/nginx/o/2023/10/12/15651283t1h6fcd.jpg)
Если либеральная составляющая демократии будет в значительной степени подорвана, то, что останется от демократии, окажется настолько хрупким и уязвимым, что его будет очень трудно защитить от политиков с авторитарными замашками, пишет политолог и академик Тынис Саартс.
Политолог Мартин Мёльдер и литературовед Маарья Вайно критически оценили нашу с Пеэтом Каськом статью в журнале Vikerkaar под названием Parempopulismi ohjeldamise strateegiad («Стратегии сдерживания правого популизма» - эст.).
Главное, что вытекает из их критики, - это то, что, переопределяя ряд политологических терминов (таких, как правый популизм, правый радикализм, либеральная демократия и т.д.), мы пытаемся указать место консервативному мировоззрению и его сторонникам и, клеймя их, оправдать доминирование либералов, даже поддерживая использование недемократических средств.
Мы согласны с той частью критики, которая касается утверждений о «стратегии стигматизации» - здесь нам действительно следовало быть более внимательными в формулировках и видеть недемократическую основу этой стратегии. Что же касается других пунктов критики, то мы хотели бы дать дополнительные пояснения.
Прежде всего, мы не изобретаем оруэлловский неологизм, в котором нас обвиняет Вайно. Цель статьи - ввести читателя из Эстонии в курс дискуссий, ведущихся в современной западной политологии, и на этой основе уточнить такие термины, как популизм, правый экстремизм, либеральная демократия и т.д. Мы не пытаемся создать новую разновидность политической теории, а лишь объясняем то, что обсуждается.
В этом смысле статья в Vikerkaar была написана скорее как реферативный или даже учебный текст, чтобы наполнить политологическим содержанием эти термины, которые до сих пор неоднозначно понимаются обществом. Реакция критиков на то, что мы занимаемся своеобразной эгоистической «языковой игрой» с целью покрасоваться, стала для нас неожиданностью.
Во-вторых, и это самое главное, в статье мы ни в коем случае не нападаем на консервативное мировоззрение в целом, а занимаем критическую позицию по отношению к правому популизму, который мы связываем лишь с одним из возможных ответвлений консерватизма, называемым нами ультраконсерватизмом. Безусловно, нам следовало бы обозначить это важное различие в нашей первоначальной статье, но давайте сделаем это сейчас, оглядываясь назад.
/nginx/o/2023/08/15/15523476t1h69b4.jpg)
Умеренный и ультраконсерватизм различают по четырем важным пунктам: (1) степень оппозиционности системе; (2) популистские амбиции; (3) восприятие своих оппонентов либо как соперников, либо как врагов; (4) либо гибкость, либо компромисс в навязывании консервативных ценностей. Умеренный консерватизм ассоциируется у нас с такими политиками, как Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер, Ангела Меркель. С другой стороны, ультраконсерватизм и правый популизм ассоциируются с Дональдом Трампом, Виктором Орбаном и Марин Ле Пен.
Основная причина настороженного отношения к ультраконсерватизму, связанному с правым популизмом, заключается в том, что последний не скрывает своего стремления к свержению или, по крайней мере, ослаблению либеральной демократии. В нашей статье мы определяем либеральную демократию не в терминах ценностей ( отношение к иммиграции, национальному суверенитету, традиционной семье и т.д.), а как демократическую политическую систему с либеральной составляющей, включающей следующие черты: свобода слова, всеобщие гражданские свободы, защита прав человека, верховенство закона и разделение власти.
В основе популизма лежит обращение к народу и идея о том, что истинная демократия - это демократия, в которой народ должен иметь возможность осуществлять свою власть без каких-либо ограничений.
Отсюда вытекает важное различие между умеренным и ультраконсерватизмом: первый не стремится оспаривать упомянутые выше либерально-демократические принципы, а второй - стремится. В нашей статье приводится ряд показательных примеров из Венгрии, где речь идет не об антииммиграции и евроскептицизме Орбана, а о планомерной попытке постепенной эрозии всех пяти основных институтов либеральной демократии.
Использование Мёльдером в дискуссии терминов «правые, популистские, противоречащие системе партии» является более точным определением, чем объединение их Вайно в «националистические партии».
Основное кредо ультраконсерваторов заключается в том, что они - единственная сила, которая стоит «за народ», и, обладая мандатом народа (т.е. большинства), они имеют полное право, например, подчинять суды контролю исполнительной власти, доминировать в СМИ, маргинализируя голоса меньшинств и либералов, и т.д. «Суть популизма заключается в обращении к "народу" и идее, что истинная демократия - это демократия, в которой "народ" должен иметь возможность осуществлять свою власть без каких-либо ограничений. И в этом случае умеренным консерваторам чуждо такое мышление - демократия всегда рассматривается как некая ограниченность, позволяющая избежать риска "тирании большинства"».
Для популистских амбиций ультраправые консерваторы, заигрывающие с правым популизмом, воспринимают демократическую политику как игру с нулевой суммой, в которой их оппоненты рассматриваются не как законные конкуренты (как это делают умеренные консерваторы), а как «враги». Мы все знаем, что нужно делать с врагами - подавлять их, сметать. Отсюда и бескомпромиссная позиция либералов, когда речь идет о навязывании консервативных ценностей, будь то иммиграция, семейные ценности или национальный суверенитет.
Например, если умеренный консерватор обеспокоен слишком открытой иммиграционной политикой и поддерживает разумные ограничения, то ультраконсерватор заявляет о необходимости немедленного прекращения всякой иммиграции и ограничения свобод иммигрантов в ущерб интересам коренного населения. Если умеренный консерватор понимает, что в современном глобализирующемся мире суверенитет национальных государств все же может быть в определенной степени совместным, например, для борьбы с климатическим кризисом или развития международной торговли, то ультраконсерватор мечтает о таком международном порядке, при котором каждое государство полностью независимо от других и борется исключительно за свои интересы.
Имея популистские амбиции, ультраконсерваторы, заигрывающие с правым популизмом, рассматривают демократическую политику как игру с нулевой суммой.
Наша радужная история вызвана опасением, что если либеральная составляющая демократии (защита гражданских свобод, разделение властей, свобода СМИ и т.д.) будет сильно подорвана, то то, что останется от демократии (даже если она будет называться нелиберальной), окажется настолько хрупким и уязвимым, что защитить его от авторитарных политиков будет очень сложно.
Важное различие между умеренным и крайним консерватизмом заключается в том, что первый пытается отстаивать и продвигать консервативные ценности, не нарушая упомянутых выше принципов либеральной демократии, а второй (ультраконсерватизм) считает, что эти принципы лишь ограничивают правильную демократию, построенную на власти «народа». Одним словом, первые не стремятся к перестройке существующей политической системы, а вторые, к сожалению, стремятся.