Мать восьмерых детей Майлис Репс: меньше всего хотелось бы, чтобы дети лишились своего дома

Майлис Репс со своим малышом. Фото: «Täistund»

Майлис Репс (48 лет) борется в суде, воспитывает восьмерых детей, младшие из которых – девятимесячные близнецы, и выплачивает четыре разных банковских кредита.

У нее нет работы, и бывшая министр образования со страхом смотрит на приближающийся год, думая о том, как она будет справляться со своими расходами.

– Как у вас идут дела?

– Очень энергично и очень позитивно, если говорить о личной жизни. К семье присоединились два молодых человека, и оба они крайне своеобразны. При том, что они близнецы, они совершенно разные, поэтому нам было очень, очень здорово.

– Как их зовут?

– Густав и Уильям, но дома их также называют Кусти и Вилли.

– Еще до того, как они родились, вы попросили у суда небольшой перерыв, и они родились недоношенными. Насколько трудным было то время?

– Эмоционально это было очень неприятное время. Судебный процесс и так вызывает сильный стресс, так очень многие обвиняемые потеряли на этом здоровье. Когда врачи сказали, что все показатели моего здоровья стали очень плохими и они мне больше не разрешают ходить в суд, то на протяжении двух месяцев адвокатам пришлось спорить в суде о том, компетентны ли врачи оценивать состояние беременной женщины, и, как тогда утверждалось, я должна была присутствовать в суде еще за день до рождения детей.

– Насколько они были преждевременными?

– Около полутора месяцев. По сравнению с моими обычными они были все-таки гораздо, гораздо меньше. Меньше двух килограммов. Все остальные мои дети весили добрых четыре килограмма, а эти на двоих весили столько же. Мальчишки были молодцы, а вот мое собственное здоровье пошатнулось. В первое время нам пришлось оставаться в больнице из-за меня.

– Так что же случилось?

– Организм просто не выдержал. Было ли это из-за возраста, или из-за того, что близнецы, или из-за всего этого связанного с судебным процессом стресса, но в результате, например, у меня отказали почки и еще кое-что. В итоге я оказалась в отделении интенсивной терапии. Мы лежали в больнице три недели. Дома еще три месяца мы учились есть, прежде чем началась нормальная жизнь с малышами.

– Ведь у вас еще шестеро детей, которые тоже нуждаются в еде и заботе. Кто вам помогает?

«В обычные дни я именно такая, как и полагается в Эстонской Республике – мать-домохозяйка»

– Один из детей уже взрослый и пошел в армию, но остальные, особенно младшие, действительно почувствовали, что мамочка на какое-то время исчезла. Они очень участливые дети. Они очень заботятся друг о друге. Сейчас в дни суда мне помогает няня, но мы договорились, что будем звать тетю только в том случае, если это совсем необходимо. В обычные дни я именно такая, как и полагается в Эстонской Республике – мать-домохозяйка.

– Как правило, когда у людей трудный период в жизни и они не знают, что принесет им будущее, они не планируют заводить больше детей.

– Что ж, у моего планирования есть несколько сторон. Одан из них – это такой скромный аспект, как возраст женщины, а другая – просто то, что если вообще браться за это, то это именно тот момент. У меня и раньше рождались дети в трудных ситуациях, например, одна из моих дочерей решила присоединиться ко мне у меня в животе в разгар президентской кампании.

– В то время у вас было обеспеченное будущее, но теперь, когда у вас стало восемь детей, будущее относительно неопределенное.

«Многие говорят, что у них остается много пищевых отходов, но мы ничего об этом не знаем. Когда хлеб начинает подсыхать, готовим французский тост с яйцом»

– Ну, возникает такое ощущение, когда идешь в продуктовый магазин или заказываешь еду на дом. Любой, кто сталкивается с ценами на продукты питания и немного больше готовит сам, понимает, что разница очень заметна. Если мы делаем, например, соус для курицы или какое-нибудь любимое детьми блюдо, то сразу уходит два килограмма курицы. Цены существенно изменились. Мы готовим много овощей, но старшие дети все-таки хотят и своих любимых блюд. Я обычно готовлю еду в очень большой кастрюле. Если раньше мои собаки смотрели оптимистично на то, что они смогут получить свою долю оттуда, то это уже не так. Многие говорят, что у них остается много пищевых отходов, но мы ничего об этом не знаем. Когда хлеб начинает подсыхать, готовим французский тост с яйцом. Если хлеб совсем зачерствел, готовим хлебный суп.

– До весны прошлого года вы были членом Рийгикогу, а чем вы зарабатываете на жизнь сейчас?

– Я живу исключительно на родительское пособие. В то время как меня судят из-за того, что дети и работа стали мешать друг другу, сегодня я полностью отошла от дел, и впервые в жизни живу на родительское пособие. По сути, выплачиваю банковские кредиты и расходы на топливо, а там уже смотрю, что останется. Все остальное тратится, экономя на еде.

– Получается, у вас на шее еще и кредиты?

«У меня четыре кредита. Я не знаю, как люди моего возраста обходятся без кредитов»

– У меня четыре кредита. Мне не понятно, как люди моего возраста обходятся без кредитов. Я действительно не представляю. У меня были относительно нормальные доходы, но, если тебе не повезло унаследовать недвижимость, я вот купила свой дом в 2002 году, и какие-то деньги еще предстоит выплачивать в течение более десяти лет. Еще есть кредит на машину, и еще один кредит на ремонт и т. д.

– Ваш бывший муж тоже помогает?

– В установленных законом пределах. Да.

– Родительское пособие перестанет выплачиваться, когда детям исполнится полтора года. Прошло уже шесть месяцев. Что будет потом?

– Вы спрашиваете, случаются ли у меня бессонные ночи. Да, бывают, очень часто. К счастью, в этом еще и младенцы помогают. В конце концов, остается просто проживать день за днем. Конечно же, я волнуюсь. Меньше всего хотелось бы, чтобы дети лишились своего дома. Они выросли здесь, это их дом.

– Не могу не задать этот вопрос, ведь весь эстонский народ хочет знать, кто отец близнецов?

«Он не живет в Эстонии и не участвует в их жизни. У нас нет нового члена семьи»

– Я оставлю это при себе. В нашей семье есть такая договоренность. У детей, конечно, есть и другой родитель. Ведь так дети и рождаются. Он не живет в Эстонии и не участвует в их жизни, т. е. дети – члены нашей семьи. У нас нет нового члена семьи. Я несу за них ответственность.

– Ходят слухи, что близнецы появились на свет в результате искусственного оплодотворения.

– Были всевозможные спекуляции. Я, конечно, принимала много лекарств и получала очень много помощи для того, чтобы сохранить эту беременность. Я был у многих врачей. Я не хочу об этом говорить, потому что то, что происходило на протяжении трех последних лет, очень и очень плохо отразилось на моих детях. В суде очень подробно обсуждается, посещали ли они уроки игры на виолончели или на скрипке.

Вот почему три года назад я принял очень твердое решение, что постараюсь оберегать детей как можно больше. Двое детей нуждались в психологической поддержке, одному она нужна до сих пор, это очень и очень сильно на них повлияло. И я действительно не знаю, как я буду жить дальше. На данный момент у меня нет долгосрочных планов. Я надеюсь, что какие-нибудь мысли когда-нибудь у меня появятся. Может быть, это будет что-то не связанное с общественной жизнью, хотя я должна признаться, что у меня постоянно свербит как у бывшего политика. Я всегда принимаюсь задумываться о том, что происходит в обществе, и часто ловлю себя на мысли: о боже, эти вещи нужно делать по-другому.

– Раньше вы были одним из главных лиц, принимающих решения в руководстве Центристской партии. Вы по-прежнему каким-либо образом участвуете в политике или даете советы?

«Осенью я была настроена весьма оптимистично в отношении того, что вот судебное дело скоро закончится, и тогда я начну свою новую жизнь, но теперь, по-видимому, в течение еще пары лет нам еще предстоит проходить через эти разные судебные инстанции»

– Не участвую вообще. Осенью я была настроена весьма оптимистично в отношении того, что вот судебное дело скоро закончится, и тогда я начну свою новую жизнь, но теперь, по-видимому, в течение еще пары лет нам еще предстоит проходить через эти разные судебные инстанции. Может быть, сложится лучше, чем у [бывшего вице-мэра Тарту] Каяра Лембера, который оправдан по обвинению в получении взятки, и все это не продлится десять лет.

– Вообще-то осенью этого года они рассматривали возможность прекращения судебного производства в порядке оппортунитета, то есть по соглашению с прокуратурой, но было условие, что на это должно согласиться и Министерство образования и науки, подавшее гражданский иск. Что же произошло?

– Это было в начале сентября. Это был довольно жестокий период в том смысле, что весь сентябрь я знала, что теперь все это как-то наконец закончится. Но затем, в конце сентября, министерство заявило, что они совершенно не заинтересованы [в окончании дела]. У них же этот интересный гражданский иск, который был подан во время [тогдашнего министра образования и науки] Лийны Керсна (Партия реформ). Значит, Партия реформ до сих пор заинтересована в том, чтобы удерживать меня в этом процессе (разводит руками).

– Представитель министерства дал разъяснения, что поскольку вы нанесли государству большой ущерб, то просто списать это и позволить деньгам вылететь в трубу нельзя.

– Но почему в таком случае за весь месяц нам ни разу не удалось с ними встретиться?

– Как вы думаете, что за этим стоит?

– Пока продолжается процесс, я связана процессом.

– То есть, вы не можете заниматься политикой, например?

– Не могу заниматься политикой, участвовать в общественной жизни, выступать с мнением. Я не знаю, в чем опасность этого, но ясно, что, кроме Партии реформ, я не вижу никого в этом заинтересованного.

Майлис Репс с детьми. Фото: Täistund

– Прокурор сказал, что условием для оппортунитета является то, что вы все-таки дадите показания, подтверждающие вашу виновность. Готовы ли вы к этому?

– Оппортунитет как таковой не является обвинением. Оппортунитет – это расставание по соглашению.

Но я, конечно, понимаю, что важно, чтобы прокуратура тоже вышла из этого во всем белом. Я так долго задействована в общественной жизни, что понимаю: всем хочется уйти, сохранив лицо. Будь то с тортом или цветами или как там еще выходят из таких ситуаций.

– Признаете ли вы какие-либо ошибки?

– Абсолютно. Сегодня, я думаю, что при всем уважении, я, например, в работая в общественном секторе, вообще не осмелилась бы сесть в служебную машину. Думаю, я бы во все поездки отправлялась на своем микроавтобусе.

– Иными словами, теперь вам понятно, что этого делать было нельзя.

– Понятно, то, что нельзя, но и не посмеешь. Ведь министерства, разумеется устраивают приемы, и конечно же ходят куда-нибудь поесть, тогда эти расходы скрываются немного лучше, или другое дело, если не осмеливаются, да.

– Поговорим о текущей политической ситуации. Вы, как бывший министр образования и науки, наверняка будете с интересом следить за борьбой за повышение зарплат учителям.

«Дорогие учителя, это всего лишь борьба между Партией реформ и "Ээсти 200"»

– Возможно ли сегодня повысить зарплаты учителям? Возможно. Дорогие учителя, это всего лишь борьба между Партией реформ и «Ээсти 200». Просто «Ээсти 200» нужно уничтожить, а [министр образования и науки] Кристина Каллас по-прежнему остается бывшим председателем партии «Ээсти 200», и она по-прежнему относительно позитивный политик. Вот насколько жестоки эти игры.

– Может быть, одна Каллас уничтожает другую Каллас?

– Не обязательно, что лично ее, эти процессы немного масштабнее. Точно так же, как [министр внутренних дел] Лаури Ляэнеметс (Социал-Демократическая партия) с его несчастными спасителями. Возможно ли сейчас найти средства для увеличения зарплаты спасателей? Ну конечно, это было бы возможно. Но захотят ли играть на руку соцдемам? (Снова разводит руки.)

– Но что будет с премьер-министром Каей Каллас (Партия реформ)? Недавно она сказала Postimees, что не собирается отправляться в Европу?

– Я думаю, Игорь Манг (астролог – прим. ред.) говорил она будет оставаться до марта [в кабинете премьер-министра]? Шутки шутками, но партия перестанет поддерживать ее, и Кае [Каллас] определенно не светит долгая политическая карьера здесь, в Эстонии, в качестве премьер-министра. Это социальное недовольство, которое сегодня еще можно игнорировать, будет только нарастать в январе. Возьмем, хотя бы небольшие решения, которые повлияют на многодетные семьи. В Эстонии 93 многодетных семьи, с 1 января мы заберем по 200 евро у каждой из этих семей. Это что, огромная финансовая экономия? Интересно, принимая такие политические решения и продавливая голосования силой, они хорошо спят по ночам? Вопрос не в том, нужно ли принимать плохие решения. Проблема в том, что они могут себе позволить принимать плохие решения, потому что у них такой большой мандат. С 37 местами в Рийгикогу Партии реформ очень и очень близка к тому, чтобы одна партия, по сути, решала все, и это определяет их настрой. Теперь единственный вопрос заключается в том, что если через три года это не будет строго наказано [на парламентских выборах] и подобное окажется возможным снова, то мы будем очень близки к режиму Орбана [в Венгрии]. Извините, что так сравниваю, но я много об этом думала. Посмотрите, что произошло на последних выборах. Все время звучало как лозунг, что хороших альтернатив нам (Партии реформ – прим. Е.М.Л.) нет. Это не очень хорошая тенденция. Если у нас пытаются создать впечатление, что все остальные партии плохие, глупые или экстремистские и только одна правильная, то именно это и произошло с Орбаном задолго до того, как Орбан сам начал регулировать все силой.

Извините за сравнения с Орбаном, но меня очень тревожит, когда еще до того, как пресса тщательно расследовала деловые интересы и связи Кайи [Каллас] и ее семьи с Россией, и к тому времени выяснилось, что на самом деле личные связи все-таки были, а затем недавно назначенный на должность генерального директора Полиции безопасности [Марго Паллосон] сообщает, что у них нет никакого беспокойства по поводу Каи! Такого в Эстонии я еще никогда не наблюдала. Такие институты приходят на защиту председателя одной политической партии. Это меня тревожит. Они всегда держались в стороне от политики. Всегда!

– Ваша собственная партия, Центристская партия, стала разваливаться.

– Стала ли он сейчас разваливаться... Когда в 2016 году победил Юри Ратас, после этого все внимание в Центристской партии было обращено на то, чтобы оставаться у власти. Партия именно из-за этого стала проседать.

«[Михаил] Кылварт был следствием, следствием этого неповиновения. Это показало, что до этого очень многие вещи делались совершенно неправильно»

Я отношусь критически к себе, я к Юри, ко всем нам. Мы все были в правительстве на 100 процентов, и то, что происходит сегодня, просто неизбежно. [Михаил] Кылварт стал следствием, следствием этого упрямства. Это показало, что до этого очень многие вещи делались совершенно неправильно. Однако, что касается распада, то, что те люди, которые вступили в партию, когда она находилась у власти, теперь ищут лучшие пути, и при таком рейтинге это вполне понятно. Но если они присоединятся к «Отечеству», у меня вопрос, чего же мы такого плохого натворили в правительстве, что наши члены думают, что наше мировоззрение в Центристской партии и в «Отечестве» стало настолько схожими?

– Войдет ли Кылварт в политику на государственном уровне?

– Готовы ли Кылварта принять в высшую лигу эстонской политики? Хмммм. Войдет ли Кылварт в политику на государственном уровне? Сегодня я еще не осмелюсь сказать этого. Я бы пока не стала списывать со счетов Центристскую партию. Политическая партия, которая способна обращаться к представителям разных национальностей, определенно необходима.

– В Рийгикогу сложилась по-настоящему тупиковая ситуация, которая, по мнению многих, уже представляет угрозу демократии. Кто виноват?

– Здесь, конечно, следует признать, что Социали-Демократическая партия и Партия реформ сами были в оппозиции, когда впервые создали прецедент в виде десяти тысяч предложенных поправок, до тех пор их вносили только около трехсот. При этих десятках тысяч поданных запросов, создана ситуация, когда в принципе можно полностью остановить работу, и выйти из нее можно только путем компромисса.

– Кто должен искать этот компромисс – оппозиция или коалиция?

– Как действующий политик, я бы, конечно, ответила, что обе партии, но на самом деле власть сегодня явно находится в руках Партии реформ. Голосовать, опираясь на силу большинства очень опасно, особенно когда в нескольких сотнях километров идет война.

Дети Майлис Репс. Фото: Täistund

– Рождество приближается. Это, кроме прочего, время прощения и примирения. Как у вас с этими чувствами сейчас?

«Я защищаю себя в том смысле, что не общаюсь со многими людьми»

– Ну, я достаточно христианка для того, чтобы уметь прощать. Я не затаила злость, у меня непонимание и я еще не совсем готова забыть обо всем. Я защищаю себя в том смысле, что не общаюсь со многими людьми.

– Вы независимая женщина, но задумывались ли вы, что хотели бы, чтобы рядом с вами был кто-то, с кем можно разделить радости и заботы?

– Что ж, не секрет, что развод был очень тяжелым именно из-за этой эмоции. Нет, я не готова к этому сегодня, но, возможно, так и проще. Сейчас я могу посвятить все свое внимание малышам, а потом наступят и другие времена. На данный момент я очень довольна, доля детей в нашем доме пока еще настолько высока, что я наслаждаюсь этим в полной мере.

В чем прокуратура обвиняет Майлис Репс?

• Репс совершила присвоение, поскольку, будучи министром, отдавала распоряжения сотрудникам министерства выполнять задачи, связанные с ее детьми.
• Репс незаконно воспользовалась топливной картой министерства и за счет средств министерства покрыла расходы, связанные с празднованием ее дня рождения в помещении министерства.
• Репс совершила мошенничество, забрав домой кофейную машину министерства.
• Министерство оплатило расходы на перелет члена семьи Репс, оплатило транспорт и проживание, связанные с не относящемся к работе мероприятием, а также юбилейный день рождения, отмеченный Репс в в ресторане. ​
• Согласно обвинительному заключению, Майлис Репс покрыла личные расходы на сумму около 7500 евро из средств министерства.

Гражданский иск Министерства образования и науки:

• Согласно оценке министерства, Майлис Репс нанесла ущерб министерству на сумму 119 тысяч евро, из которых 70 500 евро – использование сотрудников министерства для ухода за ее детьми. Кроме того, министерство ожидает, что Репс оплатит половину расходов на выплату лизинга, расходов на топливо и техническое обслуживание служебного автомобиля в течение трех лет, или в общей сложности 40 500 евро.
• Осенью стороны были близки к тому, чтобы завершить судебную тяжбу по соглашению, или оппортунитету, но в Министерстве образования и науки не согласились.