В Эстонии обостряется проблема двуязычия, пишет читательница Postimees Моника Невалайнен, которая благодарит эстонскую прессу за то, что та привлекла к этой проблеме внимание.
Я просто хочу в качестве читателя поделиться своим откликом на статьи в СМИ. Хотя лично для меня эта тема болезненна, я очень рада, что кто-то наконец осмелился ею заняться.
Спасибо Eesti Ekspress и Postimees за привлечение внимания к этой теме!
Выделю два аспекта, с которыми лично столкнулись я и моя семья.
Наша взрослая дочь окончила школу за границей, учеба велась на английском языке. Помимо владения английским языком, она на достойном уровне знает итальянский, португальский и французский языки. Родной язык, конечно же, эстонский. Язык, который она не изучала и не знает, это русский язык.
После окончания средней школы дочь решила поступить в университет в Эстонии, который к настоящему моменту она уже окончила. При приеме на работу возникла совершенно неожиданная преграда: практически во всех предложениях в качестве одного из требований было указано знание русского языка. Она попробовала подать заявку на пару вакансий, исходя из того, что, возможно, знание русского языка не требуется там каждый день, но быстро получила отрицательные ответы.
Сейчас она в депрессии: она не может найти работу у себя на родине, потому что не знает русского языка. Он выигрывала конкурсы на вакансии в зарубежных странах, тоже там временно работала, но человек хочет жить и работать на родине, именно здесь создать семью.
В Кассе по безработице нашли решение проблемы: настоятельно рекомендовали пойти на курсы русского языка и выучить наконец русский язык. К тому времени в Украине шла полномасштабная война; дочь вежливо отказалась и до сих пор ищет работу.
Еще один аспект, с которым я столкнулась, по сути, являющийся стороной той же медали.
Государственное учреждение, скажем, предприятие водоснабжения или энергетики, прислало мне неправильно составленный счет. Колл-центр направил меня в бухгалтерию, где мне ответил на эстонском языке носитель русского языка. Начало нашей беседы прошло хорошо, но как только я дошла до объяснения ошибки, я поняла, что собеседник меня не понимает. Я трижды спокойно объяснила, используя очень простые слова, и, наконец, махнула рукой. Я снова позвонила в колл-центр компании и решила свою проблему с другим работником.
Несколько лет назад я оказалась на приеме в больнице «Магдалеэна» у русскоязычного врача, который знал, как спросить меня «чего вы хотите?», а позже мог порекомендовать на выбор: «Крем, инъекции или операция, выбирайте». У него не было словарного запаса для более длинных объяснений. В регистратуре я узнала, что я далеко не первая, у кого возникла такая же проблема.
На работе мы часто пользуемся услугами курьеров, например, компаний Bolt и Wolt. В то время как украинские беженцы и чернокожие переселенцы быстро выучили слово «привет», а иногда и фразу «я еще не говорю по-эстонски», местная русскоязычная молодежь даже не пытается говорить по-эстонски. Пару раз мне потребовалась переводческая помощь от коллег старшего возраста. И тут ведь не нужно знать медицинскую или финансовую терминологию, достаточно простой бытовой лексики.
Таким образом, эстонец, который не может найти работу у себя на родине из-за незнания русского языка, может оказаться у себя же на родине в сложной ситуации, потому что человек, предлагающий ему услугу, говорит только по-русски.
Эстония - это единственная страна в мире, где я ожидаю, что мне достаточно владеть только эстонским языком.