/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)
В наши дни праздники в честь близких родственников придумываются специально. В традиционной семье об этих связях никто не думал, они были естественны. В мире победившего эгоизма человеческие связи поддерживаются осознанно. Писать, звонить, заходить к старшим – не обязанность, а необходимость. Конечно, только для тех, кто хочет сохранить историческую память. И вот почему.
Второе воскресенье сентября в Эстонии - день бабушек и дедушек. Изначально он связан с 26 июля, когда христиане отмечают день Святого Иоакима и Святой Анны – родителей Девы Марии. В испаноязычных странах день пожилых членов семьи приходится именно на эту дату. В США он идет через неделю после Дня труда, которым в начале сентября завершается сбор урожая. То есть сразу за прославлением работы протестантская страна славит тех, кто прожил долго и трудился много. Эстония – в основе своей страна крестьянская и тоже протестантская, так что тяготение к американской дате полностью оправдано.
В атлантической зоне северного полушария важно не только то, твои это grandparents или мои. Важно, что в обществе принято относиться к пожилым людям с уважением, так как они обеспечили благополучие этого общества. Они буквально его заработали. Иногда они совсем не пожинают плоды трудовой жизни, а продолжают трудиться.
Например, официально в маленькой Эстонии чуть менее одного процента населения составляют люди возрастной категории от 45 и выше, оформившие опекунство над детьми, которых не могут содержать их биологические родители. Это достаточно много и это не считая того, что жизнь в принципе удлиняется, растет пенсионный возраст, и многие люди до глубокой старости продолжают помогать своим детям и внукам, даже когда те работают.
Сейчас бабушки и дедушки не только дольше трудятся, как этого хочет государство. Они занимаются спортом, катаются на мотоциклах, наслаждаются (именно этот глагол!) ресторанными блюдами, занимаются альпинизмом и любовью (иногда даже одновременно). Среди них, конечно, попадаются старички и старушки из детских сказок, но все реже.
Учитывая рост продолжительности жизни, в XIX веке люди переходили в эту категорию к 60 годам, во второй половине XX – к 75, а сейчас те, кто доживают до 90, остаются в хорошей форме, раз уже дожили. Так называемый возраст дожития не сильно увеличился – люди так же редко переходят столетний рубеж. Но если в 1950 году вероятность перевалить за 80 лет была у 16 процентов женщин и 12 процентов мужчин земного шара, то в 2020 году этот показатель составил 37 и 25 процентов соответственно.
Такое положение вещей кардинально влияет на способы общения внутри семьи. Сейчас к привычной для XX века модели раннего брака, молодых родителей и молодых бабушек с дедушками добавилась модель позднего брака и поздних детей. Это стало возможным из-за неуклонного прогресса медицины и других способов поддержания человека в форме.
Прямым следствием этого возрастного сдвига становится то, что дистанция между поколениями увеличивается, и внуки физически застают бабушек и дедушек в своем детском, реже юном возрасте. Старшее поколение семьи все чаще не успевает стать друзьями младших, как было принято в европейской культуре с конца XIX века. Оно уже просто слишком старое, когда внуки появляются на свет.
Одним из первых на общение стариков и детей в семье обратил внимание французский социолог Морис Хальбвакс. Он писал в работе «Коллективная и историческая память», что неработающие поколения, между которыми находятся работающие взрослые, либо еще, либо уже не включены в современные события.
Наоборот, взрослые вечно заняты и от всех отмахиваются. В их представлении дети и старики несут какую-то чепуху, пока дееспосбные люди делают дела. Поэтому те, кто с точки зрения взрослых более или менее бесполезны, тянутся друг к другу. В итоге дети слушают стариков и много чего от них узнают, а старики радуются, что кому-то нужны, и продлевают себе жизнь.
Также в лице бабушек и дедушек дети ощущают личную связь с историей. Моя бабушка много рассказывала, как вывозила детей из блокадного Ленинграда, поэтому все новости о войне в Украине я воспринимаю в свете слышанных в детстве историй. Шипит снаряд, воет бомба – и вот сзади, спереди, рядом с тобой дыбом встает земля, и летят куски всего, что еще две секунды назад было целым или живым.
Бабушка говорила, что привыкла к взрывам в детстве. Российская империя рухнула, когда ей было 10 лет. Вскоре после этого бабушка впервые увидела бронепоезд. Он грохотал колесами, дымил и стучал, а над ухом что-то свистело. Позднее бабушка поняла, что ей повезло – ведь она так и не догадалась лечь на землю.
Маленький человек запоминает эти рассказы на всю жизнь. Они критически важны для тренировки исторического мышления. Оно состоит в умении соотносить свою жизнь здесь и сейчас с жизнью других там и тогда. Интересоваться, сравнивать, находить в этом азарт преемственности. Так прошлое остается с нами, хотя мы с каждым мгновением вступаем в будущее. Умение жить в истории дарили старики, которые уже никуда не спешили. И получали в дар дети, которые еще способны что-то бескорыстно и открыто воспринять.
Продление работоспособности, сексуальное, досуговое и прочее долголетие пожилых людей означает, что эта система взаимоотношений уходит в прошлое. Старые больше не учат малых. Возможно, поэтому уже не первое десятилетие историки тревожатся насчет растущего равнодушия к истории. Случайные сведения о прошлом люди получают в школе, потом добирают в компьютерных играх, соцсетях и видеоблогах. На этой базе может сложиться вполне самобытная картина, но устной рамки, заложенной в раннем детстве, у нее не будет. По всей видимости, рано или поздно это и будет значить конец истории как способа изучения прошлого, который сложился в XIX веке.
В этом нет ничего страшного. Бог с ней, с историей. Скорее жаль того, что дети лишаются бабушек и дедушек в их прежней роли. Активные, спортивные, прекрасно питающиеся, живущие для себя пенсионеры уже вряд ли могут выступать носителями того знания о прошлом, которое еще успела передать мне бабушка с ее умением выживать, а не жить. Конечно, жить – это хорошо, и в день бабушек и дедушек стоит пожелать это делать как можно дольше. Просто нужно сознавать, что за улучшение жизни тоже приходится чем-то заплатить.