Совладелец бара Sveta Роман Демченко: ни одна ИТ-компания не переведет свой офис в город, где нет ночной культурной жизни

• Sveta объединяла людей разных национальностей и взглядов
• Налог с оборота на культуру в Эстонии чудовищно высок
• Ситуация с развалом Radio 2 выглядит неприятным сигналом от государства

В начале недели стало известно, что таллиннский бар Sveta, ставший одной из самых популярных концертных площадок столицы и пользующийся огромной любовью у любителей живой музыки, вот-вот закроет свои двери. О том, может ли это стать тенденцией, ждет ли закрытие и многие другие места проведения концертов и вечеринок, или же все-таки есть шансы, что ночная культурная жизнь в стране не угаснет, в студии Postimees порассуждал совладелец бара Sveta и центра Paavli Kultuurivabrik, организатор культурной жизни Роман Демченко.

Тема закрытия бара Sveta очень активно обсуждается в эстонской прессе на этой неделе, в одном из комментариев было дано примерно такое описание ситуации: часто какой-то клуб, какое-то концертное место с неизменно интересной программой и устойчивой аудиторией возникает в странных и заброшенных местах, становится популярным, потом владельцы земли, на которой оно стоит, обращают внимание на ее возросшую ценность и известность, и начинают развивать ее с помощью традиционных бизнес-моделей, строят отели, офисные здания, жилье, а для культового клуба места уже не остается.

- Роман, известно, что недавно принятая новая планировка окрестностей Балтийского вокзала сохранения бара Sveta владельцами недвижимости не предусматривала. Можно ли исходя из этого сказать, что среди главных причин закрытия Sveta нет никакой политики, есть только циничные законы бизнеса и экономика?

- Если мы говорим о джентрификации, о том, что бизнес-площади развиваются на местах недавних концертных площадок, и там в итоге появляются отели, офисные здания и квартирные дома, то эта история довольно старая. Может быть, в Эстонии такой очень яркий пример, который происходит сейчас в Теллискиви, случился впервые, но в Европе это происходит уже много лет. Наверное, уже с 1990-х, ну или с 2000-х годов.

Но новая планировка территории в Теллискиви - это всего лишь одна из причин закрытия бара Sveta. Скажем так, что Балтийский вокзал по отношению к нашему бару всегда был очень хорошим партнером. Все что происходит, это довольно логичные вещи в развитии города, и ничего плохого в этом нет. Как в большом географическом, так и в культурно-политическом плане.

Причин закрытия бара, на самом деле, много. Прежде всего - финансовые, или финансово-политические. Это три кризиса, которые мы пережили за последние четыре года. Из твоих уст даже чуть-чуть удивительно слышать, когда ты называешь наш бар популярным местом…

- Ну, я сам люблю в нем бывать…

- Но получается, что оно все-таки недостаточно популярное, если ему придется закрыться по финансовым причинам. Нет, конечно, людям нравится к нам приходить, им нравятся наши концерты, так что люди есть, но просто в нынешней экономической обстановке выжить стало практически невозможно.

- Тем не менее, если я не ошибаюсь, работы по сносу зданий, находящихся сейчас рядом с рынком Балтийского вокзала, в самое ближайшее время не начнутся. Наверное, бар Sveta еще мог поработать какое-то время. Вы же решили закрыть это место уже с 1 января, вы так решили еще и по той причине, что сочли, что если болезненное решение неизбежно, то лучше не откладывать его в долгий ящик, чтобы не питаться лишними иллюзиями?

- Да, именно так это и было. Как я уже сказал, эта детальная планировка - не основной фактор, побудивший нас к закрытию. Да, наверное, мы могли еще посражаться. И, конечно, решение о закрытии было очень трудным решением. Оно принималось в течение последних 2-3 месяцев. И в итоге мы пришли к выводу, что финансовая атмосфера и финансовое положение вещей настолько плохи, что сражаться еще 2-3 года, а то и 4-5 лет, смысла нет.

Эти детальные планировки возникают же по всему городу. Сейчас эти детальные планировки уже установлены на многие территории, где стоят клубы и концертные площадки. В последние пять лет это уже вовсю наблюдается. Но фактически на этих территориях ничего не происходит, потому что все эти детальные планировки - это же очень большой проект.

Нужно собрать все финансы, все документы, все согласовать с городом, со всеми участниками, это может длится пять лет. Или даже десять. Так что да, мы могли еще подождать. Но просто финансовая ситуация была настолько плохой, что мы подумали, что начинать сейчас что-то исправлять, кидать все свои силы на спасение этого места, чтобы через 2-3 года нам сказали, что вы все равно должны закрыться, только теперь уже не по финансовым соображениям, а по причине того, что приехали экскаваторы и ковши, и все остальное… Мы поняли, что это невозможно, и что ни у кого нет на это ни сил, ни времени.

- Но вот, например, от властей Таллинна слышны сигналы, что они создали специальную меру поддержки для мест, которые проводят концерты живой или электронной музыки. Вице-мэр города Каарел Оя сказал, что уже полтора года Таллинн поддерживает такого рода места, которые вносят разнообразие в культурную жизнь столицы, и что сейчас открыт очередной тур приема ходатайств на поддержку. Не преувеличивают ли власти Таллинна ту помощь, которую они оказывают подобным местам, можно ли сказать, что ее достаточно для того, чтобы оставаться на плаву?

- На самом деле мы очень благодарны городу Таллинну, мы пользуемся этими средствами, которые город выделяет. Но эти средства выделяются на организацию самой музыкальной программы, то есть на выплату гонораров, на оплату техники, какой-то рабочей силы или рекламы, связанной с мероприятиями. Это очень хорошая тенденция. Очень приятно, что такая вещь вообще возникла, потому что до нее, в принципе, не было вообще ничего.

Но если мы посмотрим на то положение, в котором мы сейчас находимся, вспомним, что был ковидный кризис и вызванный им простой заведений, потом их, так сказать, полуоктрытие со многими ограничениями, или по времени работы, или по количеству посетителей, или по часам продажи алкоголя… И не восстановившись от этого кризиса, пришлось столкнуться с энергетическим кризисом. Все финансы пошли на оплату счетов за отопление и электричество.

И сейчас наступил финансовый кризис, инфляция, рост цен. Снижение покупательской способности. Находясь в той ситуации, в которой мы находимся сейчас, мы можем быть благодарны городу за то, что он помогает нам заботиться о музыкальной части работы заведения, но вдобавок ведь приходится тратиться на кучу всего остального, на аренду, на зарплаты, на закупки необходимых услуг и товаров.

Так что нам очень приятно, что есть такая вещь, как экономическая поддержка от города, но просто в данной ситуации она нас не спасает. Это просто капля в море, скажем так.

- Другая вице-мэр Таллинна Натали Метс, которую иногда называют ночным мэром города, на днях написала в социальных сетях, что помимо того, что в стенах бара Sveta почти всегда звучала очень хорошая живая музыка, огромное значение этот бар имел с точки зрения интеграционной миссии, в том числе и в выстраивании прочных связей и завязывании дружбы между эстоноязычной и русскоязычной молодежью…

- Она ведь даже диплом защитила по теме интеграции на примере бара Sveta...

- Да, точно. Она еще сказала, что есть не так уж много есть сфер общественной жизни, где это так хорошо работает, и что подлинной интеграции Sveta помогла куда существеннее, чем многие дорогостоящие интеграционные проекты, которые финансировались при участии государства. Согласен ли ты с такой оценкой, замечал ли, что у властей Таллинна, у каких-то чиновников государственного уровня есть понимание такого вашего значения, можно ли в этом смысле рассчитывать на какую-то особую поддержку вашей миссии?

- Не думаю, что нам кто-то может как-то специально помочь, ведь есть же Закон о конкуренции, и все такое. Почему нужно помочь одному месту, и не помочь сотне других…

- Которые, возможно, тоже очень эффективно работают на благо интеграции…

- Да, вот именно. Так что никакого специального отношения мы, конечно, не ожидаем. Но при этом я действительно хочу согласиться с тем, что сказала Натали. Мы с ней ведь даже какое-то время работали вместе, на фестивале Tallinn Music Week. Да, это была наша такая основная социальная задача. Мы хотели помимо того, что касается музыки и вечеринок, быть и носителями каких-то социальных ценностей. Хотели создать в этом месте условия, чтобы люди разных национальностей чувствовали себя вместе хорошо.

Прежде всего мы говорим о нашей главной государственной проблеме, о сложностях интеграции двух сообществ, эстоноговорящих и русскоговорящих жителей страны. Да, мы совершенно осознанно создавали пространство, где представителям обеих общин было бы приятно находиться. У нас все время звучала и эстонская, и русская музыка, мы делали мероприятия, одновременно рассчитанные на обе общины.

Ко всему этому добавлялись иностранные туристы, а также, например, переехавшие жить в Эстонию люди из ИТ-сектора. Их у нас появлялось очень много. Да, одной из задач этого места было объединение и сближение людей разных национальностей, убеждений и так далее.

- Ты упомянул только что фестиваль Tallinn Music Week. Он привлекает в эстонскую столицу на несколько дней огромное количество иностранных туристов, которые тратят здесь очень большое количество денег, при этом это как раз фестиваль, проходящий в маленьких клубах с немейнстримовыми артистами. Получается, что вроде бы такая нишевая деятельность приносит эстонской экономике большой доход, и создает опять-таки благоприятную именно для экономики репутацию Таллинна. Есть ли у тебя ощущение, что только на основании этого государство должно активнее помогать вашему сектору?

- Конечно, я и мои коллеги в очень сильной степени это ощущаем. Самая настоящая стагнация существует в обществе. Об этом можно говорить, если вернуться к той же самой истории с Radio 2...

- О ней у меня в планах тебя сегодня отдельно порасспрашивать…

- Хорошо. Но вот Radio 2 развалилось, а это очень андеграундная, субкультурная вещь. Вроде бы мелочь, но очень большие процессы берут свое начало с небольших деталей. Нужно понимать, что все из маленьких вещей на самом деле и выстраивается. Конечно, влияние бара Sveta на эстонскую экономику можно назвать маргинальным. Но ведь таких клубов еще очень много.

К сожалению или, напротив, к счастью, нельзя все исчислять в таблице в Excel. Не все отражается в цифрах. И мне кажется, что на нашем культурно-политическом уровне об этом часто забывается. Таких влияний, о которых ты заговорил, действительно ведь очень много.

Ночная жизнь - это часть экономики в целом. Это часть имиджа города и страны. Это часть туризма. Это важная часть причин, по которым молодое население вообще остается в Таллинне. У молодых людей должны быть занятия, они должны находить, что им делать.

Если какой-то ИТ-офис рассматривает возможность переезда в Эстонию, на что он будет смотреть? Если компания перевозит сюда людей для работы, она должна четко понимать, что они будут делать тут помимо работы. Должно быть ясно, есть ли тут чем заняться, можно ли тут ходить на концерты, и все такое прочее.

Кроме того, если говорить уже про местную молодежь, то местные молодые люди пишут нам под нашими постами, что вот, Sveta закрывается, Radio 2 развалили, а что нам теперь здесь делать? Делать больше нечего, извините, я теперь уезжаю из страны. То есть те вещи, которые кажутся маргинальными и неважными, на них можно просто посмотреть с другой стороны…

- Или посмотреть пошире…

- Да, или пошире. Тот же Tallinn Music Week - это отличный пример. Ну и бренд Sveta в принципе известен по всей Европе. Нас ведь включили в сеть клубов Liveurope, где представлены самые крутые концертные площадки Европы. Они работают вместе и как сеть организуют концерты.

Этих влияний очень много. И клубов очень много. И каждый заполняет какую-то свою нишу. Делает свою нишевую штуку. Но на данный момент, наверное, у нас не было сил и каких-то причин, чтобы все это наше влияние оценить, обозначить и каким-то образом презентовать.

И вот сейчас происходящее на культурном рынке Эстонии сподвигло все клубы Эстонии создать Союз ночной жизни и начать серьезно подходить ко всем этим вопросам. Потому что стало больше уже как бы не смешно.

- Союз ночной жизни Эстонии был создан всего несколько дней назад, верно?

- Да, верно. На самом деле такие мысли уже возникали и такие союзы уже создавались, например, это было сделано в ковидное время. Но тот союз не заработал. А вот тот союз, который появился сейчас, его создание обсуждалось уже два-три года. Ну и сейчас настал тот самый нужный момент, когда мы поняли, что если мы не будем бороться все вместе, то через год или два тут не останется уже совершенно ничего.

- От каких рисков может защитить держателей клубов и организаторов концертов и вечеринок членство в такой организации?

- Я думаю, что пока что оно защитить никого не может никак. Поскольку этими проблемами не занимался никто с момента восстановления независимости Эстонии, то есть тридцать с лишним лет, то пока никакой политической защиты такой союз никому дать не может. Но все начинается с каких-то маленьких шагов, со сбора статистики. Со сбора элементов влияния, просто со сбора информации. Это нужно делать, чтобы мы просто могли презентовать себя как какой-то сектор. Только тогда станет возможным говорить о каких-то политических влияниях, защите и о всем таком прочем.

- Вероятно, власти могут существенно помогать организаторам ночной культурной жизни не только прямыми средствами финансовой поддержки в рамках разных программ, но и принятием разумных законов и регуляций. Что сейчас из эстонских законов и нормативных актов работает скорее во вред интересам организации ночной культурной жизни, чем им на пользу? Какие законы и правила было бы целесообразно поменять?

- Самый большой вопрос, который мы сейчас рассматриваем в нашем союзе, это, конечно же, вопрос налога с оборота. Эстония относится к числу стран с самыми высокими налогами с оборота на культурную жизнь. В Латвии налог с оборота на билеты - 0 процентов, в Финляндии - 10, в Германии - 7. И так далее. А у нас с нового года этот налог будет составлять 22 процента. Вдобавок к этому организаторы должны платить 5 процентов Союзу авторов Эстонии. 3-5 процентов нужно платить либо билетному оператору, либо банку за совершенную сделку.

Таким образом, мы платим почти 30 процентов с каждого проданного билета. Ни один другой бизнес не платит столько налогов с проданного товара. Все платят просто налог с оборота. А мы как сектор, которой и так довольно маргинализирован, в котором нет денег и который сражается за выживание, вдобавок ко всему платим больше всего налогов и сборов.

А это очень сильно влияет на цены билетов. На цены напитков в баре, на все прочие цены. Это приводит к тому, что у людей нет возможности часто ходить на концерты в клубы и что-то покупать на концертах. Мы же считаем, что культура должна быть «по карману». То, что сейчас происходит с ценами, которые мы сами и устанавливаем, это абсолютно ненормально. Цены повысились в полтора-два раза, но у нас просто нет другого выхода.

Нам приходится это делать. Никто из-за этого не чувствует себя хорошо. И люди пишут нам, что хотели бы ходить на три концерта в месяц, но цены поднялись в два раза, так что они могут позволить себе только один концерт.

- Ты уже упомнял о ситуацию с Radio 2, в ней многие уже прямо винят решившее сэкономить на культуре государство. Многим людям в Эстонии казалось, что на последних выборах в Эстонии либералы нокаутировали консерваторов, а теперь констатируется, что, в общем, и очень либеральному правительству не до поддержки культурных проектов. Кто-то прямо пишет, что история с закрытием радиопрограмм и история с закрытием бара Sveta - звенья одной цепи, следствие не очень дружелюбной к современной культуре государственной политики. Чувствуешь ли и ты, что эти ситуации - два кирпичика из одной стены?

- Я думаю, что приход к власти либеральных сил ко всему этому особого отношения не имеет. Речь скорее идет уже об очень многолетнем холодном отношении государства к независимой культурной жизни страны. Все политики, все люди, принимающие решения, относились к нашему сектору просто к какой-то кучке чуваков, которые чем-то занимаются и никому не мешают; ну и хорошо, мол, что благодаря им молодежь чем-то занята, и на этом все. Тусуются, ну и ладно.

Да, примерно таким и было это отношение. Конечно, это очень грустно. И Radio 2, и Sveta... И другие вещи. В новостях это так заметно не освещалось, но и таллиннский рок-клуб Barbar тоже закрывается…

- На Рявала пуйеэсте…

- Да, именно, на Рявала пуйестеэ. Владельцы клубов же все время говорят между собой, мы все друзья, мы постоянно общаемся и делимся новостями, и я могу сказать, что, увы, от трех до шести клубов сейчас находятся сейчас не в лучшем состоянии, чем тот же самый бар Sveta.

- Твой коллега, партнер по управлению баром Sveta Люк Теэтсов-Фолкнер сказал, что Sveta закрывается, но ее дух остается жить, это и вправду так? Ты уже представляешь себе, где этот дух найдет себе новое пристанище? Paavli kultuurivabrik, другой из твоих проектов, может частично выполнить эту роль, или у этого места совсем другая миссия, а дух бара Sveta найдет себе рано или поздно другую локацию?

- Про физическую локацию сейчас речи совершенно не идет. Я думаю, что Люк больше говорил метафорически. Дух нашего бара - это как раз та миссия, которую мы пытались выполнять в плане интеграции сообществ, привнесения новой культуры в нашу страну. Эта миссия продолжится, в том числе и в формате каких-то мероприятий, возможно, иногда и в Paavli kultuurivabrik. Или еще где-то. Но на данный момент абсолютно не идет никаких обсуждений того, где можно было бы открыть какое-то новое место. Нет никаких мыслей на этот счет.

- Существует популярное мнение, что самые счастливые люди на свете - это те, у которых совпадают в жизни такие понятия, как хобби и работа, то есть когда любимое дело человека его и кормит, благодаря чего ему не нужно заниматься нелюбимыми делами. Организация ночной культурной жизни - это именно тот случай, этим занимаются только счастливые люди? Всегда ли с тобой ощущение, что ты делаешь нечто чрезвычайное важное и для текущего исторического момента, и для вечности, и оттого это делать легко, или же порой возникает и эффект выгорания, и хочется заняться чем-то другим?

- Знаешь, жизнь же плывет по синусоидной траектории, и настроения меняются, прыгают вверх и вниз. Конечно, когда все идет хорошо, ты чувствуешь, что занимаешься любимым делом. Это дело востребовано, люди приходят, они счастливы. Это прекрасное ощущение, потому что в этой сфере работают только фанаты этой сферы. Люди занимаются этим не из-за денег, зарплаты же в этой сфере минимальные.

Это фанаты музыки, они сами очень часто являются музыкантами. Это и ко мне относится, моя же карьера тоже началась с игры на барабанах.

Но порой наступают и такие моменты, когда все становится уже не очень весело. И это тоже была одна из причин закрытия бара Sveta. Мы поняли, что все уже немного разваливается, и ситуация начинает влиять на нашу дружбу. Между нами как совладельцами стали возникать споры и разногласия. Ну и действительно, эффект выгорания тоже привычен для этой сферы. Люди приходят, работают в нашем секторе два-три года, а потом говорят, что возвращаются к своей офисной работе, или идут еще куда-то.

Таких примеров очень много. Остаются только уже самые настоящие фанаты. Все это строится на внутренней мотивации, на внутреннем огне. И до тех пор, пока никто со стороны этот огонь не тушит, в принципе, можно существовать. Но если происходят определенные вещи на государственном уровне, как ситуация с Radio 2... Тут ты понимаешь, что и твой бизнес не успешен, народу ходит мало, потому что ни у кого нет денег, и тут еще и государство как бы говорит, что ему, в общем, наплевать, что вы тут делаете… Такие вещи травмируют довольно сильно. И мотивация понижается.

Смотрите запись полной версии беседы!