ИНТЕРВЬЮ ⟩ Светлана Тихановская: Европа позволила Лукашенко сделать то, что он сделал

Светлана Тихановская. Фото: Kermo Benrot/Postimees / Scanpix Baltics

Большинство белорусов не планируют навсегда оставаться в Европе, но планируют сделать частью Европы Беларусь, заявила в интервью Postimees лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская.

Светлана Тихановская, лидер демократических сил Беларуси, была почетным гостем на Белорусской конференции, организованной совместно Институтом прав человека и Министерством иностранных дел в пятницу в таллиннском «Котле культуры». В контексте статуса английского языка как рабочего на конференции примечательно то, что и белорусы, и эстонцы говорили на своем родном языке, начиная с министра иностранных дел Маргуса Цахкна. Postimees поинтересовался у Тихановской, какие изменения произошли в борьбе белорусских демократов после полномасштабного нападения России на Украину.

- Я сидел с дочерью позади вас и президента Керсти Кальюлайд, когда вы были на премьере спектакля Vaba Lava «Ошибка 403» 30 мая 2021 года в Таллинне. Что за это время изменилось на так называемом белорусском фронте?

- Конечно, с тех пор многое изменилось во многих отношениях. У демократических сил есть много достижений. Например, мы фактически лишили режим Лукашенко политического представительства в мире. В настоящее время мы налаживаем отношения с другими странами, парламентами и организациями - например, Советом Европы, Парламентской ассамблеей, и начинаем стратегический диалог с США. Сейчас страны не направляют своих послов в Минск, чтобы не легитимировать режим Лукашенко.

- Эстония все еще рассматривала возможность отправки нового посла в Минск в июле 2021 года, то есть почти через год после так называемых поворотных событий в Беларуси...

- Однако за этим все же последовало твердое решение Эстонии не отправлять посла, чтобы не легитимировать Лукашенко. Но в то же время Эстония назначила специального представителя по работе с демократическими силами Беларуси, чтобы был дипломатический контакт между демократической Беларусью и Эстонией. Кроме того, были созданы должности в будущих структурах власти, мы строим демократическое общество, которое будем развивать в новой Беларуси. В настоящее время люди в изгнании сформировали протоправительство, общий переходный кабинет, и протопарламент. Мы учимся демократии…

- Какой адрес у этих органов, которые вы упомянули?

- Адреса нет, сами люди - это и есть парламент и правительство. Вы знаете, сколько организаций, имевших адрес, были разгромлены в Беларуси? Но теперь все они снова восстановили свою деятельность. Это не помещения, это инстанции, которые работают среди самих белорусов. Странно, когда эстонец в Эстонии спрашивает о физическом адресе, ведь Эстония - киберстрана, то есть это не так, как пелось в советской песне, «где наши улица, где наш дом». Наш адрес - сердце.

- Перед встречей с вами я вспомнил, что в начале прошлого года сделал большое интервью с белоруской Дарьей Лосик. Ее история тронула меня до глубины души, потому что в эмоциональном плане личные контакты имеют наибольшее значение. Сколько сейчас в Беларуси таких известных политзаключенных, как Дарья и ее муж Игорь?

- Если говорить вообще о политзаключенных, то у нас есть разные данные, и даже невозможно точно сказать, сколько сейчас людей задержано по политически мотивированным уголовным делам. Пока что в Беларуси ежедневно арестовывают около 20 человек - за использование белорусского языка, за противодействие войне, за пожертвования на нужды украинской армии.

- Здесь, на конференции по Беларуси кто-то только что сказал, что в Беларуси могут арестовать даже за то, что ты носишь белые носки с красной полоской.

- Да, так и есть: за ношение не тех цветов, за пение украинской песни, за лайк, за твит, за чтение так называемых альтернативных новостей - за все это вас могут посадить на годы в тюрьму в Беларуси. В Беларуси нет справедливости и все подчинено репрессивной машине. У нас есть данные правозащитного центра «Весна», по которым насчитывается около 1500 политических заключенных, а по данным других правозащитных центров - их 1700. Это подтвержденные данные, но в целом считается, что в настоящее время в тюрьмах Беларуси находится до 5000 политических заключенных.

Около 900 человек смогли освободиться. Кто-то впоследствии покидает страну, кто-то остается. Конечно, всем этим людям после тюрьмы требуется как психологическая, так и медицинская помощь, поскольку условия в местах лишения свободы невыносимы.

Нет сомнений: то, что сделала Даша, - это подвиг, потому что это вообще подвиг  жить в Беларуси так, чтобы иметь демократические взгляды.

- Пока Дарья была на свободе, она чувствовала, что ее миссия - рассказать всему миру, как несправедливо содержание под стражей ее мужа.

- Да, и я предполагаю, что Даша учитывала, что ее тоже могут арестовать, но она не уехала из Беларуси из-за своих принципов; она ​​очень свободный человек внутри. И ее посадили на два года, а их дочь осталась теперь и без матери, и без отца. К сожалению, это не единичный случай, когда оба родителя находятся в тюрьме, а дети находятся с бабушкой и дедушкой. Известен случай, когда мать находится в тюрьме, а ее приемного ребенка поместили в детский дом.

А еще есть разделенные семьи! Например, отец сидит в тюрьме, а матери пришлось уехать, потому что преследуются и родственники политзаключенных. Ситуация очень критическая, и режим пытается держать людей в состоянии страха посредством репрессий. Потому что режим знает, что как только запугивание прекратится, белорусы снова поднимутся.

Боевой дух никуда не исчез - желание жить в демократической стране и желание бороться с Лукашенко не исчезли, но они в настоящее время подавлены бесконечным террором и тиранией в нашей стране. Как только появится возможность... Триггеры могут быть разные, например, победа Украины в войне, потому что слабый Путин означает слабого Лукашенко, и люди готовятся к этому моменту.

У нас есть сети активистов-добровольцев, которые каждую неделю организуют более мелкие акции саботажа и дестабилизации. Дух протеста живет и в стране, и за ее пределами. Те, кто сейчас находится в безопасности в Европе, могут быть более свободными, говорить громче и называть вещи своими именами.

Нам приходится действовать в изгнании и за себя, и за тех, кто еще находится в Беларуси. Именно поэтому так важно дать белорусам, находящимся сейчас в изгнании, возможность легализоваться, помочь им найти работу. Люди уехали, чтобы вернуться в Беларусь. большинство не планируют оставаться в Европе, они планируют позднее создать Европу в Беларуси.

- В 2020 году сами белорусы очень гордились тем, что весь протест прошел столь мирно. Даже забравшись на скамейки во время акции протеста, они снимали обувь, чтобы не испачкать сиденья. Как вы оцениваете задним числом, все ли было сделано правильно или надо было все-таки сопротивляться силовыми методами, как это сделали украинцы в 2013-2014 годах на Майдане? Украинцы же победили своего пророссийского тирана...

- У нас с украинцами достаточно разный контекст. В Украине все время после развала СССР менялись президенты, никогда не было ситуации, чтобы вся власть была в руках одного человека - были олигархи, политики, которые конкурировали, боролись друг с другом. В Беларуси из-за пассивности белорусов после развала Советского Союза люди занимались только своими проблемами, чем и воспользовался диктатор, который уже в начале своего правления распустил парламент и начал строить страну, которая предназначается только для его собственного использования.

Как только появились первые оппозиционеры - они хотели построить новую страну - Лукашенко победил их с помощью своего популизма: «Не высовывайтесь! Я уничтожу бюрократию, преступность!» В неспокойные времена, в начале 1990-х годов возникли преступные группировки. В первые годы Лукашенко просто как-то удавалось оставаться на плаву. Потом начали исчезать первые его противники, тех, кто первыми поднял против него голос, убивали или бросали в тюрьму. Таким образом, он очень быстро выстроил свой аппарат безопасности.

- Показательно ли, что служба безопасности в Беларуси до сих пор носит название КГБ?

- Да, КГБ. Лукашенко за короткое время построил диктаторскую машину. И именно поэтому есть разница между выходом на улицу в стране с более демократическими традициями или в диктаторских условиях, где каждый, кто высовывается, попадает в тюрьму. У нас были протесты каждые пять лет, и каждые пять лет добавлялись политзаключенные. Я считаю, что Европа позволила Лукашенко сделать то, что он сделал.

- Не боитесь ли вы сейчас за свой народ, потому что Россия, судя по всему, уже разместила ядерное оружие в Беларуси?

- На самом деле ходят разговоры, что какая-то часть ядерного оружия уже находится в Беларуси, но точно никто не знает. Знаете, это самое дискомфортное чувство, когда живешь в неопределенности: бомбу привезли - не привезли, заложили - не заложили, установили - не установили. Это хорошая возможность для шантажа. «У нас ядерное государство, а вы там не высовывайтесь!» - это логика диктатур.

Именно поэтому мы просим могущественные страны прямо сейчас дать понять, что любая попытка угрожать нам закончится неудачей. В качестве превентивной меры мы должны заявить, что не поддадимся шантажу. Нужно послать четкий сигнал режиму, что, мол, вы террористы, и вы терроризуете не только свой народ, но и нас.

Нужно быть готовыми к таким сценариям. Прежде всего, сами мы объясняем белорусам, что действия Лукашенко сделают Беларусь основной целью в случае возможного контрудара. Надеюсь, до этого не дойдет, но надо быть готовыми и критически проанализировать этот вопрос. Обещая разместить ядерное оружие в Беларуси, Лукашенко продает белорусскую независимость.

- Ну а что остается делать Лукашенко, если у Путина появились такие планы?

- (Глубоко вздыхает) Мы должны отказаться от представления, что если Путин чего-то хочет, то мы ничего не можем с этим поделать. Такая рабская логика вообще не должна существовать в свободных странах. Я говорю от имени нашего единого демократического сообщества.

- Я так понимаю, Путину бы понравилось, если бы Беларусь тоже вела официальную войну против Украины.

- Это не обязательно так. Я думаю, что нынешнее статус-кво комфортно и Путину, и Лукашенко. Лукашенко позиционирует себя как частичного союзника, который на самом деле не находится в состоянии войны. Например, они помогают друг другу уклоняться от санкций. Лукашенко также может шантажировать Путина: «Я тебе помогу, но дай денег!». Такая экономическая и политическая поддержка. У них сейчас такие взаимовыгодные отношения, они нужны друг другу, они друг другом пользуются.

- Что вы почувствовали, когда 24 февраля 2022 года Россия вторглась в Украину уже полномасштабно? Как, по вашему мнению, это может повлиять на Беларусь?

- Было страшно подумать, что Беларусь стала частью нападения на Украину. То, что украинцы начали воспринимать нас как соагрессоров… Потребовалось много времени, чтобы объяснить, что режим Лукашенко и всех белорусов нельзя смешивать в одну кучу. Мы с самого начала помогали украинцам, чем могли; вариантов у нас не так много, кучу денег и оружия мы выделить не можем. Но наши добровольцы воюют на стороне Украины, беженцы из Беларуси помогали беженцам из Украины. В Беларуси после начала войны люди устроили демонстрацию, за которую их посадили на долгие годы.

Наши партизаны останавливали российские поезда, чтобы россияне не могли продолжать убивать украинцев. Осужденные за такую деятельность люди могут лишиться жизни в тюрьме. Мы верим, что судьбы Украины и Беларуси связаны. У нас есть общий враг - империалистические амбиции Путина. Путин не рассматривает ни Беларусь, ни Украину как независимую страну. Но мы живем в XXI веке и ни одна другая страна не может диктовать другой стране, как ей жить.

- Надеюсь, что однажды вы примете меня в своей резиденции в Минске как лидер свободной Беларуси.