Переговоры по зарплатам учителей в тупике – приближается бессрочная забастовка педагогов Эстонии. Сможет ли протестная акция что-то изменить? Существуют ли пути разрешения конфликта?
На вопросы Rus.Postimees ответил в прямом эфире заместитель-советник госпримирителя, экс-глава Центрального союза профсоюзов Эстонии Харри Талига.
Выдержки из беседы:
– Закроются ли школы и детсады 22 января? Выйдут ли учителя на улицу?
– Уличные шествия, митинги и пикеты допустимы. Закрытие учреждений запрещено международным трудовым правом, если хотя бы один из педагогов готов вести уроки. Если же в забастовке участвует весь коллектив – 100% сотрудников, вопрос о закрытии здания решается его владельцем, то есть местным самоуправлением или юридическим лицом, на содержании которого находится школа.
– 22 января родители школьников и дошкольников не окажутся перед фактом, что им некуда отправлять детей, поскольку двери всех учебных учреждений закрыты?
– Закон этого не допускает, но гарантий я дать не могу. Время покажет, какие решения примут самоуправления.
– Могут ли на школы оказывать давление с целью отменить забастовку?
– Исключать в этом мире ничего нельзя. Однако закон запрещает как подстрекательство к забастовке, так и угрозы в адрес бастующих.
Увольнения исключены, так как закон предусматривает юридическую ответственность только в отношении организаторов незаконных забастовок.
– Кая Каллас недавно отметила, что время для забастовки выбрано неудачно – бюджет утвержден, пространства для маневров не осталось. А было ли более подходящее время для выдвижения требований?
– Видимо, она имеет в виду, что надо было бастовать до принятия госбюджета. Позиция премьер-министра ясна – она говорит о том, что денег из-за забастовки не прибавится.
Упрекать учителей в том, что выбрано неподходящее время, тоже нельзя. Поскольку забастовке предшествовала процедура примирения и предупредительная акция протеста. Определять дату забастовки – это право профсоюза.
Другое дело, что профсоюз должен оценить последствия. Легко ввязаться в бой, но надо и отдавать отчет, чем он завершится и как из него выйти.
– Влияние забастовки сведется к нулю? Она не может ничего не решить?
– Не стал бы заранее делать выводы. Ясно, что возникнет нетривиальная ситуация.
– Есть ли надежда у учителей добиться хоть чего-нибудь?
– Если правительство поскребет по сусекам, возможно, найдет каких-нибудь пять миллионов, установив размер минимальной ставки в 1825 евро. Но устроит ли это учителей? Не знаю.
– Коллективный договор – это утопия?
– Согласно закону о школах и гимназиях, в него может быть вписан только один пункт: стороны договорились, что в таком-то году зарплата учителей составит столько-то (конкретная цифра) или повысится на столько-то процентов (конкретный процент). Никаких формулировок о 120% от средней по стране зарплаты там быть не может. Коллективный договор четко оговаривает минимально гарантированные условия оплаты труда.
Не уверен, что в мировой практике есть примеры, что в условиях забастовки – открытого конфликта между сторонами – кто-то договорился о заключении коллективного договора на несколько лет.
– Если забастовка не поможет, какие еще есть возможности?
– Важны не одноразовые акции, а процесс. Уже через полгода надо всерьез обсуждать договоренности на 2025 год и попытаться добиться повышения зарплат на будущее.
– Бессрочная забастовка начинается уже 22 января. Остались ли пути для примирения конфликтующих сторон?
– Официально процедура примирения завершена (провалилась – прим.ред.), стороны подписали протокол о разногласиях уже в декабре. Пусть к забастовке открыт.
– Проблема усугубляется – учителя требуют уже больше: не 1835 евро, как в декабре, а 1950 евро в качестве минимальной ставки. Насколько это адекватно?
– Сумма в 1950 евро в качестве минимального оклада педагогов была первоначальным требованием профсоюза работников образования, но в процессе переговоров они согласились на меньшую сумму. Конечно, снова повышать ставки – это нелогично.
– Пока у правительства нет ни 10, ни 40 миллионов на повышение зарплат. Во всех случаях один ответ: денег нет, но вы держитесь. На что надеются и рассчитывают учителя, которым гарантировано лишь 1803 евро (+3%)?
– 10 миллионов необходимы для повышения ставки до 1835 евро. В бюджете этих денег нет, и вряд ли они в январе откуда-то найдутся.
– Сколько может продолжаться бессрочная забастовка?
– Дата окончания в таких случаях остается открытой. В ходе забастовки решение о ее прекращении может быть принято организатором в любой момент.
Последняя продолжительная забастовка была в Эстонии весной 2017 года, когда бастовал один цех Раквереского мясокомбината. Забастовка продолжалась почти месяц. В ней участвовало 25–30 человек.
– Кто поддержит бастующих учителей? Возможно, другие профсоюзы? Поддержка будет моральной или материальной?
– Не располагаю информацией. Как минимум моральная поддержка в виде каких-то заявлений точно будет.
– Таллинн нарушит закон, продолжая платить зарплату бастующим педагогам? Премьер Кая Каллас считает, что это можно интерпретировать как использование учителей в политической борьбе против правительства. Так ли это?
– По большому счету, да. Закон о разрешении крупных трудовых конфликтов однозначно говорит о том, что во время забастовки зарплата не платится. Соответственно, нет оснований утверждать обратное. Закон не допускает того, что выплата зарплат во время забастовки остается на усмотрение работодателей.
Логика любой забастовки заключается в том, что она направлена против работодателя с целью добиться от него уступок. Соответственно, нелогично, если работодатель будет продолжать платить зарплату бастующим.
Забастовка педагогов является своеобразным исключением из правил, поскольку деньги на зарплату педагогам поступают из госбюджета, но выплачивают их учителям местные самоуправления. Стоит отметить, что местные самоуправления не являются участником конфликта. Требования о повышении зарплат профсоюз предъявляет министерству. Таким образом, если местное самоуправление примет решение нарушить закон, оно займет позицию одной из сторон конфликта, коей не является (при этом продолжение выплат из муниципального бюджета не противоречит закону – прим.ред.).
– Как же будут расценены действия Таллинна?
– Как подстрекательство. Это называется «подливать масла в огонь».
Подробнее в повторе!
/nginx/o/2024/01/11/15824114t1h798a.jpg)
Одежда ведущей: Tallinna Kaubamaja / Joop!
/nginx/o/2016/10/12/5949557t1h7d36.jpg)