Каллас: – Для перехода на эстонский дополнительно выделены большие ресурсы. Другое дело – реформа школьной сети, закрытие небольших гимназий. С января мы начинаем переговоры с местными самоуправлениями. Это коснется 31 самоуправления.
– Почему учителя русских школ не спешат бастовать?
Рыбаков: – Во время предупредительной забастовки талиннские учителя заняли выжидательную позицию. Русскоязычная школа в силу исторических и культурных обстоятельств является гораздо более авторитарным институтом. И, естественно, наши коллеги из эстонских гимназий стоят на земле прочнее русских учителей. Психологическая атмосфера в русских школах сейчас очень сложная! Это ни для кого не секрет.
Мы даже иногда шутим, что если бы министр или премьер-министр заявили о снижении зарплат, наши добросовестные и работящие учителя все равно бы остались на своем рабочем месте.
– То есть, перспектива увольнения перечеркивает любое желание русскоязычного учителя бороться за повышение зарплаты и поддерживать эстонских коллег?
Рыбаков: – Думаю, что те учителя, которые понимают, что они не смогут никогда преподавать на эстонском языке, переживают сейчас очень трудные эмоции. По-человечески им нельзя не посочувствовать.
– По вашей оценке, должны ли русские школы присоединиться к забастовке и, возможно, выдвинуть дополнительные требования в контексте перехода?
Рыбаков: – Если общенациональное решение о забастовке будет принято, мы, наверное, должны будем поддерживать коллег, даже если кто-то против забастовки.
Лично я тоже против забастовки. Мне, как историку, понятно, как мы оказались в такой ситуации. Почему-то до выборов в минувшем году была возможность поднять зарплаты учителей, а сейчас у нас совершенно иная ситуация. То же самое можно сказать и в отношении коалиции 2019–21 годов. Мы расплачиваемся за те фатальные ошибки, которые были допущены коалициями, начиная с 2016 года. Оголтелый популизм, включая отказ от второй ступени пенсионного страхования, дает свои плоды. Людям кажется, что деньги как булки растут на елках.