МНЕНИЕ ⟩ Эстония поддерживает территориальную целостность Украины, но отрицает свою собственную

Индрек Шведе. Фото: Liisi Troska/eesti Jalgpalli Liit

Если взять случайных граждан за пуговицу на улице и спросить, что происходит в Украине, они наверняка ответят, что там война и что почти пятая часть территории страны оккупирована. Если бы их спросили о Грузии, они, наверное, сказали бы то же самое: и там пятая часть страны аннексирована Россией. Вот как СМИ говорят и пишут об этих вещах. Но если спросить, что в этих случаях похоже на Эстонию, то, наверное, возникнет предположение, что Россия и нам тоже угрожает, пишет журналист Индрек Шведе.

Интересно, многие ли ответят, что пять процентов территории Эстонии все еще аннексированы? Об этом не пишут, об этом молчат руководители нашего государства, которые настойчиво заявляют, что Крым и Донбасс (а также Абхазия и Южная Осетия) оккупированы, но избегают говорить, что до тех пор, пока соглашение о границе не будет ратифицировано в двустороннем порядке, Россия владеет законными эстонскими территориями, Занаровьем и Печорами.

Более того, потеря аннексированной территории преуменьшается, а требования по ее возврату высмеиваются на самом высоком уровне. Президент Алар Карис, вступивший в должность два года назад, заявил: «Мир в Тарту важен для нас, граница мира в Тарту находится там, где она есть, но насильственное отвоевание болот и трясин не является прогрессивной идеей».

Сводить утраченные территории к болотам и трясинам - это самонадеянно. Есть минеральные ресурсы (горючие сланцы, песок), лес, рыба, сельскохозяйственные угодья, гидро- и ветроэнергетика и т. д.; по некоторым подсчетам, это земли стоимостью не менее триллиона евро. Там находятся родовые поместья и могилы близких законных граждан Эстонской Республики, всего нашего народа. «Болота и трясины» отражают отношение государственных властей к этим людям и к потере ими жилья точно так же, как и планируемое закрытие погранперехода Койдула.

Давайте будем точными: это не граница, а контрольная линия между странами. Юридически это было разъяснено еще в 1990-х годах адвокатом Моникой Мяги, которая спасла от наказания контрабандистов, обвиненных в незаконной трансграничной торговле: если нет границы, нет и приграничной торговли. На этом должна базироваться и основа эстонской политики, и в интересах местных жителей сохранить линию контроля Койдула открытой.

В противном случае может произойти то, о чем девять лет назад писал Ахто Лобьякас, по мнению которого «договор о границе, ожидающий ратификации, был исторической ошибкой. Сознательно или нет, но этим был сделан шаг в сторону от Тартуского мира, который является нашим свидетельством освобождения от Российской империи. Не исключено, что эти нюансы государственного права, которые мы сами не хотели признавать, нам разъяснит лично Сергей Лавров».

Эстония поддерживает территориальную целостность Грузии и Украины, но отрицает свою собственную. Мы замечаем страдания других, но себе причиняем их сами.

Давайте немного поговорим об истории Эстонии. Мой друг, чьи зарубежные друзья считают, что в Эстонии всегда было большое русское меньшинство, отвез их на Тоомпеа, где перед домом Стенбока перечислены эстонские госруководители, казненные властями СССР.

Это был самый мощный способ объяснить нашу историю. Следует знать, что из одиннадцати довоенных глав государства только Аугусту Рею, бежавшему в Швецию, удалось спастись. Отто Страндман в ожидании худшего покончил жизнь самоубийством. Остальные были убиты или умерли в заключении. Между двумя мировыми войнами к началу советской оккупации умерли 11 из 89 министров, входивших в состав 24 правительств Эстонии, а из остальных целых 50 были репрессированы, и большинство из них умерло. Из 622 членов Рийгикогу (в период между двумя мировыми войнами) 197 депутатов пострадали от репрессий СССР. Это жестокие цифры. Но мы, вероятно, знаем сейчас больше о страданиях Украины.

Минимизация нашей истории также выражается в нашем повседневном языке. Украина (и Грузия) оккупирована и аннексирована. Однако то, что мы имели после Второй мировой войны, несмотря на все зверства и преступления против человечества... было, оказывается, как нежно говорится, советским временем. Так говорят не только простые люди, но и руководители государства.

На уровне разговорного языка упоминание «советского времени», может быть, даже оправданно. Это идет от болезненных и тайных воспоминаний бабушки и дедушки. Эвфемизм «советское время» смягчает произошедшее. Разговоры об оккупации и аннексии воспринимаются как воинствующее кудахтанье.

Кроме того, большинству населения неизбежно пришлось на протяжении полувека сотрудничать и максимально комфортно обживаться в этих репрессивных условиях. Использование слов «оккупация» и «аннексия» входило бы в неловкое противоречие с собственной адаптацией к режиму. Возможно, это еще и инстинкт самосохранения эстонца: спокойно заниматься своими делами и осторожно высказываться на публике.

Но от руководителей государства следовало бы ожидать иного, а именно - той же словесной принципиальной уверенности, какую они выражают в случае с Украиной: у нас здесь на протяжении полувека не было никакой советской эпохи, а была жестокая аннексия, разрушившая и разорившая человеческие жизни. Естественное развитие нашей страны было прервано и отставание от развитого мира увеличилось.

Шрамы от аннексии видны практически во всех сферах жизни, особенно в экономике и в уровне жизни, там, где мы пытаемся сократить разрыв с западными странами. Много денег, энергии и внимания тратится на непропорционально большое и частично враждебное русское меньшинство, что мешает более быстрому прогрессу.

Занаровье и Печоры - не болота и трясины, а земля, насильственно и незаконно отвоеванная у нас. Даже если мы отдаем это, мы должны попросить что-то взамен. Односторонняя сдача этой земли является крахом эстонской дипломатии. Сегодня мы учим страны Запада, что Россия воспринимает уступки как слабость и что уступки провоцируют Россию, но сами ведем себя именно так.

«Советское время» в устах руководителей нашего государства - это большой и значимый языковой красный памятник, затемняющий нашу историю, умаляющий страдания народа и калечащий ясную мысль. Средства массовой информации, цитирующие лидеров государства, усиливают распространение такого словосочетания среди свободного народа.

И некоторые другие из этих монументиков сохранились до сих пор. Хорошим примером являются «давай», «пох..й», «пакаа» и «нах..й», которые стали приживаться в языковом обиходе молодежи. Когда я говорю об этом с людьми, основная их реакция - застенчивая улыбка или шокированный вид: мол, я никогда об этом не думал, даже не знаю, но я так говорю! Но эти слова звучат неуместно на фоне антироссийской риторики и выдают нас за рубежом.

Избавиться от них непросто, но свободная нация все равно должна хотеть и иметь возможность сделать это. Элита, избранная народом, также должна рассказывать правдивую версию о нашей истории, а не преуменьшать наши страдания. Мы неоднократно показывали, что нас волнуют страдания других народов, что мы хотим и умеем им помочь. Но других может спасти тот, кто сам пристегнут ремнем безопасности.