все-таки в то, что обеспечит нам возможность летать отсюда.