Криштафович: властям Таллинна понравилось бы, если приостановки школьной реформы потребовали эстонцы

• Целевым адресатом высказывания Андрея Канте были вовсе не эстонские родители и дети
• Вместо решения проблем власти Таллинна предпочитают объявлять проблемы неразрешимыми
• Эстонии в школьном образовании только предстоит сделать то, что давно с успехом осуществила Латвия

Вице-мэр Таллинна Андрей Канте в начале недели допустил, что эстоноязычные первоклассники могут направляться в русскоязычные школы, которые только начинают переход на эстоноязычное образование. Действующий министр образования Кристина Каллас назвала эти планы саботированием перехода, экс-министр Тынис Лукас назвал их дискредитацией реформы. О том, впрямь ли действия мэрии столицы можно расценить как сопротивление школьной реформе, в студии Postimees порассуждал юрист, гражданский активист Евгений Криштафович (Партия реформ).

Андрей Канте, поясняя во вторник свои вызвавшие гневную реакцию понедельничные слова, заметил, что он, по сути, лишь констатировал, что в соответствии с действующим положением при назначении школы по месту жительства нельзя производить распределение учащихся по признаку родного или домашнего языка.

- Кажется, Андрей Канте интерпретировал свои сказанные 16 октября слова так, что это была вовсе не какая-то угроза, а привлечение внимания к проблеме. Похоже ли на правду, что изначальная мотивация вице-мэра была именно таковой, или же это больше выглядит как готовность отказаться от первоначальных планов под возникшим сильным давлением?

- Я очень хорошо понял, что на самом деле хотел сказать Андрей Канте, и мне это высказывание не понравилось совсем по другой причине. Подлинным адресатом этого высказывания были вовсе не родители эстонских детей, говорящих дома только на эстонском языке. Если такие дети были бы действительно направлены в школы, где учителя плохо говорят по-эстонски и где нет нормальной эстоноязычной среды, то родители таких детей просто стерли бы столичный департамент образования в порошок. Даже только одному такому родителю будет очень просто это сделать.

Адресатом этого высказывания были как раз те иноязычные родители, которые все в большей и большей степени отправляют своих детей в эстонские школы. Ссылаясь при этом на статью конституции, гарантирующую получение образования на эстонском языке, они говорят, что хотят отдать своего ребенка именно в эстонскую школу. Они приходят в департамент образования Таллинна и говорят об этом. Им на это отвечают, что у них есть, так сказать, дома эстонская школа, и отправляют ребенка в бывшую русскую школу, которая по бумагам является эстонской. И это не совсем то, чего хотят эти родители.

Как я понимаю, мэрия сейчас пытается прозондировать почву. Если в будущем начнутся активные споры на эту тему, то мэрия хочет знать, сможет ли она тогда сослаться вот на эту устоявшуюся практику, и власти Таллинна и дальше смогут решать, кого им куда отправить.

У нас ведь и с детскими садами существует проблема. Проблема чисто юридического плана, потому что по закону о дошкольных детских учреждениях место в эстоноязычном детском саду гарантировано только ребенку, хорошо говорящему по-эстонски.

О том, что это положение закона проблематично, даже записано в качестве мнения в комментированном издании конституции. Я бы позволил себе высказаться более прямо: я считаю, что это положение противоречит конституции. Такого же мнения придерживаются и многие мои коллеги-юристы. Поэтому столкнувшимся с такой проблемой родителям я рекомендую обращаться к юристу, поскольку ведь для того, чтобы Государственный суд занял бы позицию по этому вопросу, для начала нужен пострадавший. В противном случае конституционный надзор можно инициировать только через канцлера юстиции.

- В последнее время в Эстонии все чаще стали высказываться опасения, что слишком высокий процент детей с неродным эстонским языком в эстонских школах может вредить качеству образования. Получается, что в любом случае переход на эстоноязычное школьное образование будет серьезным вызовом отнюдь не только для русскоязычного населения? Можно ли допустить, что отнюдь не только тех эстонских детей, которых мэрия Таллинна теоретически может отправить в нынешние русские школы, но вообще всех эстонских детей в Таллинне могут ждать очень сильные изменения в их привычной школьной среде?

- Изменения произойдут. Они не происходили до сих пор волнообразно. Если мы посмотрим на динамику увеличения количества первоклассников в эстонских школах и уменьшения их количества в школах с русским языком обучения, то мы увидим, что с каждым годом все больше и больше иноязычных родителей отправляли своих детей в эстонские школы. Это подтверждают все мониторинги интеграции, которые проводились.

Чем дальше, тем больше родителей отвечало, что они хотят, чтобы их дети шли сначала в эстонский детский садик, а потом в первый класс в эстонской школе. Другое дело, что не всегда такая возможность в достаточной степени была обеспечена.

Сейчас может такое случиться, и все на это указывает, что появится еще одна большая волна. Не знаю, правильно ли будет назвать ее второй волной, потому что то, что называют первой волной, все-таки происходило довольно мягко. Не было такого, что вот с какого-то 1 сентября какого-то года все взяли и пошли.

Сейчас, если мы захотим сказать, что с 1 сентября следующего года во всех нынешних русскоязычных школах в первых классах обучение будет вестить на русском языке, то ясно, что часто это будет происходить довольно искусственно. И родители будут видеть эту искусственность, если местными самоуправлениями не будет предложено нормальной программы. И если родители будут видеть, что условная Мария Ивановна, при всем к ней уважении и даже при ее искреннем желании преподавать на эстонском, все-таки будет к этому не очень готова и качество обучения будет страдать… Тогда русские родители посмотрят на это и скажут - не-не-не, в эстонской школе условная Маарья справится с этим получше.

Поэтому они захотят отдать ребенка именно туда. И вот тогда уже Маарья посмотрит на все это и почувствует, что ей нужны еще несколько помощников учителей, потому что ведь Маарья может и совсем не знать русского. В этом же сюжете с Андреем Канте была ведь и учительница Ыйсмяэской гимназии, которая честно признала, что у нее возникают проблемы в тех случаях, когда количество иноязычных детей, нуждающихся в дополнительной помощи при обучении на неродном языке, становится слишком большим. По ее словам, тогда она просто не успевает уделить внимание всем детям.

В таком случае понятно, что ей необходимо еще несколько помощников. Таких, которые знают два языка и будут помогать детям в тех случаях, когда те чего-то не понимают на эстонском. Или чего-то не успевают. В первых классах с такими проблемами можно справиться относительно просто, там все это решается, например, в виде игры. Но чем старше школьная ступень, тем таких проблем больше, и они более трудные.

Там просто учебная нагрузка выше. И времени, которое нужно потратить на эту дополнительную помощь, просто будет требоваться гораздо больше. Соответственно, там должна быть новая методика. А если эти школы не имеют ни ставок помощников учителей, ни готовых методик от владельцев школ, то получается, что эти школы должны как-то сами извернуться и сами эту проблему решать.

Есть хороший фильм Марианны Катт «14 падежей», в котором рассказывается несколько подобных историй. Этот фильм был снят в 2014 или в 2016 году, точно не помню, и можно надеяться, что с тех пор что-то изменилось, но, возможно, эти изменения произошли не везде, не во всех таллиннских школах появились нужные методики, и, кажется, таллиннская мэрия по-прежнему не хочет чего-то менять по существу, и вместо этого говорит, что у нас будут неразрешимые проблемы.

Но властям Таллинна все-таки самим придется их решать. Если они не захотят их решать добровольно, ну, тогда, наверное, Министерство образования должно будет применить меры государственного принуждения. Что уж тут поделаешь.

- Экс-министр образования Тынис Лукас различил в словах Андрея Канте не только желание обновленной Центристской партии больше понравиться своим русским избирателям, но и желание центристов подтолкнуть эстонцев к выбору школ для своих детей в других самоуправлениях, а также к регистрации себя жителями других самоуправлений. Это, по мнению Лукаса, должно еще сильнее укрепить позиции центристов в Таллинне. Действительно ли можно разглядеть за всей этой историей начало подготовки нынешней таллиннской власти к муниципальным выборам 2025 года?

- Безусловно, все это было сделано в этом контексте. Единственное, таллиннские власти наверняка хотели добиться других коммуникационных целей, а не того, чего они в итоге добились благодаря той реакции, которую запустил как раз Тынис Лукас и все его коллеги, включая и действующего министра образования. Все пошло не по тому сценарию, который, вероятно, предполагал Андрей Канте.

Такая проблема ведь существует, что город Таллинн этот процесс саботирует. Те проблемы, которыми Таллинн не желает заниматься… Таллиннские власти их прекрасно видят. Андрей Канте сам руководил двумя школами, причем в Ласнамяэ, так что он отлично осознает, с какими трудностями там люди в действительности столкнутся.

Времени для того, чтобы решить эти проблемы, достаточно. Но вместо того, чтобы заблаговременно приступать к решению этих проблем, таллиннские власти начинуют тянуть время. Они делают это, например, для того, чтобы добиться еще каких-то передвижений сроков. Или каких-нибудь изменений в законодательстве, какой-нибудь очередной, так сказать, «либерализации» в ущерб качеству образования. Да, возможно, им хочется с помощью определенной риторики добиться ситуации, когда перед следующими муниципальными выборами уже и эстонцы потребовали бы приостановки всего этого перехода на эстоноязычное школьное образование.

Не думаю, что это получится. Повторюсь, если эстонских детей начнут отправлять в школы, которые не соответствуют ожиданиям их родителей в отношении сохранения родного языка и культуры, то этот вопрос будет решен юридическими средствами достаточно быстро. Что же касается, так сказать, условных русских школ, то надзор за качеством - как ни крути, это все-таки ответственность Министерства образования. Если министерство видит, что процесс саботируется, а добрым словом решить проблему не получается… Ну, если не добрым словом, так пистолетом эта проблема точно решится.

Поэтому я жду от отдела по надзору за качеством Министерства образования более активных действий в этой части. Раньше это не было целью министерства, но сейчас, я надеюсь, политика изменилась. Придется этим заняться.

Смешно, что у нас нет этих проблем на северо-востоке. Там есть объективные причины, по которым эти проблемы могли бы возникнуть. Но самоуправления в Силламяэ, где вообще нет эстонцев, в Кохтла-Ярве, в Нарве умудряются решать эти проблемы, а вот Таллинн с этим не справляется. Раз так, тут, безусловно, есть какой-то сбой в системе. И вот этот сбой в системе просто необходимо административными средствами удалить.

- Во вторник в комментарии по поводу слов Андрея Канте вы заметили, что надеетесь, что через десять лет в Таллинне останутся только такие школы, что будут полностью соответствовать всем требованиям, и вот именно тогда эстонские дети и отправятся учиться в те школы, которые сейчас еще считаются русскими. Действительно ли представима через десять лет такая реальность, в которой все школы унифицируются до такой степени, что нынешние русские школы не будут ассоциироваться со своим прошлым особым статусом? Может быть, для этого нужно, чтобы эстонские дети пошли в них, скажем, уже через 5-6 лет?

- Было бы очень здорово, если бы так произошло, но сами школы должны оказаться к этому готовыми. Я бы тут посоветовал посмотреть на опыт Латвии, поскольку Рига - это наполовину русскоязычный город, и там есть точно такие же русские резервации, какой у нас является Ласнамяэ, и в таких районах, как Золитуде или Агенскалнс, тоже имеются такие гигантские гимназии, по типу Линнамяэского русского лицея, которые были полностью русскоязычными.

Но в Латвии этот переход в свое время начался по-настоящему. Формула «60 на 40» там начала применяться не для галочки. Она реально была там запущена. И иностранные языки в этой пропорции не учитывались, то есть нельзя было преподнести ситуацию так, что на латышском учат английский. В Латвии уже с 2004 года такие фокусы были невозможны.

Можно, конечно, у нас сейчас задаться вопросом «где вы были двадцать лет?», но даже если найти тех, кому можно предъявить такие претензии, это ведь сегодня проблему не решит. Поэтому я уверен в том, что если сейчас начать регулировать и направлять этот процесс с позитивными целями, то все достижимо.

При этом я не вижу причин, по которым школа в Эстонии не может быть действительно общей. Конечно, она может быть такой. Просто если к настоящему моменту владельцы школ мирились с ситуацией, когда в какой-то школе 70 процентов педагогов не владеют эстонским даже на уровне B2, а такие показатели фиксировались в некоторых школах Таллинна… И вот если после получения таких предписаний власти Таллинна не направляли уже на следующий день людей на языковые курсы, если они ничего не делали, чтобы исправить ситуацию, а исправить ее можно было за 1-2 года, то это говорит о том, что к этому просто вообще не было воли.

Была надежда, что оно само рассосется. Что все рано или поздно выйдут на песнию. Выйти-то выйдут, но ведь новые придут. Я еще перед выборами читал статью представительницы Центристской партии, которая утверждала, что у нее есть подруга, учительница математики, которой сорок лет и которая говорит, что если вся эта реформа будет осуществлена, тогда она уж точно уйдет из системы школьного образования, потому что она эстонский в своем возрасте выучить уже не сможет.

Во-первых, если учитель не может чего-то в сорок лет выучить, например, государственный язык страны, в которой он живет, то к квалификации этого учителя возникают большие вопросы. Во-вторых… Сорок лет - это 1983 год рождения. Это значит, что женщина окончила школу в 2001 году. И она не знает эстонский язык? Так где она училась на учителя математики? Хочется спросить, да как же тебе это удалось?

Но вот, видимо, удалось же. Поэтому все это опять же упирается в вопрос мотивации. И нам нужно задаться вопросом, что нам важнее: дети и их образовательные нужды, которые заключаются в хорошем овладении эстонским языком и получении знаний по предметам, или интересы учителей с особыми талантами: всю жизнь провести в независимой Эстонской Республике и не выучить эстонский язык на необходимом для своего профессионального развития уровне. Мой ответ таков, что важнее нам образовательные нужды учеников.

Смотрите запись полной версии беседы!