Начались ли большие перемены в школах и детсадах? Реформа набирает обороты или отложена на последний момент – 1 сентября 2024 года? Не придется ли директорам вновь констатировать, что некого ставить перед классом?
На вопросы Rus.Postimees ответили в прямом эфире министр образования и науки Кристина Каллас (Ээсти 200) и вице-мэр Таллинна по вопросам образования Андрей Канте.
Фрагменты дискуссии:
– Что изменится с 1 сентября в русскоязычных детсадах и школах? Начались ли большие перемены?
Кристина Каллас (министр образования, Ээсти 200): – Согласно закону, перемены еще не начались. Ориентироваться нужно на 1 сентября 2024 года.
– Всё отложено на последний момент?
Кристина Каллас: – Насколько мне известно, все самоуправления готовятся к полномасштабной реформе. Никто не сидит сложа руки в ожидании 1 сентября следующего года. Вопрос – не в 2024 году, а в том, что будет после этого. Переход запланирован на семь лет, и каждый год будут добавляться предметы, которые необходимо преподавать на эстонском языке. Сейчас мы занимаемся планированием на семь лет вперед.
Андрей Канте (вице-мэр Таллинна): – Достаточно большие изменения произойдут уже в этом году. Предметные программы в русскоязычных школах, где количество эстонского увеличивается, а объем преподавания родного языка уменьшается, вступают в силу уже с этого учебного года.
Подготовка к переходу идет полным ходом. И здесь, конечно, не без ложки дегтя. К 26 июня мы ждали от Министерства образования разъяснений по конкретным вопросам, но так и не получили содержательного ответа.
– Каков самый острый вопрос?
Андрей Канте: – Что будет с детьми с особыми образовательными потребностями. Речь идет о судьбе 3800 школьников Таллинна.
Кристина Каллас: – Никаких исключений для них не предусмотрено! Вопрос заключается в методике и особом подходе к преподаванию, но не в языке. Например, Вильянди уже несколько лет назад перевел 100% преподавания на эстонский язык, и там не возникло проблем с обучением на эстонском детей с особыми потребностями.
Андрей Канте: – Уже сейчас важно планировать ресурс специалистов для поддержки таких детей. Будем исходить из самого плачевного сценария: придется ограничивать этих детей в получении дополнительной помощи.
Кристина Каллас: – Неправильно! Это некорректно. Обучать этих детей будут на эстонском, но никто не запрещает оказывать им психологическую и прочую поддержку на родном языке.
Андрей Канте: – Очевидно, что квалификационные требования к специалистам групп поддержки не позволят им работать с этими детьми.
– Укомплектованы ли учебные заведения преподавателями эстонского и предметниками – носителями эстонского языка или обладателями категории С1?
Андрей Канте: – По состоянию на начало недели, в CV Keskus значилось 142 объявления о незаполненных вакансиях. По внутренним каналам мы видим, что с учетом пока не продленных временных договоров с учителями без соответствующей языковой категории количество вакансий выросло в три раза – было 275, сейчас составляет более 800.
Кристина Каллас: – Что с этим делать? Это вопрос к Таллинну. Они должны знать, почему у них такой дефицит кадров и почему значительная часть педагогов работала без требуемой категории.
Например, в Нарве нет проблем с комплектаций квалифицированными педагогическим кадрами госгимназий. Не хватает всего пары учителей.
Задача директора – не вывесить объявление о вакансии, а найти учителей. Не знаю, почему Таллинн с этим не справляется.
Андрей Канте: – Так дайте совет директорам, где найти этих учителей. Мы же помним, сколько людей без специальной подготовки попали с систему образования при переводе гимназий на систему 60х40. Госконтроль показал, что в Эстонии нет механизмов по отслеживанию реальной ситуации с квалификацией учителей. Мы должны вместе добиться того, чтобы не произошло спада качества образования.
Уверен, что полный переход на эстонский язык обучения возымеет точно такой эффект, как и тогда. В систему образования придет очень много неподготовленных людей. Кто будет оказывать им поддержку и следить за качеством преподавания?
Кристина Каллас: – На все вопросы должны знать ответы директора и собственники школ – местные самоуправления. Роль министерства заключается в том, что мы увеличили в вузах количество мест для обучения будущих учителей: дополнительно создано 300 мест! Через три года у вас будут эти учителя!
Проверка качества обучения в школах тоже будет вестись. Министерство будет анализировать не только результаты знания эстонского языка, но и математики, природоведения и родного языка. Качество преподавания не пострадает!
Андрей Канте: – Элементарный анализ рисков и имеющийся опыт говорят о том, что спад качества преподавания неизбежен, учитывая ограниченный человеческий ресурс. Учителя уже сейчас работают с нагрузкой 28 и более часов, и зачастую перед классом некого ставить. Как в такой ситуации обеспечить качественное владение эстонским языком – большой вопрос.
Кристина Каллас: – Мне трудно понять такое отношение. Нарве и Кохтла-Ярве тоже нелегко, но там говорят: мы занимаемся этим вопросом и ставим целью найти учителей. И находят! И только Таллинн вечно не может решить проблему.
Андрей Канте: – Я абсолютно аполитичный человек. Убежден, что вы озвучиваете нарратив Партии реформ, от которого стоит отказаться.
Подробнее в повторе!
/nginx/o/2023/08/09/15511506t1h7af2.jpg)
Одежда ведущей: Tallinna Kaubamaja / Andiata
/nginx/o/2016/10/12/5949557t1h7d36.jpg)