«Понаехали» ⟩ Где переселенец с востока чувствует себя западным человеком и почему это самообман

Жители Эстонии не понаслышке знают о том, что разговор о национальных различиях - дело неблагодарное. Обязательно кто-то обижается первым, и в итоге все ссорятся вусмерть. Война в Украине как раз и началась из-за того, что одна из сторон не желает признавать различий, и это хороший урок тем, кто обходит эту тему. Уехавший из России в Черногорию литератор Алексей Гусев написал в редакцию письмо, где поделился неожиданными наблюдениями об устройстве жизни в глубине европейского континента.  

Привет! Меня зовут Алексей. Прости, что я на «ты», но это именно тот уровень, на котором мне хотелось бы вести эту беседу. Даже если беседа суть мой монолог. Дело в том, что предмет, который я хочу затронуть, столь интимен, что любые обобщения могут задеть тонкие и ранимые души. Поэтому я буду говорить от себя, и пусть все шишки летят адресно, тем более что мои рассуждения скорее основаны на личных наблюдениях, чем имеют под собой научную базу. Короче, я хочу поговорить о разнице национальных менталитетов и отношении к ней.

Черногория в равной степени гостеприимна к бегущим от войны украинцам и россиянам, не желающим воевать с Украиной. Фото: STEVO VASILJEVIC/REUTERS

Не секс, но все же…

Парадокс заключается в том, что многонациональное государство, откуда я родом, предполагает тесные контакты с носителями различных ценностей и представлений о жизни. То, что происходит на каждом шагу, вроде бы, не должно вызывать вопросов. Однако же тема межнационального общения в Советском Союзе и постсоветской России (только ли в ней?) была приравнена к сексу. Явление носит массовый характер, а говорить о нем никто толком не может, есть либо судебно-медицинская, либо площадная лексика, третьего не дано. Вероятно, поэтому и разговоры на эту тему так легко вызывают либо гнев и отторжение, либо глупое подхихикивание.

Я родился и вырос в Москве. Мне уже немало лет, я хорошо помню Советский Союз, превеселые девяностые и последующее заволакивание горизонта свинцовой тучей новой государственности. Я уехал из России в ходе необъявленного чемпионата по спонтанной эмиграции 2022 года и в итоге осел в Черногории. Когда оказываешься в чужих краях на неопределенно долгое время, глупо отгораживаться от людей.

Я русский, говорю, думаю и действую по-русски, тогда как вокруг меня черногорцы, и их заметно больше, чем меня. В этой ситуации мало интереса и уважения к чужой культуре, важно суметь в нее вписаться, а это требует изучения. Собственно, на примере Черногории и черногорцев, а заодно собственного опыта изучения и вписывания, я попытаюсь снять фиговый листок с межнационального взаимодействия.

Черногорию роднят с Россией только туристические надписи на русском. Фото: Алексей Гусев

Близкое, но далекое

Выходцам из России в Черногории достаточно комфортно. Славяне, не чурающиеся кириллицы и в ходе истории не получившие повода ненавидеть Россию, до сих пор воспринимают русских если не как «братьев», то как единоверцев. Православный бэкграунд роднит независимо от отношения к церкви. Кроме того, многие россияне, скупив недвижимость у моря, живут здесь месяцами, и местные к ним привыкли. Однако черногорцы во многих аспектах сильно отличаются от русских, и ниже я приведу пять пунктов, в которых это отличие показалось мне весьма существенным.

Полако

О, это такой балканский аналог датского «хюгге», общий для черногорцев, сербов и других соседних народов. Перевести это слово можно как «тихо», «спокойно». Это не столько символ, сколько расхожее выражение, которое можно часто услышать по отношению ко всем и ко всему. Смысл черногорского «полако» сводится к стремлению расслабиться, положиться на ситуацию, забыть о нетерпении и синхронизироваться с темпом, в котором происходят события. Наиболее близким по смыслу русским выражением будет, вероятно, «не парься».

Не обобщая, скажу, что лично мне, выросшему в реалиях, в которых уважения заслуживает выкручивание тумблера на полную – что в работе, что в отдыхе – общественная идеология, предусматривающая тихий ход, кажется едва ли не даром богов. Если русскому человеку требуется повозмущать пространство, черногорец видит в этом избыточную, ненужную прыть.

Работающие черногорцы нередко разговаривают с бесчисленными знакомыми. Фото: Алексей Гусев

Успех? Зачем успех?

Сколько себя помню, я живу в необходимости состояться. Образовательно, профессионально, финансово, личностно, социально, семейно – в каком направлении ни посмотри, всюду надо кем-то стать и что-то собой представлять. Черногорцам это ни к чему. Их мало заботит статус, деньги для них существуют где-то на втором плане, высшее образование вообще необязательно. Гораздо важнее личный комфорт, общение с близкими, возможность жить в свое удовольствие, для которого успех и стремление к нему подчас выступают как враги, сея в головах смуту и сомнения. Нельзя сказать, что я понимаю и приветствую такой подход к жизни, но, положа руку на сердце, должен признать, что он не лишен приятных бонусов.

Принцип (не)разумной достаточности

Я могу привести сколько угодно примеров того, как русский человек может сделать что-либо «на отвали». Не зря говорят, что русские люди в разных условиях могут быть как сверхэффективными, так и совершенно неэффективными работниками. Но при схожих порой результатах в основе этого в Черногории лежит другое. Здесь, как мне показалось, в принципе отсутствует культура филигранной доводки. То, что мне видится как «сделанное плохо» или «сделанное не до конца», черногорцы считают «сделанным нормально», то есть в достаточной мере. Кажется, нет вообще ничего, на что черногорец не мог бы махнуть рукой. Остается сказать спасибо, что в Черногории нет атомных электростанций.

Железнодорожное сообщение в Черногории ностальгирует по эпохе единой Югославской федерации. Фото: Алексей Гусев

Прозрачность возрастных границ

Я привык к тому, что люди предпочитают общение в рамках своих возрастных групп. Так было и есть у меня на родине, так происходит в большинстве стран, в которых мне довелось побывать. Но не на Балканах. Здесь совершенно спокойно проводят время за неспешной беседой люди с разницей в возрасте в 30-40 лет, родители ездят в отпуск вместе со взрослыми детьми, да и в целом общение выглядит достаточно свободным, расслабленным и лишенным ярко выраженных возрастных культурных кодов. Это вовсе не означает, что, к примеру, нет молодежных тусовок или пенсионерских посиделок, но у меня создалось впечатление, что черногорец не заключен в клетку своей возрастной группы. Это, конечно, вызывает удивление.

Пространство как собственность

В России люди, выходя на улицу, чаще все-таки учитывают присутствие там других людей, в том числе если те им не нравятся. Легче всего это заметить в магазинах, в общественном транспорте и других местах, где ограниченную территорию приходится делить большому количеству людей. В Черногории все обстоит иначе, хотя обилие гор и необходимость вписывать дороги и жилье в крохотные клочки земли сделали страну богатой на тесные места. Тем не менее, широкоплечий черногорец, идя навстречу по узкому тротуару, вряд ли подвинется или уступит место, в супермаркете легко можно упереться в чью-нибудь тележку, поставленную поперёк прохода, а когда дело касается необходимости разминуться на узкой парковке, здесь можно доставать попкорн. Удивительно, что черногорцы, будучи приветливыми, общительными и вежливыми, с практиками взаимодействия в пространстве решили не заморачиваться.

Это не место для парковки, а дальние подступы к пляжу в летний период. Фото: Алексей Гусев

Ад перфекциониста

Эти и другие черты черногорского менталитета могут проявляться крайне причудливым образом в неожиданных областях жизни, и неподготовленного человека это способно поставить в тупик, а то и довести до нервного срыва. Как вышло, что столь милый русскому сердцу пофигизм достиг в Черногории ошеломляющих масштабов?

Один лишь факт способен дать прочувствовать истинную картину здешней жизни: весной в окрестностях Будвы машина слетела с эстакады в пропасть, а когда ее решили поднять, рядом оказалась ещё одна машина со скелетом человека, которого никто не хватился. Одновременно светские хроники ведут колонку рекордов количества алкоголя в крови пойманных полицией на серпантинах пьяных водителей. Не так давно был преодолен долго державшийся порог в пять промилле.

Живя на шикарном побережье, черногорцы предпочитают свинину рыбе и морепродуктам – они тут стоят в разы дороже свинины, поскольку большей частью привозные и замороженные. Правила для черногорцев – это не более чем примерное описание желаемого порядка. В этом легко убедиться, попав по очереди к сидящим по соседству специалистам в любом государственном учреждении. Пунктуальность придумали маньяки, она – вселенское зло. Если ситуация пошла не по плану, нечего и пытаться ее оседлать: поворот событий не в ту сторону – вполне достаточный аргумент, оправдывающий любые последствия.

Водный транспорт припаркован аккуратно, но предназначен для обслуживания туристов. Фото: Алексей Гусев

У черногорцев довольно специфические отношения с мусором: о раздельном сборе слышали краем уха, батарейки принимают, кажется, в соседнем городе, а с крупными отходами принято ехать в горы и выбрасывать их с дороги, где обочина позволит встать. Но поскольку обочины есть обычно у смотровых площадок, то возникает впечатление, что с любимым диваном, отслужившим свой век, черногорцы предпочитают расставаться в красивых декорациях.

Добавим сюда выраженную сезонность: за два с половиной летних месяца черногорцы должны успеть заработать на весь оставшийся год, и в этой лихорадке участвуют все. Жители севера страны устраиваются в летние кафе и на пляжи, в отели и экскурсионные ларьки. На это время приостанавливаются дружба, ежевечерние посиделки и прочие договоренности, а в магазинах наблюдается резкий рост и без того немаленьких цен на продукты питания. Цены при этом могут меняться едва ли не каждый день.

И еще одна деталь: в стране, в которой средняя зарплата существенно ниже тысячи евро в месяц, деньги мельче десяти центов ничего не значат и при расчётах округляются в произвольную сторону. Согласитесь, все это вместе создаёт для пришлого человека крайне неопределённую и непредсказуемую среду.

Летом все города черногорского побережья выглядят одинаково. Фото: Алексей Гусев

Я лично видел на прогулочном морском судне спасательные жилеты, намертво прикрепленные к потолку. Я неоднократно ездил на автобусах, которые не заезжали в запланированные по расписанию города из-за того, что опаздывали. Я лично получал в нотариальной конторе тщательно пропечатанные и переплетенные документы, в которых вместо моего имени фигурировало чужое. Я не раз был вынужден целовать дверь сетевого супермаркета, потому что сотрудники решили закрыться пораньше, а моим друзьям однажды в кафе подали две трети стакана колы, объяснив это тем, что остальное место для льда, но льда нет.

Я неоднократно пересекал границу без необходимости показать лицо, а однажды банально ее проспал, не вызвав у пограничников интереса ни к себе, ни к моему паспорту. Меня много раз пытались обсчитать в магазинах, и примерно в трети случаев – в мою пользу. Я гораздо чаще общался с сотрудниками государственных учреждений, от которых пахло ракией даже в 11 утра, чем с теми, от кого не исходил этот аромат. При этом мне не раз очень помогали незнакомые люди, в пекарнях бесплатно угощали булкой или буреком (пирогом), а в поезде вместо штрафа выписывали билет подешевле. Иными словами, я видел во всех этих примечательных эпизодах отношение черногорцев не к чужаку, а к жизни как таковой.

В Черногории далеко не всегда райская погода, и это делает ее живой, меняющейся. Фото: Алексей Гусев

В Черногории довольно большое русскоязычное сообщество, и для общения и взаимопомощи существуют десятки телеграм-чатов. Поскольку состав комьюнити постоянно меняется, у новоприбывших то и дело возникают одни и те же вопросы, рано или поздно сводящиеся к одному: как же можно так жить??? Как ни удивительно, можно. Более того, с таким подходом к жизни черногорцы, в отличие от многих других народов, не вогнали себя ни в одну серьезную беду, и даже недавние балканские войны прошли для них большей частью стороной. А на сегодняшний день они сделали так, что, находясь в лакомом месте юга Европы, они существуют как бы отдельно от остального мира, никого толком не интересуя. И это более чем полезная вещь в нынешней геополитической ситуации.

Зеркало для героя

Пытаться составить портрет представителя иной культуры – занятие скорее развлекательное, но у него есть и дельная сторона. Глядя на те вещи, которые цепляют, а особенно на подход к их оценке, можно попробовать понять самого себя: кто я вообще, на каких позициях стою и почему меня заботит именно этот десяток нюансов из тех сотен, которые отличают наши народы?

Иными словами, глядя на свои реакции и видя посты бывших соотечественников в телеграм-каналах, я решил задуматься, что заставляет меня и других выходцев из России смотреть на другую культуру так, как описано выше. Собственно, ради этого, дорогой читатель, я говорю с тобой на «ты» и от своего имени. Допуская, что мои догадки можно, мягко говоря, обобщить, я оставляю это на твоей совести. Просто потому, что я как носитель русского менталитета склонен судить, но терпеть не могу, когда судят меня.

Понятно, что любое суждение, имеющее русские корни и касающееся других культур, легко может быть воспринято как «имперское», хотя лично меня это не беспокоит. Если кому-нибудь возможность обвинить меня в имперском высокомерии принесет хоть немного счастья, я буду только рад - я за счастье. Но только ли токсичное имперское восприятие движет мной? Я все же думаю, не отрицая в себе глубин имперского дегтя, что вопрос моей (возможно, далеко не только моей) оптики имеет куда более любопытную природу.

Если вкратце, тут явно постарался Советский Союз – не только как империя, но как особая форма социальных отношений, впечатанная с детства как семейными, так и государственными институтами. Как я понимаю, мне с детства выдали коробочку с убеждениями, в которых было записано, как надо жить. За меня подумали и придумали. Сомневаться ни к чему, надо лишь следовать правилам, а когда смотришь по сторонам и видишь, что другие живут как-то не так, немедленно ставить их на путь истинный – тоже не задумываясь.

Еще одна удивительная вещь заключается в искреннем убеждении, что все в мире сделано для тебя (в данном случае для меня) – от кока-колы до развалин какой-нибудь крепости на скале. Лет 15 назад я ехал с таксистом, мы слушали радио, там случился рекламный блок, и таксист полез костерить, мол, что за дичь они несут, рекламируя какую-то запредельную дрянь. Когда я вежливо сообщил таксисту, что сообщение, равно как и рекламируемый продукт вообще-то не для него, надо было видеть его удивление: как так? Ну да, если то немногое, что в Советском Союзе было сделано для удобства, а не выживания, провозглашалось как забота партии о народе, вполне понятно, почему я до сих пор воспринимаю все как адресованное мне.

Добавим сюда советское требование непременно определиться, с кем ты, по какую сторону, выразить мнение, которое должно быть правильным – и мы получим неизбывное стремление оценивать, судить, вразумлять, исправлять и вообще смотреть на другой менталитет с позиций человека, точно знающего, как правильно. Я постоянно ловлю себя на подобных позывах и наблюдаю схожие вещи в чатах – а ведь уехали большей частью образованные горожане с широким кругозором и возможностями. Многие из них гораздо моложе меня, то есть они не застали Советский Союз даже в раннем детстве.

(Пост)советская ментальность

1. За меня все придумали, убеждения у меня готовые.

2. Все в мире сделано для меня; мне не надо – никому не надо.

3. Нужно определиться и встать только на «правильную» сторону.

Думать, что хочешь как лучше

Иными словами, я пришел к выводу, что мой взгляд на чужой менталитет – это оптика вовсе не имперца, взирающего на остальных сверху вниз и ищущего возможность навести свои порядки, а взгляд довольно инфантильного пассионария, который искренне хочет всех притащить за уши к счастью, наивно полагая, что он это может, умеет и должен. Я сейчас говорю о себе, хотя часто вижу подобные проявления у выходцев из России и других постсоветских стран.

Возможно, отсюда та гневная критика, которой удостаиваются в русских чатах отдельные черногорские паттерны. Отсюда волонтерские позывы исправлять недостатки: собирать мусор на пляжах, создавать приюты для собак и кошек, выяснять, где и когда принимают аккумуляторы и отжившую технику, мониторить завоз в супермаркеты достаточного количества экошопперов взамен пакетов и так далее. Всё это, конечно, достойные инициативы, от которых мир становится лучше, но черногорцы участвовать в этом не торопятся и смотрят на это как на причуды людей, которым больше делать нечего.

Позволю себе высказать еще вот какую мысль: если советский украинец, советский эстонец или советский казах были украинцем, эстонцем и казахом соответственно, то советский русский был просто советским. И поди разбери, что такое «я русский» уже без советского, я вот до сих пор пытаюсь понять. Это Ломоносов, Толстой и космический конструктор Королев? Это бескрайние просторы, например Сибирь? Или «мама мыла раму» и даже «старая отцовская буденовка»?

Шопенгауэр считал этническую принадлежность не более чем одним из свойств, выданных с рождения. Таким же, как цвет глаз или гендерные признаки: гордиться своей национальностью все равно что гордиться характером оволосения. Даже помидорами, выращенными на своем огороде, есть больший резон гордиться, поскольку урожай суть результат конкретных действий.

В поисках ответов я заглядываю в другие народы: как это устроено у них? Что касается черногорцев, я могу сказать только одно: у них вопрос национальной принадлежности не выглядит нарывающим и не требует каких-либо связанных с этим действий или убеждений. Они просто живут. Выглядят вполне довольными.

Стоит поучиться.