Эксперт: сталинский режим не делил людей на латышей и русских

Иосиф Сталин. Фото: SCANPIX

Накануне очередной годовщины большой депортации 1949 года, которая отмечается в Латвии 25 марта, в Рижской думе состоялся круглый на тему «Русские Латвии - жертвы репрессий 40-50-х годов ХХ века», организаторами которого при поддержке муниципалитета выступили Старообрядческое общество Латвии, Двинское культурное общество и Центр национальных культур и религий. Как удалось показать участникам круглого стола, русскую общину Латвии репрессии затронули даже в большей степени, чем другие национальные общины страны, пишет TVNET.

Перед участниками мероприятия выступил мэр Риги Нил Ушаков («Центр согласия»), который отметил, что иногда, когда разговор заходит о репрессиях, приходится слышать стереотипные фразы: русские высылали латышей, но это не соответствует действительности. Развенчанию этого культивируемого иными политиками и СМИ мифа и были посвящены выступления участников круглого стола - историков, исследователей и даже жертв депортации.

Прежде всего было отмечено, что при доле русских в 10,5% в составе населения предвоенной Латвии их доля в составе репрессированных в 1940-1941 годах, т.е. до начала немецкой оккупации, ненормально высока и составляет 22%. И это несколько противоречит тезису о том, что национальность жертв репрессий для советской власти была безразлична, который выдвигался некоторыми участниками дискуссии.

Если в целом с утверждением о том, что репрессии проводились не по национальному признаку, можно согласиться, то усиленное внимание советских репрессивных органов к представителям русской общины Латвии свидетельствует о стремлении советской власти расправиться с реальными или предполагаемыми противниками прежде всего в русской среде.

Причем речь не идет об агентах немецкой разведки, как принято считать. Именно с обвинениями в сотрудничестве с «Абвером» в делах репрессированных исследователи встречаются реже всего, а то и вовсе не встречаются. По словам сотрудника Института истории Латвии Дзинтарса Эрглиса, всех арестованных в 1940-1941 годах русских латвийцев можно разделить на три группы:

1) нарушители продолжавшей в эти годы существовать и охраняться границы между Латвией и СССР, в основном жители приграничных районов, навещавшие родственников или зачастую просто по ошибке оказывавшиеся на сопредельной территории (их либо отпускали, разобравшись, либо приговаривали к минимальным срокам тюремного заключения - до 5 лет);

2) представители властных структур, полиции и сотрудники разведки;

3) руководители, активисты и просто члены русских общественных организаций - это была самая многочисленная группа репрессированных среди русских. Стандартным обвинением против представителей последней группы было «сотрудничество с европейскими белогвардейскими центрами».

«Национальность жертв для советской власти была несущественна. Неэтично высчитывать, сколько людей какой национальности, пострадали от репрессий. Анализ показывает, что под репрессии мог попасть любой человек, вне зависимости от его политических убеждений и социального статуса. Если же говорить о русских, то стандартными обвинениями были служба в белой армии и участие в работе, выражаясь языком чекистов, белогвардейских организаций. При этом к числу белогвардейских организаций относили и общественные организации, легально действовавшие на территории Латвии. Часто встречается термин »социально опасный элемент«, который трактовался очень широко, под него подводили все что угодно», - отметила, в свою очередь, доктор исторических наук Татьяна Фейгмане.

При этом, по ее словам, чекисты располагали обширной базой данных и начали производить аресты согласно своим спискам еще до того, как Латвия формально вошла в состав СССР 5 августа 1940 года. «Сталинские репрессии нанесли сильнейший удар по русской интеллигенции, что во многом предопределило решение тех, кто уцелел в 1941 году, покинуть Латвию вместе с отступавшими частями немецкой армии, дабы не подвергать свою жизнь опасности новых репрессий. Все вместе это обезглавило русскую общину Латвии», - подытожила Фейгмане.

По словам исследователей этого вопроса, хотя и не подтвержденным ссылками на документы вслед за массовой депортацией 14 июня 1941 года готовились новые волны депортации, более мощные, и только наступление немцев в июне 1941 года сорвало эти планы советской власти. В частности, в июле 1941 года готовилась поголовная депортация священнослужителей всех конфессий, в том числе православного духовенства. Этим объясняется, что в первой волне репрессий пострадало сравнительно небольшое число представителей этого «классово чуждого и идеологически враждебного» советской власти сословия. О репрессиях против православного духовенства рассказал профессор Латвийского университета, доктор истории Александр Гаврилин. Он также настаивал на том, что репрессий по этнической принадлежности не было, и утверждал, что критериев, на основании которых проводились репрессии, установить невозможно, никакой логике они не поддаются.