Политолог: Путин может взять курс на реинтеграцию Прибалтики с Россией

Михаил Александров. Фото: materik.ru

Выступление заведующего отделом Прибалтики российского Института стран СНГ М.В.Александрова на круглом столе «Новые тенденции политического развития стран Балтии и будущее отношений с Россией»

(Москва, Исторический факультет МГУ 6 марта 2012 года)

Я хотел бы поговорить о той стратегии, которая у нас должна быть в будущем на прибалтийском направлении.

Начну с оценки политики, которая проводилась в отношении стран Прибалтики в предшествующие годы.

Скажу честно, у меня не очень высокая оценка тех достижений, которые мы имеем на этом участке работы. По-существу, мы худо-бедно смогли оформить развод с этими республиками после краха СССР, а затем никакой внятной стратегии-то и не было.

Мне кажется, что такая ситуация во многом объясняется двусмысленным положением стран Прибалтики, которые, с одной стороны, являются частью постсоветского пространства, а с другой, уже интегрированы в евроатлантические структуры. И если в отношении стран СНГ стратегия сейчас более-менее выработалась и устоялась, то про Прибалтику этого сказать нельзя. Если говорить о СНГ, то сейчас взят курс на реинтеграцию постсоветского пространства в различных формах в зависимости от конкретной страны.

Возможно, с одними странами будет более тесная реинтеграция, вплоть до создания Евразийского союза. С другими, возможно, будут более мягкие формы интеграции, предусматривающие укрепление уже существующих структур – ОДКБ, ЕврАзЭС итп. А вот в отношении стран Прибалтики определенности пока нет.

Встает вопрос: рассматривать ли Прибалтику как уже отрезанный ломоть, который навсегда перешел в чужую сферу влияния? Или все же относиться к этому региону как ко временно утерянной части постсоветского пространства, возвращение которой в естественное состояние желательно и необходимо?

До последнего времени преобладала первая точка зрения. Считалось, что поскольку страны Прибалтики вступили в Евросоюз и НАТО, то вопрос закрыт. Этим, в частности, объяснялись многие бестолковые ситуации в российских действиях в отношении Прибалтики, когда, например, пытались заткнуть рот организациям соотечественников, которые боролись за соблюдение прав русских в своих странах; когда уклонялись от поддержки там акций протеста русской общественности путем введения санкций против стран Прибалтики, как это было, например, после сноса «Бронзового солдата» в Эстонии.

Этим же подходом объяснялась и очень «скромная» позиция, которую заняли наши власти в связи с референдумом о русском языке в Латвии.

Сейчас в России меняется власть и скоро в должность президента вступит Владимир Путин. Поэтому, думаю, можно будет ожидать более инициативной и наступательной внешней политики. По-крайней мере, такое впечатление возникло у меня на основе анализа внешнеполитической предвыборной программы Путина. Видимо, вновь избранному президенту придется определяться и с дилеммой в отношении Прибалтики: продолжать прежний курс, либо сформулировать приоритеты, исходя из того, что Прибалтика – естественная зона привилегированных интересов России.

Я – сторонник второго подхода. Считаю, что надо добиваться восстановление российского влияния в Прибалтике. Русские цари в течении веков боролись за контроль над этим регионом, а Горбачев с Ельциным в одночасье отдали его нашим геополитическим конкурентам. Между тем, этот регион важен для нас не только с геополитической и экономической точек зрения. Он важен с точки зрения этнического единства русской нации. В Латвии и Эстонии проживают относительно большие русские общины, которые не пожелали ассимилироваться. И через двадцать лет после приобретения независимости этими государствами их русские общины продолжают сохранять устойчивые связи с русским миром.

Взяв курс на реинтеграцию Прибалтики, нам не следует пугаться противодействия НАТО и Евросоюза. Следует исходить из общеизвестной исторической аксиомы – в мире никогда не бывало и не будет вечных союзов и коалиций. Все такие образования рано или поздно распадались или переформатировались. Поэтому полурелигиозный трепет перед НАТО и Евросоюзом давно пора сдать в утиль. Эти структуры столь же преходящи как и их предшественники. И те кризисные явления, которые происходят сейчас в мировой экономике, в значительной степени подтверждают эту точку зрения.

И даже не важно, является ли этот кризис структурным, ведущим к краху современного финансового капитализма, или очередным циклическим кризисом, который в конце концов будет преодолен. Главное – в том, что кризис отражает изменение баланса мировых экономических сил. Если мы посмотрим на ситуацию, которая была после окончания Второй мировой войны, то Соединенные Штаты давали 50% мирового ВВП. Сейчас они дают 20%, и то по сильно натянутым данным. Таким образом, США превратились из экономической сверхдержавы в пусть крупного, но все-таки не доминирующего мирового экономического игрока. Да и вместе с Евросоюзом США дают не более 40% мирового ВВП. Таким образом, мировой экономический баланс сил кардинально изменился, а за этим неизбежно последует изменение военно-политического баланса.

Поэтому Соединенные Штаты уже никогда не смогут быть сверхдержавой, такой, какими они были раньше. А Европейский союз испытывает очень серьезное напряжение. У меня нет уверенности, что они смогут преодолеть эту ситуацию. В свое время и Советский Союз тоже не смог преодолеть такую ситуацию. Причина этого довольно проста – в условиях кризиса за сохранение такого большого союза кто-то должен платить. И у меня есть большие сомнения, что у немцев есть желание бесконечно платить за поддержание этого союза. У РСФСР, как мы помним, не оказалось желания продолжать субсидировать СССР. Поэтому, возможно, будет серьезное переформатирование европейского пространства. А, с другой стороны, мы видим, что на постсоветском пространстве усиливаются реинтеграционные тенденции. Это открывает определенные возможности для нашего влияния на ситуацию в Прибалтике.

Если мы принимаем как основную цель восстановление нашего влияния в данном регионе, то надо, как говорится, определить направление главного удара. Известно, что нет ничего хуже, чем удар «растопыренными пальцами». Поэтому надо найти ту точку бифуркации, воздействие, на которую приведет к резкому изменению всей политической реальности в прибалтийском регионе. На мой взгляд, наиболее перспективной страной с этой точки зрения является Латвия. Именно она превратилась сейчас, выражаясь словами классика, в «слабое звено в цепи империализма». Именно в Латвии наметился узел самых разнообразных противоречий: экономических, политических, этнических. С другой стороны, исторически Латвия наиболее близка России в культурном отношении. К тому же, там проживает наиболее обширная в Прибалтике русская община.

Проведенный недавно в Латвии референдум о статусе русского языка свидетельствует о том, что русская община достаточно сплочена. И попытки в течение 20-ти лет вытеснить русских из Латвии, ассимилировать их, разобщить их, сделать их деклассированными элементами, - эти попытки, по-существу, обанкротилась. То есть русские действительно представляют собой мощную силу, они могут артикулировать свои политические интересы и сплоченно выступать на политическом поле. Это уже, само по себе, крупное достижение.

С другой стороны, референдум по статусу русского языка показал, что возможности для реализации интересов русской общины в рамках нормального политического процесса исчерпаны. Ну, а интересы эти понятны – русские хотят быть в Латвии равноправными гражданами, они хотят иметь политическое представительство, участие в управлении государством, свободно развивать свой зык и культуру и не быть дискриминированными в экономической сфере. Это противоречие чревато межнациональным конфликтом.

Сейчас уже очевидно, что даже натурализация не помогает русским полностью реализовать свои гражданские и политические права. Как показал опыт партии «Центр согласия» после последних выборов, наличие гражданства и формальной лояльности латвийскому государству вовсе не гарантирует допущение русских к государственному управлению. А на референдумах любые значимые инициативы русской общины будут блокироваться латышским большинством. Противостояние приобрело чисто этнический характер.

К тому же, это противостояние искусственно подпитывается нашими геополитическими противниками из-за рубежа. И поскольку такое антирусское влияние из за рубежа имеет место, то Россия, в свою очередь, обязана оказать соответствующую поддержку русской общине. И если сами русские Латвии готовы бороться за свои цели не только парламентскими методами, то и Россия должна помочь им самыми разнообразными средствами. Но пока какой-либо существенной поддержки со стороны России нет. Видимо, это объяснялось нежеланием ссориться с Западом, нежеланием, чтобы была какая-то дестабилизация в этом регионе. Но Россия не может во всех вопросах идти на поводу у Запада. У нас есть свои коренные интересы, которые мы в праве отстаивать, даже несмотря на некоторые внешнеполитические неудобства и экономические потери.

Поэтому мы должны взять твердый курс на изменение политической системы Латвии таком образом, чтобы там была исключена какая-либо дискриминацию русского меньшинства с точки зрения доступа к рычагам государственного управления. А это со временем приведет и к изменению внешнеполитического вектора Латвии. И в качестве первого шага необходимо добиться устранения от власти нынешней политической элиты, сделавшей карьеру на русофобской внутренней и внешней политике. Вместо нее к власти в Латвии должна прийти коалиция, включающая представителей русской общины и латышских политиков, разочарованных прозападной ориентацией своей страны. По мере того, как влияние Запада будет ослабевать, возможностей экономически поддерживать Латвию у него будет все меньше.

В этих условиях будет усиливаться протестная активность, в том числе уличная. Организатором и координатором этой протестной активности вполне могли бы выступить русские организации. В Латвии существует инфраструктура русских организаций, которые способны возглавить общественный протест. А Россия могла бы оказывать им разнообразную поддержку, используя отработанную на Западе методику взаимодействия с неправительственными организациями страны пребывания.

В каких формах это будет проходить? Я недавно опубликовал статью «Латвия на пути к межнациональному конфликту: анализ итогов референдума о статусе русского языка». Там я обрисовал некоторые сценарии. В принципе, и сами представители русской общины Латвии, такие например, как Александр Гапоненко предлагают некоторые меры. Речь идет о проведении референдума по статусу русского языка среди неграждан, затем – об избрании от неграждан некоего представительного органа – «парламента неграждан», который бы мог защищать интересы этих жителей Латвии в политическом поле. Со временем можно было бы организовать «русские комитеты» в каждом городе и районе, где компактно проживает русское население. Эти комитеты стали бы инструментом мобилизации русских жителей для уличных акций и связывающим звеном между ними и лидерами русской общины.

Необходимо также использовать региональные различия в Латвии. Территориально Латвия структурирована так, что есть регионы с преобладанием русского населения (Латгалия и Рига). Это – ключевые точки, где реально возможно организовать очень серьезное давление на власти страны. Теоретически можно предположить избрание в Латгалии народного парламента, который поставил бы вопрос об автономии этой территории. А в Риге логично было бы выдвинуть требование расширения самоуправления, бюджетной самостоятельности, добиваться принятия постановлений, упраздняющих этническую дискриминацию русских и способствующих повышению сплоченности русской общины.

Сочетание уличных протестов, акций гражданского неповиновения, требований автономии для Латгалии и дипломатического давления Москвы, возможно, вынудит латвийские власти пойти на серьезные переговоры с русской общиной о реформе политической системы. Если же этого не произойдет, то ситуация в Латвии продолжит развиваться по пути эскалации межэтнического конфликта вплоть до его перехода в силовую фазу. В этом случае Россия должна быть готова вмешаться в ситуацию по сценарию конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года.