ИНТЕРВЬЮ ⟩ Глава Таллиннского горсобрания: покончим с эстоно-русской сегрегацией; с центристами конфликта нет

Марис Сильд. Фото: Madis Veltman

Марис Сильд, социал-демократ, ставшая председателем Таллиннского горсобрания после ухода с должности Евгения Осиновского, защищает выбор своей партии сотрудничать с Центристской партией, несмотря на то, что в коалиции есть трения, фракция центристов в горуправе сокращается, а отношение мэра Михаила Кылварта к эстоноязычному образованию вовсе не теплое.

Она также прокомментировала слухи о том, что в Таллинне различным объединениям раздаются так называемые политические деньги.

– Центристская партия недавно потеряла трех депутатов в городском собрании. Они вышли из Центристской партии, поскольку не согласны с линией Михаила Кылварта. Говорят, что смена власти тем более вероятна, чем больше людей покинут Центристскую партию и присоединятся к другим фракциям горсобрания. Вы действительно не хотите попытаться изменить Таллинн, создав большую коалицию?

– Самое опасное, что мы можем сделать, это экспериментировать с управлением города. Мы разработали очень амбициозный городской бюджет. Эти переговоры были трудными, но мы получили то, что хотели: переход на эстоноязычное образование, инвестиции в организацию движения. В ситуации, когда в одной из политических партий происходят изменения, фактически, наша фракция также пополнилась одним членом. Нельзя сказать, что коалиционные партии понесли только потери в собрании.

– Вы не чувствуете давления со стороны общественности или других партий, чтобы сказать: послушайте, давайте вместе положим конец этому диктату Центристской партии, давайте сделаем что-то по-другому?

– Честно говоря, серьезных предложений не поступало.

– Даже со стороны Партии реформ и «Отечества», которые, по слухам, обсуждают эти вопросы с Центристской партией в горсобрании?

– Никаких предложений, которые можно было бы воспринимать всерьез, не поступало. Если бы в этой коалиции не было Центристской партии, это означало бы, что в этой коалиции должна быть EKRE, с которой у нас принципиально разные мировоззрения, как в городском, так и в государственном управлении. Я не могу себе этого представить.

Марис Сильд отвечает в своем кабинете на вопросы Сергея Метлева. Фото: Madis Veltman

– Какие фундаментальные мировоззренческие различия могут быть в муниципальной политике? Неужели в том, как именно нужно ремонтировать школьные здания и дороги?

– Речь идет не только о ремонте дорог и школьных зданий. Начиная хотя бы с того, какие темы, например, разрешено обсуждать в детском саду, по их мнению. За прошедшие годы мы видели здесь, в горсобрании, множество интересных законопроектов. Тот же самый переход на эстоноязычное образование, то, как мы это видим. И здесь у нас совершенно разные понимания, например, с «Отечеством». Мы видим, что в конце этого перехода сегрегация также должна исчезнуть. Мы, конечно, перейдем на эстоноязычное образование, но у нас не может быть отдельных эстоноязычных школ для русскоязычных детей и эстоноязычных детей. Но так видит это «Отечество». Поэтому я бы не сказала, что только дороги и улицы являются муниципальной политикой.

– Означает ли это, что вы, как председатель горсобрания, исключаете сотрудничество социал-демократов с EKRE в Таллинне?

– Лично я не вижу, чтобы мы могли работать в коалиции.

– А что насчет вашей партии?

– Я, конечно, не могу говорить за всю партию, но, по-моему, председатели нашей партии неоднократно указывали на то, что мы не видим возможности быть в коалиции с EKRE.

– Вас не смущает, что иногда фракция EKRE поддерживает законопроекты городских властей и голосует за них?

– Это скорее показывает, что оппозиция не едина, что они не могут договориться вместе. Об этом свидетельствует еще и тот факт, что до сих пор в городском собрании есть только один заместитель председателя. Место председателя от оппозиции уже долгое время остается незанятым, поскольку оппозиция не может договориться о кандидате.

– Говорилось, что на самом деле это сигнал от EKRE для Центристской партии: если вам не нравятся соцдемы, то мы готовы.

– Не могу точно сказать о планах и внутренних сигналах EKRE. Нет, меня это в целом не беспокоит, и, честно говоря, видно, что депутаты EKRE тоже серьезно относятся к нахождению в горсобрании и предлагают много поправок, поддерживают.

– На Тоомпеа вы вообще с ними не имеете дел, между вами фактически бетонная стена. А здесь, в Таллиннском горсобрании, ваши отношения с EKRE более человеческие?

– Они демократически избраны сюда нашим народом. И было бы совершенно неправильно, если бы мы здесь кого-то оставляли в стороне или не слушали. Точно так же, как депутаты Социал-Демократической партии высказываются при принятии решений как коалиционная партия, депутаты от EKRE имеют такое же право выступать в оппозиции. Я, конечно, не провожу границу между депутатами разных партий и смею сказать, что у нас скорее рабочие и дружеские отношения между членами горсобрания.

– Итак, соцдемы довольны двухлетним сотрудничеством с Центристской партией. Не кажется ли вам, что в плане достижений вы в Таллинне не слишком заметны? Добились ли вы чего-нибудь за эти два года, оставаясь в тени Центристской партии?

– Плата за место в детском саду уже два года поддерживается на уровне 71 евро, и в следующем году будет оставаться замороженной, от чего родители фактически выигрывают более 350 евро в год. Это особенно важно в нынешней экономической ситуации. А также изменение управления целевыми учреждениями города, создание сети велосипедных дорожек. Сейчас мы начинаем более систематически подходить к вопросам общественного транспорта посредством программы организации движения. Я думаю, что на самом деле таких вещей очень много.

– Ослабление Центристской партии в горсобрании должно усилить позиции соцдемов в городской коалиции и обеспечить возможность оказывать большее политическое давление. Вы сейчас пользуетесь этой ситуацией?

– Я считаю, что городской бюджет удалось запланировать достаточно хорошо. Такое давление не является ключевым вопросом в том, как следует себя вести коалиции. Переговоры зачастую бывают очень долгими и сложными, но главное – результат.

– Можете ли вы привести примеры в городском бюджете на следующий год, на что именно оказали существенное влияние социал-демократы?

– Мне очень сложно выделить что-то, что бы исходило исключительно от социал-демократов. Все это было сделано вместе. Могу сказать, какие для меня среди этого важнейшие темы: наши усилия направлены на ремонт и строительство детских садов и школ, ремонт дорог и улиц.

– Это было все время. Город всегда с этим справлялся.

– Но этим и нужно заниматься.

– Это ясно. Это не пример достижений социал-демократов в контексте нового городского бюджета.

– Пожалуй, самое заметное, что я могла бы выделить как инициативу социал-демократов, – это ночной общественный транспорт, запущенный в этом году в качестве пилотного проекта. В следующем году это запланировано на весь год. Ночной автобус используется очень активно.

Марис Сильд довольна сотрудничеством таллиннских социал-демократов с центристами, несмотря на проблемы. Фото: Madis Veltman

– В то же время, похоже, отношения у вас внутри коалиции не самые радужные. В начале ноября в СМИ прошли разговоры, которые также подтвердила вице-мэр Мадле Липпус, что, когда начались обсуждения, связанные с будущим Горхолла, ее даже не пригласили на заседание в качестве вице-мэра, отвечающего за городское планирование. Мэр Кылварт организовал важную дискуссию без ее участия. Иногда вас грубо исключают из процесса принятия решений.

– Я не могу подробно прокомментировать то, что связано с вице-мэром Мадле Липпус и дискуссиями о Горхолле. Но в целом я не чувствую, чтобы мы оставались в стороне. На данный момент ничего не решено по поводу Горхолла, и поэтому нельзя сказать, что что-то родилось без нашего участия. Но вы правы, более тесное сотрудничество было бы логично. Это касается в более широком смысле вопроса о привлечении к взаимодействию, что, в свою очередь, является вопросом культуры управления. Для нас важно, чтобы вещи обсуждались в процессе и с вовлечением разных сторон. Мэр поступил иначе, но это был его выбор.

– О городском бюджете. Просматривая пояснительную записку, я увидел целую кучу всевозможных объединений, которые занимаются разными делами и получают поддержку от города. Мне даже показалось, что это очень похоже на пресловутые крышевые деньги, которые нынешняя коалиция на Тоомпеа, в которую также входят соцдемы, решила больше не распределять. Верно ли, что это крышевые деньги города?

– Я не думала об этом в таком ключе. НКО, которые организуют, например, какие-то традиционные вещи, уже очень давно числятся отдельно в городском бюджете, есть еще, например, различные организации людей с ограниченными возможностями. Я не рассматриваю это как крышевые деньги. Ведь эти пособия и не переводятся непосредственно на счета этих НКО, все-таки решения о том, для кого именно они предназначаются, принимаются на основе ходатайств о финансировании проектов.

– Насколько мне известно, и Центристская партия, и социал-демократы в ходе переговоров по бюджету внесли свои предложения, то есть список организаций, которые та или иная коалиционная партия хотела бы поддержать. Это политическое распределение денег.

– Я ничего не знаю о предоставлении подобных списков. Во время переговоров по бюджету, где я присутствовала, такого обмена списками не было.

– То есть, с ваших слов, внесение списков фаворитов политическими партиями в процессе формирования бюджета не происходит?

– Подобного представления списков я действительно не видела. Преобладающая часть НКО, которые получают финансирование, получают его первый год. По-моему, например, Эстонская палата людей с ограниченными возможностями каждый год получает поддержку из городского бюджета. Также различные культурные и музыкальные мероприятия проводятся благодаря оказанию этой поддержки.

– Поговорим об образовании на эстонском языке. Мэр Михаил Кылварт и вице-мэр Андрей Канте передают русскоязычной аудитории послание о том, что этот переход – пока что очень и очень сложно осуществимая вещь, учителей нет, и мы не знаем, как его организовать. При этом не говорят, что они против перехода. Но они стараются создать впечатление, что все настолько сложно, что даже невозможно. При этом участие социал-демократов мало заметно. Вы позволяете Центристской партии действовать. Вас не раздражает то, как Центристская партия занимается темой перехода Таллинна на эстоноязычное образование?

– Это действительно очень сложный процесс, и нехватка учителей является проблемой по всей стране. С этим, по-моему, вообще нет смысла спорить. Но мы, на самом деле, уже в конце этого года предоставили небольшую сумму для перехода на эстоноязычное образование в рамках дополнительного бюджета, а в бюджете следующего года на это выделяется 8,8 миллиона. Наша цель была в том, чтобы мы не записывали эту сумму, просто основываясь на своих ощущениях, а чтобы были определены цифры, потребности, а также составлен план, как перейти на это эстоноязычное обучение. Я думаю, что в итоге план перехода получился амбициозным. Социал-демократы этому рады, но сказать, что этот процесс будет легким, я точно не могу. Не могу. Есть одна проблема: город и государство здесь недостаточно сотрудничают. Скорее, они пытаются создать впечатление, что это либо только задача местного самоуправления, либо только задача государства. Нет это не так. На самом деле, это общая проблема, которую мы все должны решить.

– Понимаете ли вы, что в переходный период у некоторых русскоязычных школ Таллинна могут возникнуть серьезные проблемы с выполнением закона?

– Надеюсь, этих планов и всего этого достаточно, чтобы этого не произошло. Конечно, если станет видно, что где-то может возникнуть такая опасность, то этим надо будет заниматься. Нехватка учителей носит повсеместный характер. Еще до начала процесса перехода на эстонский язык говорилось, что все больше русскоязычных родителей предпочитают отдавать своих детей в эстоноязычный детский сад или школу. Таким образом, давление на систему образования началось раньше. Конечно, заниматься в этом процессе нужно не только директорами и учителями, но поддержка в этом процессе нужна и родителям, не говоря уже о детях. Я рада, что это решение было принято и, наконец, будет выполнено. Одна из целей должна состоять в том, чтобы это не создало новую модель сегрегации.

– При том, что закон предусматривает переход детских садов, первых и четвертых классов со следующего учебного года, языковое требование – продвинутый уровень, то есть С1. Языковой департамент может выписывать предписания на довольно большие суммы. Считаете ли вы, что должны быть созданы какие-то смягчающие механизмы, или надо принять закон таким, какой он есть: если не уложишься в срок, то потеряешь работу?

– Я считаю, что штрафы и запреты в такой ситуации - не выход. Конечно, хотелось бы надеяться, что все учителя найдут в себе мотивацию. Им приходится переучиваться, принимать участие в курсах повышения квалификации. Изучение языка, я знаю по своему опыту, непростое дело. Но если видно, что у конкретного преподавателя есть мотивация, он активно занимается изучением языка, возможно, ему нужна дополнительная отсрочка на несколько месяцев, то в таком случае, я думаю, можно было бы применить более мягкий подход. Но мы точно не можем допустить такую ситуацию, когда придется ждать годами или очень долгое время просто потому, что у кого-то нет мотивации учиться. Я думаю, если это вопрос месяцев, то да, это можно сделать. Но, на самом деле, нам следует подходить индивидуально к каждому случаю.

– На что пойдут 8,8 миллиона евро городских средств, предусмотренных для перехода? Это не особо большая сумма, но прежде на поддержку эстоноязычного образования деньги город почти не выделял. Как именно эти деньги пойдут на повышение языкового уровня русскоязычных учителей?

– Эти 8,8 миллиона – это дополнительные деньги на образование. На самом деле, зарплата учителей и содержание школ в любом случае всегда присутствуют в образовании. К этому относятся разные вещи: повышение квалификации учителей, перемещение для изучения языков, которое фактически уже в этом году стартовало в виде пилота, когда происходит обмен учителями между школами и детскими садами. Также существуют вспомогательные услуги для учителей и детей в виде различных приложений, которые могут использоваться для улучшения изучения языка как детьми, так и взрослыми. Было еще несколько вещей, которые соответствовали программе действий.

– Но что вы скажете Михаилу Кылварту и его подчиненному Андрею Канте, если они в начале следующего учебного года поднимут руки и скажут: извините, половина школ не может осуществить переход, людей нет?

– Я не думаю, что такая ситуация может возникнуть. Я искренне верю, что этот составленный план и эти бюджетные ресурсы достаточны для перехода на эстоноязычное образование. Конечно, есть камни преткновения и проблемы, некоторые вещи могут занять немного больше времени, но я не верю, что город Таллинн станет заявлять, что мы не смогли этого сделать. Я думаю, что план утвержден, и мы сможем его осуществить.

– То есть вы не видите, что Центристская партия использует этот вопрос, создавая неопределенность и колебания, чтобы консолидировать свой электорат за счет крупной реформы?

– Я думаю, речь идет о том, что мы должны сделать. Закон принят, перевод образования на эстонский язык должен состояться 1 сентября 2024 года. Я говорю не только о Центристской партии, это, конечно, очень политически окрашенная тема, которую и оппозиция также очень активно хочет использовать. Одно дело, как это используется в рамках избирательных кампаний, но я думаю, что иного отношения здесь быть не может, кроме того, что переход на эстоноязычное образование должен быть осуществлен.

– Если город Таллинн начнет как-то скрытно или полускрытно тормозить этот процесс на уровне школ, то ответственность за это фактически распространяется и на социал-демократов.

– Хотя эстоноязычное образование не входит в портфель социал-демократов в лице вице-мэра, мы присутствовали при этих обсуждениях и разработке всего этого плана. Конечно, мы разделяем ответственность. Не может произойти так, что мы появимся 1 сентября и станем спрашивать, как прошло. По сути, это ежедневное поддержание себя в курсе дел, при необходимости также некоторая коррекция. Уже весной может быть видно, что необходимо выделить дополнительное финансирование посредством дополнительного бюджета. Мы этого еще не знаем. Еще слишком рано говорить об этом. Этот год, на протяжении которого мы осуществляем эти пилотные проекты и проводим первые испытания, еще не закончился.