Postimees в Израиле ⟩ Мама погибшего на фестивале Марка Шинделя: «У него было эстонское гражданство. Мы надеялись, что он в плену и его отпустят как гражданина ЕС»

Церемония прощания с Марком Шинделем на седьмой день после похорон. Кладбище в Нетании, Израиль. Фото: Madis Veltman

Марк Шиндель любил людей и жизнь, мечтал стать инженером-строителем, хотел, чтоб у него было много детей. 7 октября он оказался на фестивале в кибуце Реим, в нескольких километрах от Газы. Этот день сломал жизнь семьи Шиндель и сотен других семей.

Мы с коллегой-фотографом были на церемонии прощания с Марком на седьмой день после похорон. На кладбище было много молодежи: погибшего мальчика очень любили и у него было огромное количество друзей. На родителей Марка было страшно смотреть. Его мать почти не плакала, она словно окаменела и делала все необходимое автоматически. По ее лицу было видно, что мыслями она не здесь, а где-то  рядом с сыном.

Когда несколько дней спустя мы приехали к ним домой, родители хорошо держались, но было видно, что это стоило им невероятных усилий. Было 9 утра. Как настоящие израильтяне, они накрыли стол, чтобы накормить гостей завтраком. Я так и не смогла попробовать их домашнее варенье. Это было самое тяжелое интервью в моей многолетней практике. Я не стала задавать вопросы, как это обычно бывает, а просто дала Юлии и Игорю выговориться. 

Родители убитого террористами Марка Игорь и Юлия Шиндель. Фото: Madis Veltman

Марк был в нескольких днях от новой жизни

Третьего октября Марк улетел в Израиль из Америки, где тогда находились его родители. Он летел, чтобы начать учебу в университете имени Бен-Гуриона. Об этом Марк мечтал с детства и поступал на строительное отделение несколько лет подряд. В этом году у него все получилось. «Я отпускала его с легким сердцем. Я отпускала ребенка в новую жизнь, которой он очень ждал», - сказала Юлия Шиндель.

Кошмар для семьи начался 6 октября, так как в Чикаго суббота еще не наступила. Игорь и Юлия увидели новости об обстрелах в Израиле. Мать Марка считала, что он находится в Беэр-Шеве, где расположен университет имени Бен-Гуриона. Это около сорока километров от Газы и, если бы он был там, он бы не пострадал.

Юлия Шиндель написала сыну сообщение: «Обстреливают Беэр-Шеву! Не подходи к окнам! Ты где?» Он ответил «Все в порядке, мама, все хорошо. Есть немножко ракет». И тут в новостях сообщили, что на территорию Израиля зашли террористы.

Юлия Шиндель с альбомом фотографий Марка, который сделали ей друзья сына после его гибели. Фото: Madis Veltman

Мать не знала, что он на фестивале в Реиме. Вскоре младший брат Марка Гай открыл Instagram и обнаружил там сторис с фестиваля. Это был гром среди ясного неба: мать начала обзванивать всех знакомых и друзей Марка. Стали составлять списки тех, кто поехал на фестиваль из города Кфар-Йона, где Марк жил с родителями.

Юлия обзванивала всех его друзей. Игорь Шиндель сказал: «И все равно в этот момент мы были уверены, что с Мариком все нормально, мы просто хотели понять, где он. Когда Юлина подруга опубликовала в соцсетях пост с призывом отозваться, кто видел Марка, Юля попросила его убрать, потому что сейчас Марик вернется и сделает нам вырванные годы, что перепуганные мамаши опозорили его на всю страну».

Марк Шиндель (в центре) по дороге на фестиваль. Фото: частный архив

Марк Шиндель на фестивале в Реиме. 6 октября 20023 г. Фото: Частный архив

Юлия справляется с подступившими слезами и продолжает. Один из друзей Марка – Гидон (имя изменено по просьбе Юлии – ред.), спасся, и родители Марка смогли с ним связаться. Гидон был уверен, что с Марком все хорошо, он сел в какой-то автобус и выехал. Родители решили, что все так и есть, просто батарея телефона их сына села и надо ждать.

«Мы верили, что он сел в автобус, мы ждали, пока он доедет. Потом я разговариваю с Гидоном еще раз, и он мне говорит совершенно другие вещи, - рассказывает Юлия. – В этот момента я понимаю, что он не видел Марка. Он просто в посттравме. Мальчик не понимает, что с ним происходит и каждый раз рассказывает мне новую версию событий».

Потом многие родные пропавших и еще неопознанных участников фестиваля говорили родителям Марка, что им еще повезло: они смогли его сразу найти, оплакать и похоронить. Многим придется еще очень долго мучиться неизвестностью.

Наконец кто-то из знакомых, кто тоже был на фестивале, рассказал, что ребята сначала прятались в лесу, а потом разбежались в разные стороны. «Я уже поняла, что ни в какой автобус Марк не сел и где он, никто не знает. Гидон до сих пор находится в состоянии прострации. Они все сейчас на терапии, эти дети», - сказала Юлия.

Родители поняли, что все хорошо не будет. «Мы начинаем искать, я заполняю какие-то тонны анкет, мы читаем списки… Это все от руки, их составляют по ходу поисков. Что-то карандашом…» - монотонно объясняет Юлия процесс. Игорь уточняет, что какие-то молодые люди спаслись и их забрали военные, но никто не знает толком, где они: «Их расселили в соседние кибуцы и стали составлять списки выживших».

Родители Марка не теряют надежды и в сотый раз просматривают списки. «Я уже знала эти имена наизусть… Мы не спали все это время. Я боялась уснуть, чтоб не пропустить важный звонок», - говорит мать Марка. Родители писали и звонили сыну каждые 15 минут, но телефон молчал. Наконец его включили и пришло стандартное сообщение «Я перезвоню позже». Родители поняли, что это, очевидно, кто-то из террористов включил телефон Марка.

Юлия поняла, что нужно лететь из США в Израиль. «Через четыре часа я уже была в самолете. Это был самый неудачный стыковочный рейс, который можно было придумать, и я опаздывала на тель-авивский самолет. Но они меня ждали. Когда я летела, я впервые уснула, - рассказывает мать. – Девочки (подруги – прим. ред.) за это время открыли квартиру Марка, взяли его вещи. Когда в полиции будет начинать дело, будет нужна его ДНК».

Юлия Шиндель поехала в полицию Южного округа, чтобы официально заявить о пропаже Марка. «Боже мой, какие они были все уставшие, эти полицейские! Они работают там по пятнадцать часов. В соседней комнате плачет девочка, которой уже сказали… Вы понимаете. Я сижу, даю показания. Это какой-то ужас, какой-то ужас...», - шепчет Шиндель.

Кулон с портретом Марка Юлии сделала подруга. Фото: Madis Veltman

На следующий день Юлия и Игорь обратились в эстонское посольство, поскольку у Марка было гражданство Эстонии. Семья Марка хотела задействовать дипломатические связи, надеясь, что он жив и в плену. «Еще мы хотели записать ролик и запустить в Сеть, чтобы террористы поняли, что что он гражданин Евросоюза… Я сказала, что я запишу ролик завтра, потому что после того, как я этот текст написала, мне стало плохо».

«Нам еще повезло, что Марка опознали быстро»

Юлии не пришлось записывать ролик. Как только она доехала до дома, в дверь позвонили. Это были представители Министерства службы тыла и социальной службы. «Я как только их увидела, я сразу все поняла… Они опознали его по ДНК. Я спросила о причине смерти, - говорит Юлия. - в ответ: "Мы не можем тебе сказать"». Я спрашиваю: где мой ребенок? «Мы не можем тебе сказать». Все засекречено, нельзя ничего говорить. Когда я его увижу? «Только на похоронах».

Потом многие родные пропавших и еще неопознанных участников фестиваля говорили родителям Марка, что им еще повезло: они смогли сразу его найти, оплакать и похоронить. Многим придется еще очень долго мучиться неизвестностью.

Юлия позвонила Игорю, который еще был в США: «Игорь начинает плакать. Я говорю, послушай, когда ты немного придешь в себя, скажи мне, когда ты вылетаешь, потому что билетов нет!» Улететь в Израиль Игорю Шинделю помогло консульство. Его посадили на самолет, который вез домой резервистов. Игорь опоздал на похороны сына всего на десять минут.

«Эти дети не сделали ничего плохого!»

«На похоронах были сотни людей. Сотни. Многие друзья Марика уже были в армии. Они мне писали бесконечно… Пишут, что они там сидят, вытаскивают пули из рожка автомата и подписывают «Марк Шиндель». Это у них как терапия. От бессилия», - говорит мама Марка.

Так получилось, что Марк спас многих своих друзей, когда они убегали с фестиваля. Он был трезвый, а некоторые были довольно пьяные к утру. Марк их грузил в машины, на которых их и вывезли. Почему он сам не успел выехать и как погиб – этого родители пока не знают. Они знают, что в какой-то момент веселье на фестивале сменилось кошмаром и ребята прятались в лесу. 

Марк с друзьями прячутся в лесу от террористов. Фото: частный архив

«Эти детки, которых он спас, не могли к нам подойти несколько дней, посмотреть нам в глаза. У них чувство вины. Они думали, что мы будем сердиться на них. Такие милые, они пришли ко мне с повинной головой, - рассказывает Игорь. – Мы рады, что он живы. Как можно вообще подумать такое?»

В Юлии просыпается в этот момент злость: «Виноват в этом только ХАМАС! Нет других виноватых. Детям можно веселиться, детям можно наслаждаться жизнью. Они ничего плохого не сделали. Это не то, что кто-то был в неправильном месте в ненужное время. Нет, они были в правильном месте. У нас много вопросов относительно места к организаторам. Это другой вопрос. Но дети не сделали никому ничего плохого!»

Друзья Марка сделали его родителям альбом. Игорь не может его смотреть. Он даже с нами не смог посмотреть. Юлия пересматривает бесконечно, гладит страницы. «Последнее фото очень хорошее», - говорит она. Марк действительно был красивым мальчиком. Мать принесла фотографии, снятые еще на пленку. На этих фото она еще совсем юная с маленьким Мариком, который тогда выглядел совершенно эстонским ребенком: светленьким и голубоглазым.

Марк и Юлия 22 года назад. Фото: Madis Veltman

«Он был очень смешной и очень веселый, у него было потрясающее чувство юмора, - говорит отец. – Он смешил Юлю до слез». Друг Марка пишет сейчас его родителям: «Я не знаю, как мне жить. Когда мне было плохо в тяжелые времена, Марк всегда умел меня поднять. Когда я был разобран на части, он умел меня собрать как никто. А вот сейчас я просто разобран на части, и тот, кто должен меня собрать, это Марк. Но именно из-за него я разобран на части. И кто меня теперь соберет?»