Одним из уже сейчас заметных результатов украинской военной реформы становится то, что младшие командиры ВСУ превращаются в настоящих лидеров. Инструкторы украинских сержантов повышают свою квалификацию в учебных центрах НАТО в Европе и США. Прямо с передовой на Донбассе на связь с «Украинской студией» Rus.Postimees вышел один из главных сержантов 93-й отдельной механизированной бригады ВСУ Дмитрий Садовенко с позывным «Плюс», который рассказал как о миссии современного украинского сержанта, так и о том, что происходит на передовой.
Главный сержант подразделения 93-й бригады ВСУ: военными так или иначе придется стать всем
9 февраля 2024, 17:21
С момента вторжения России в Крым и на Донбасс в 2014 году в Украине остро стал вопрос о реформировании вооруженных сил. Но бывшая «советская украинская армия» - это практически государство в государстве. У каждого, кто пытался приблизиться к решению этого вопроса, опускались руки при осознании, какой объем работы предстоит на этом пути. Однако агрессивный северный сосед не оставлял иного выбора и, скрипя всеми своими механизмами, украинская военная реформа так или иначе была запущена.
Одна из главных составляющих этой реформы - кардинальное изменение института сержантов, который за годы независимости превратился в рудиментарный пережиток советского прошлого, так и не став настоящим. В армии просто никто не понимал, что с этим делать.
Но сейчас уже видны признаки того, что младшие командиры украинского войска превращаются в настоящих лидеров. Полномасштабное вторжение России в Украину ускорило этот процесс в разы. В 2023 году были созданы учебные батальоны для сержантского состава ВСУ. В настоящее время подготовка в этих подразделениях идет по всей стране. В учебных центрах акцентируется внимание на лидерских качествах и умении управлять боем. Инструкторы украинских сержантов повышают свою квалификацию в учебных центрах НАТО в Европе и США.
И все эти усилия не напрасны, ведь штурмовать посадку или населенный пункт, в конце концов, придется солдату вместе со своим младшим командиром, от квалификации которого напрямую зависит результат боя.
- Дмитрий, вы уже 2 года деретесь с таким сильным и опасным врагом. Откуда силы на все это?
- Ну, вопрос в том, что стоит у нас на кону: если на кону стоит вопрос нашего выживания, выживания наших семей и сохранения нашего украинского государства, то силы приходится искать, и когда они заканчиваются, то проблемы это не отменяет. Превозмогая, так сказать.
- Как изменился враг за эти два года?
- Противник продолжает вести наступательные действия с помощью механизированных колонн, используя и танки, и боевые машины пехоты. Но противник адаптировался, он знает, что у нас есть средства разведки, средства нанесения огневого поражения. Противник адаптируется, но ошибки все равно допускает.
- Речь идет о наступлении колоннами?
- Да. Несколько дней назад в нашей зоне ответственности была как раз история - три единицы бронетехники вместе с пехотой на броне пробовали продавить наш передний край, выскочить на господствующие высоты, но у них не получилось.
Почему? Ну, во-первых, повальная заминированность всех дорог, проездов. Насыщенность территории противотанковыми и противопехотными минами очень высокая. Ну и, конечно, средства разведки. Колонна была выявлена при помощи беспилотника, началось огневое поражение, работали калибры 152, 155, было интересно, и противник своей цели не добился.
- Это калибры НАТО?
- Ну, 152-й - это еще старый советский, а 155 - да, это нам предоставляют иностранные партнеры.
- Насколько легко вам далось обучение работы с западными калибрами?
- Мы ребята с пехоты, про артиллерию знаем только тогда, когда она свистит над головой или разрывается. Но, судя по той работе, как работают наши артиллеристы, ребята очень хорошо все это дело освоили.
Совсем разная философия была во время проектирования бронетехники в Советском Союзе, с чем и я работал, но западное вооружение эффективнее.
- Есть желание поехать в страны НАТО, поучиться у них военному делу?
- В свое время к нам приехала группа инструкторов из Великобритании. Это были тренинги для сержантского состава. Было очень информативно и интересно. Буквально за две недели взаимодействия я почерпнул для себя много полезного, что мне позже помогло в собственном развитии.
- А что это, если не секрет?
- Отношение к личному составу, научиться доверять своим солдатам, правильно ставить задачу.
- В странах Запада, особенно, когда речь идет о сержантах, очень много внимания уделяется лидерству.
- Девиз украинского сержанта: «Следуй за мной и делай как я». В принципе, в этом коротком предложении сказано все максимально емко. Ты должен показать личным примером, что ты хочешь видеть от них. Вот как бы и все, берешь и работаешь.
- Дмитрий, в 2019 году вы были обычным пехотинцем, а сейчас уже сержант. Это говорит о том, что вы связываете свою судьбу дальше с армией?
- Военными так или иначе придется стать, наверное, всем. Но вот если ты находишься в этой среде, то нужно быть профессионалом, конечно. Чтобы быть эффективным, а эффективным быть нужно. Потому что у нас в стране война, и нужно выполнять задачи по обороне нашего государства.
- А какие-то не военные планы были у вас?
- Да, были планы. В 2022 году у меня должен был закончиться контракт. Как раз в конце марта я планировал плавно перейти к гражданской жизни, хотел стать программистом, уже начал процесс обучения во время прохождения воинской службы, совмещал немного, но как-то не сложилось…
- Кстати, о технологиях. Знаю, что ваша бригада активно применяет новые технологии, и, в частности, дроны. Я правильно понял, что дроны сейчас стали чуть-ли не единственным сдерживающим фактором врага в этой войне?
- Нет, это все еще война артиллерии, но беспилотные аппараты открывают новое окно возможностей. Это не является каким-то гейм-чейнджером так называемым, но вклад очень ощутимый.
- Как вы применяете дроны в основном?
- На поле боя все решает задача и обстановка. Есть у нас доступ до беспилотных аппаратов разведки, которые используются для выведения картинки в штаб для правильной и быстрой ориентации на поле боя. И также БПЛА ударного типа. Можно, конечно, и к обычному «мавику», бытовому дрону из Китая, привязать гранату на сброс, но этот дрон как ударный будет очень условный. Мы пришли потихоньку уже к FPV, дронам-камикадзе. В пределах нашей роты мы пытаемся создать хотя бы один расчет FPV, чтобы мы могли бить и по бронетехнике, и по живой силе.
- В ходе боевых действий вы видите, как можно еще применять беспилотные системы? Что бы это могло быть еще?
- Если углубляться в историю БПЛА, то все, что ездит, и все, что летает, то нужно еще ориентироваться на то, как противник реагирует на наши действия и на наши новшества. В свое время FPV-дроны стали большим подарком для нас, но в то же время противник настроил работу системами радиоэлектронной борьбы. ВСУ начали настраивать работу радиоэлектронной разведки. Это все работает как в шахматной партии.
Конкретно по нашей обстановке могу сказать, что нужны дроны для эвакуации. То есть, то, что ездит на четырех- или шестиколесной базе, что может быстро эвакуировать раненных. Логистика на нашем направлении - очень больное слово для каждого командира. Поэтому мы пришли к выводу, что нужны дроны для эвакуации и подвоза.
- В Эстонии есть несколько компаний, которые занимаются производством и разработкой дронов. Что вы могли бы им посоветовать, в каком направлении двигаться?
- Это все должно быть простое, надежное и эффективное. Оно не закроет все задачи, конечно, потому что пересеченная местность, и вот эта платформа не везде сможет проехать, но нужно развиваться. Когда набьется рука, тогда будет хороший результат.
Наши союзники из НАТО сейчас должны максимально перенимать наш опыт, сделать правильные выводы и принять правильные решения.
- Это правда, что Россия увеличила применение дронов на передовой?
- Даже если взять промежуток за последние полгода, то насыщение дронами просто колоссальное. У противника тоже и летает, и ездит, и FPV-дроны, «Ланцеты», «Шахеды» и так далее.
- Многие солдаты рассказывают, что ситуация на передовой настолько страшная, что пехота днем практически не перемещается между позициями, например. Это правда?
- Я вам скажу, что и ночью не всегда получается. Потому что ночные дроны с тепловизионными камерами у противника тоже есть. Мы долго думали, что, может, их у них нет, потому что оборудование очень дорогостоящее. В процессе боевых действий любой дрон - расходник. Но, как оказалось, у противника есть и ночные. Нужно правильно настраивать работу РЭБ, чтобы давить радиоволны с частотами, на которых работают дроны. Тогда пехотинцу становится проще выполнять свои задачи.
- Ну и, наверное, необходимо достаточное количество специалистов, чтобы работать с такой техникой?
- Это оборудование не является суперсложным. Все предельно ясно и понятно, нужно только научиться. Под это также выделяются силы и ресурсы.
- Хочу поговорить о мобилизации. Интересно ваше личное отношение к этому вопросу.
- Мобилизация однозначно нужна. Как бы ни было, но горькая правда заключается в том, что все военнослужащие сил обороны Украины - это ресурс. Кто-то получает ранение, кто-то гибнет, кто-то выходит из строя по состоянию здоровья, а ресурс нужно восполнять. У нас идет полномасштабная война.
- Воевать будут все?
- Сложно сказать, но ощущение такое есть. Данную ситуацию я рассматриваю немного иначе: если сейчас каждый не будет прикладывать максимум усилий, чтобы мы победили в этой войне, то потом уже можно будет и не воевать. А страна, которая посягает на наш суверенитет, это явно не та страна, которая будет хорошо относиться к мирному населению на оккупированных территориях. Сейчас это вопрос просто нашего выживания.
- Может, провалена коммуникация с народом в этом вопросе? Может, людям надо хорошо объяснить, что есть реальная возможность потерять государство?
- Я с вами согласен, но в силу определенных причин я не могу объяснять гражданским, что, почему и зачем это нужно. Думаю, что государство должно создать определенный механизм, и в этом поле работать. У военных сейчас и без того работы хватает.
- А вы, как сержант, как мотивируете солдат идти в бой?
- Личным примером, и подбирая правильные слова в процессе обучения. Когда наше подразделение пополняют новобранцами, они проходят базовые курсы военной подготовки, но командование выделяет нам дополнительное время, чтобы мы могли им передать необходимый опыт, потому что мы знаем по месту, куда они пойдут через две-три недели. Если все сделать правильно, если придерживаться определенных правил безопасности, то шанс получить ранение или даже погибнут сводится к минимуму.
Правильно и четко стрелять, ориентироваться в топографии, знать, как свистят разные типы боеприпасов, чтобы понимать, как от них укрыться, какой должен быть порядок действий. Военному необходимо иметь очень много знаний, чтобы сохранить свою жизнь.
- Но ведь не только военным, но и мирным жителям, в то время, когда вся страна в войне?
- В этой теме можно развивать тактическую медицину или просто домедицинскую помощь. Потому что сколько раз я наблюдал, когда новобранцы не знали, что делать, когда видели у товарища какое-то ранение. Если твой навык отработан до определенного рода автоматизма, если руки это сделали раз пять или шесть, то ты сможешь товарищу правильно оказать медицинскую помощь, сохранить ему здоровье и жизнь.
Украинская территория подвергается обстрелам баллистических ракет, идут удары дронов, и гражданский может столкнуться с ситуацией, когда ему будет необходимо оказать кому-то помощь. Так вот лучше уметь и не нуждаться, чем наоборот.
- Да, но все люди, которые могут обучать, они все на передовой, я так понимаю.
- Не согласен. Периодически в интернете я встречаю подготовительные курсы. Кроме того, многие мои знакомые, которые получили ранение и не пригодны к воинской службе, вполне могут стать инструкторами. Тут лишь вопрос организации.
- Ну и чтобы закрыть тему мобилизации, хочу коснуться того, что ведь не секрет, что под мобилизацию могут попасть разные люди. Если к вам попадает немотивированный боец, и вы это видите, какие могут быть ваши действия, как сержанта?
- Вода камень точит. С людьми нужно просто работать. Здесь у меня уже будет возможность с каждым поработать, объяснить. Но если человек совсем не подходит для выполнения боевых задач, то в армии номенклатура профессий широка: связисты, артиллеристы, инженеры… То есть, человеку найти применение можно независимо от его мотивации.
- Я правильно понимаю вашу мысль, что многие люди даже не подозревают, что они могут быть полезны армии в каких-то других профессиях? Не обязательно штурмовать посадки и так далее.
- Совершенно верно, но если все будут рассчитывать, что они попадут в небоевые подразделения, это тоже ошибка. Потому что должны быть люди, которые штурмуют посадки и выполняют задачи пехоты.
- В одном из интервью военных я видел такой тезис, что многие люди не знают, какими возможностями обладают. Условно, какой-то программист в мирной жизни, попав в армию, может оказаться хорошим бойцом.
- С личного опыта могу рассказать. К нам попал программист, профессионал своего дела, но добровольно пошел в армию, попал к нам в подразделение. Какое-то время он пробыл в пехоте, дошел даже до командира отделения. Позже мы перевели его в подразделение БПЛА, и человек к этому делу отнесся с максимальной исполнительностью. Это был определенного рода сюрприз.
- Как солдаты в окопах поддерживают себя, чтобы банально не сойти с ума, просиживая столько времени под артиллерийскими обстрелами?
- У нас есть цель сохранить наше государство, и защитить наши семьи. Я часто у людей спрашиваю, что тебя привело в армию, зачем ты здесь? В основном наш личный состав говорит про семьи, про детей, про жен. Лучше я буду сидеть в окопе, терпеть обстрел, чем в мой дом придет армия РФ. А Буча, Ирпень, Мариуполь очень доступно нам показали, что будет делать армия России с захваченными территориями.
Смотрите в записи полную версию беседы!