Житель Краснодара Алексей Абрамов уже год добивается медицинской комиссии и увольнения из армии по состоянию здоровья. Его жена добилась, чтобы мужа еще зимой вернули из зоны боевых действий, однако две недели назад ему снова выдали командировочное удостоверение на фронт. Абрамов не явился на отправку и отказывается ехать на войну даже под угрозой уголовного дела.
У 39-летнего краснодарца Алексея Абрамова травмы позвоночника, он ходит на костылях. По мобилизации Абрамова призвали еще 22 сентября 2022 года, на следующий день после указа Путина.
Абрамов жил в Краснодаре с женой Ксенией, ходулисткой и артисткой огненного шоу, и маленьким сыном. Травмы он получил, когда занимался пауэрлифтингом: приседаниями, жимом лежа и становой тягой. Первую - во время подготовки к соревнованиям в 2011-м, затем еще несколько. «Все говорили: подожди, поколи обезболивающее, противовоспалительное, и все пройдет. И я так получил еще несколько травм с перерывом в полтора года», – объясняет он Би-би-си.
В военном билете у него при этом так и стояла категория «А» еще с 2005 года, когда Абрамов проходил службу по призыву.
В военкомат в городе Горячий Ключ в сентябре 2022 года Абрамов приехал без вещей и со стопкой медицинских документов – был уверен, что его должны отправить на медкомиссию. На момент приезда в Горячий Ключ, рассказывает Абрамов, он еще более-менее нормально ходил, потому что использовал достаточно серьезные препараты, чтобы просто стоять и ходить ровно.
В военкомате мобилизованных встречали два зама военкома и фельдшер. Алексей сразу попросил направить его на медицинскую комиссию. Однако, по словам Абрамова, фельдшер глянула на его медицинские заключения мельком и спросила, есть ли у него боли. «Я говорю: да, уже сейчас, я поэтому пью таблетки, – пересказывает их диалог Би-би-си Абрамов. – А она знаете, что сказала? "Ну, возьмите с собой таблеток побольше"».
Абрамов утверждает, что врач-терапевт на призывном пункте в принципе отсутствовала, несмотря на то, что позже она свидетельствовала в суде, что была там, а на документах оказалась ее подпись. Ему велели приходить уже с вещами и устно заявили, что врачебная комиссия будет проведена по месту военных сборов.
На следующий день мобилизованных отправили из Горячего Ключа автобусом на сборный пункт в Майкоп. Там врачебной комиссии тоже не оказалось. «Когда выдавали форму, просто померили температуру пистолетиком», – вспоминает Абрамов. Когда он вновь стал показывать свои выписки и настаивать на медкомиссии, ему сказали, что ее должны были провести в военкомате, а если он уже попал в часть, «значит, у вас все нормально».
В попытках добиться военно-врачебной комиссии Абрамов написал за неделю в Майкопе два личных рапорта и подписал один коллективный – по его словам, там были и другие люди в аналогичной ситуации.
При этом, говорит Би-би-си жена Алексея Ксения Абрамова, под предлогом того, что канцелярия воинской части располагалась по другому адресу, рапортам не присваивали входящие номера и их никак не регистрировали – поэтому когда она в свою очередь обратилась с жалобой в военную прокуратуру, ей ответили, что ни с какими рапортами ее муж не обращался.
Ночь перед отъездом мужа, говорит в интервью Би-би-си Ксения Абрамова, она не забудет никогда в жизни: «Мы с ним оба не спали, за руки всю ночь держались».
Абрамова сразу же начала забег по всем инстанциям: написала жалобы в военные прокуратуры двух регионов с требованием провести медицинскую комиссию и признать мужа негодным для военной службы, написала обращения региональным депутатам, в администрацию президента и уполномоченному по правам человека, звонила на горячие линии, юристам, а также в региональные СМИ.
В октябре с помощью адвоката Михаила Беньяша (позже он был объявлен российскими властями «иноагентом») семья подала в суд на военкомат с требованием признать незаконным приказ о мобилизации и провести медицинское обследование Алексея.
Случай Алексея Абрамова не уникальный. В базе данных судебных решений можно найти десятки дел с жалобами людей на то, что их мобилизовали без проведения медицинского освидетельствования или же неправильно определили им категорию годности.
Сразу в нескольких делах военкоматы по сути пытались заявить мобилизованным, что они сами виноваты — якобы ими «был упущен момент до объявления мобилизации».
«Гражданин, состоящий на воинском учете, в силу закона имел возможность сообщить в военный комиссариат об изменении состояния своего здоровья, свидетельствующем, по его мнению, о смене категории годности к военной службе и до призыва его на военную службу по мобилизации», – заявлял, например, представитель призывной комиссии в Тульской области.
Почти во всех изученных Би-би-си случаях суды принимали решения в пользу военных ведомств.
К моменту подачи иска Абрамов уже почти месяц был на фронте, несмотря на то, что на первом же стрельбище его, как он выражается, накрыло после пробежки с оружием. «В итоге меня неделю прокололи диклофенаком, это противовоспалительное, собрали в поезд и чухнули за ленту», – рассказал Абрамов Би-би-си.
По словам Абрамова, реального участия в боевых действиях против Украины он не принимал. «Три месяца я провел полулежачим. В пехоте я плохо ходил, меня все время оставляли на пункте дислокации, забрали у меня автомат и все патроны, дали какой-то укороченный».
Через некоторое время, вспоминает Абрамов, «командир сказал, что нафиг я ему такой нужен», и его перевели в другое подразделение, в артиллерию. Там он, по его словам, также «катался в тылу лежачим, меня таскали за собой, и постоянно один-два человека рядом находились, чтобы мне физическую помощь оказывать».
По словам Ксении Абрамовой, единственной задачей мужа было боевое охранение автомобиля «Урал» – он лежал в кабине, чтобы в случае обстрела перегнать машину в другое место. Копать окопы, по свидетельству жены, он не мог.
Все это время Абрамов провел без бронежилета – под его тяжестью боль в спине становилась совсем невыносимой.
15 декабря суд в удовлетворении иска Абрамову отказал. В решении (есть в открытом доступе), в частности, перечисляются его травмы: дегенеративно-дистрофические изменения позвоночника, протрузии, грыжа и «крупные грыжи».
При этом в решении утверждается, что «судом при рассмотрении дела установлено, что Абрамов А.В. ни по прибытии в военкомат, ни на момент убытия в 227-ю артиллерийскую бригаду г. Майкопа для военной подготовки, с жалобами на состояние здоровья, заявлением о проведении медицинского освидетельствования с целью изменения ему категории годности к прохождению военной службы не обращался».
Рассмотрение апелляции по делу (в итоге оно и не состоялась) назначили на июль 2023 года: Ксения Абрамова предполагает, что специально, чтобы потянуть время. Адвоката Михаила Беньяша российские власти к зиме внесли в список «иностранных агентов», а позже оштрафовали за «дискредитацию армии». Совет адвокатской палаты Краснодарского края вскоре лишил Михаила Беньяша адвокатского статуса на три года.
20 декабря 2022 года Ксения Абрамова вышла на пикет к зданию администрации Краснодарского края с плакатом «Верните мужа!»
Именно этот шаг, по мнению Ксении, и сработал – на следующий день ей позвонили из военно-следственного отдела СК и пригласили на встречу.
«Следователь смеялся: откуда вы нам на голову взялись и кто вас надоумил выйти на пикет. Я ему объясняла, что я не от скуки это делаю, а потому что у меня выбора не осталось», – вспоминает Абрамова.
На пятый день после того, как жену вызвали в Следственный комитет, офицерам в зоне боевых действий пришло распоряжение вернуть Алексея Абрамова в часть на врачебно-военную комиссию.
Выехать Алексей смог 9 января. Ксения встретила его на полпути на автомобиле и довезла до военной части в городе Буйнакск в Дагестане. Это был единственный день, который почти за год они провели вместе.
В интервью Ксения Абрамова говорит, что самое тяжелое во всей этой истории – «постоянные эмоциональные качели, когда кажется, что вот-вот что-то решится, а оно откатывается назад, и очень страшно на что-то надеяться и чему-то радоваться».
После возвращения мужа в часть, по словам Абрамовой, «начались истории с комиссиями — первая комиссия пыталась категорию Б-4 [годен с незначительными ограничениями] поставить, причем сообщили эту новость в пятницу, а отправка [на фронт] была запланирована на понедельник».
«Я опять начала обращаться к журналистам, мне опять позвонили из военно-следственного отдела, сказали: "Ксения Александровна, мы же договаривались, что вы больше не будете сильно шуметь", – вспоминает женщина. – Я говорю: я все понимаю, но как так получается, что человеку проводят комиссию даже без обследований необходимых профильных врачей?»
В рамках второй комиссии Абрамова направили во Владикавказ к военному нейрохирургу. По словам супругов, специалист принимал раз в неделю по несколько часов, время в очереди пришлось занимать ночью.
«И этот нейрохирург на словах мужу сказал, что ему показана операция, но поскольку операция сложная, здесь он ее все равно не дождется, когда-нибудь на гражданке сделает. И он ему просто вписал "показано наблюдение невролога", – говорит Ксения Би-би-си. – И с этой бумагой муж вернулся в часть. Я тогда ругалась с ним: почему ты не настоял на том, чтобы он тебе написал то, что сказал? Если тебе показана операция, пускай вписывает. Муж мне тогда объяснил: "Понимаешь, в каком я был состоянии, если с двух часов ночи с этими болями стоял в очереди?" Я, говорит, тогда ничего не соображал и радовался, что я к нему попал».
Результатов комиссии семья ждала четыре месяца, все это время Абрамов продолжал жить в части.
В самом конце июля ему присвоили категорию В – она также не дает возможности во время мобилизации уволиться из армии по состоянию здоровья. По закону прекратить службу мобилизованный может в возрасте 50 лет, при ухудшении здоровья до категории годности «Д» или после вынесения приговора о лишении свободы.
Сейчас Абрамов собирается обжаловать свою категорию В и добиваться ее снижения в вышестоящей комиссии. В августе он также подал рапорт на увольнение.
Однако 1 сентября Абрамову и его сослуживцам снова выдали командировочные удостоверения на фронт. «Раздали распоряжение об отправке, не разбираясь, у кого что. Всех построили, всем под подспись и сказали: либо уголовка, либо едете», – сказал он Би-би-си. Отъезд предполагался на следующий день.
Абрамов на отправку 2 сентября не явился. Позже в тот день он пришел на построение и принес объяснительную, что он не выполнил приказ по состоянию здоровья. По его словам, точно так же поступили еще «не меньше дюжины» человек из его части (об этом, в частности, сообщало издание «Кавказский узел», признанное российскими властями «иноагентом»). Кроме того, еще часть сослуживцев после вручения командировочных удостоверений ударились в бега.
Как рассказал Абрамов Би-би-си, командование части угрожает всем отказникам уголовными делами. Кроме того, самому Абрамову отдельно угрожали уголовным делом за госизмену после того, как в одном из региональных СМИ было опубликовано его командировочное удостоверение без заретушированного номера части.
«Командир радостно говорит: ты попал, кроме того, что ты приказ не выполнил, сейчас мы тебе еще и срок насыплем за нарушение государственной тайны. Получается, стараются по максимуму запугать, чтобы рот закрыть и любыми путями отправить на СВО, – сказал Абрамов Би-би-си. – Вызвали офицера, который этим занимается, он просмотрел мой телефон полностью, проверил все фотографии, переписку, ничего не нашли. Я даже фотографий на территории части не делал. Плюс документ не находился под грифом секретно».
Ксения Абрамова говорит, что ей в свою очередь уже угрожали статьей за «дискредитацию армии»: «Я явно очень сильно не нравлюсь нашим военным, уже многим кровь сворачиваю давно, и фамилию нашу узнают».
Сейчас по факту отказа ехать на фронт проводится доследственная проверка. По словам Алексея Абрамова, отправляться туда он не готов даже в случае уголовного дела. «Мне ребята говорят по этому поводу: в твоем состоянии лучше отсидеть, чем потом в мешке приехать», – сказал он Би-би-си.
По территории части Абрамов перемещается на костылях. Большую часть времени он сейчас проводит лежа, появляясь только на построениях. Когда построения затягиваются, ему приходится пить обезболивающие.
Отказ военнослужащих от участия в боевых действиях сам по себе впервые стал считаться в России преступлением с 24 сентября 2022 года – до внесения властями поправок в УК РФ он считался таковым только при наличии «существенного вреда интересам службы», объяснил Би-би-си военный юрист Никифор Иванов. Теперь за сам факт отказа можно отправиться в колонию на два или три года – вне зависимости от причин отказа.
Это преступление небольшой тяжести, но период мобилизации при этом часто принимается судами как отягчающее обстоятельство, и уже есть примеры, когда мобилизованным давали реальные сроки.
По подсчетам издания «Медиазона» (объявлено властями РФ «иноагентом»), в марте 2023 года в судах было 25 дел за отказ ехать на войну. Издание отмечает, что это лучший вариант для отказников: сроки за неисполнение приказа ниже, чем по другим мобилизационным статьям.
Дел с каждым месяцем все больше. «Сейчас военно-следственные отделы завалены делами, – объясняет юрист Никифор Иванов. – Есть даже такая практика, что по статье о самовольном оставлении части на срок до десяти суток сейчас в принципе дела не возбуждаются, военно-следственные отделы вынуждены принимать постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по малозначительности. По аналогии, возможно, сейчас и в случае отказа ехать на фронт могут быть отказы в возбуждении дела из-за малозначительности, особенно если речь идет о неисполнении приказа по медицинским основаниям».
«Мы уже морально настроились, что самый плохой исход – это лучше, чем могло бы быть, – говорит о перспективе уголовного дела жена Алексея Ксения Абрамова. – Если бы он не выехал оттуда, скорее всего, его бы в живых не было. А так, по крайней мере, он жив будет».
