МОНИТОРИНГ ИНТЕГРАЦИИ ⟩ Единой русскоязычной общины в Эстонии не существует, есть поляризованные группы русских

Начало празднования 106-й годовщины независимости Эстонской Республики на восходе солнца в Нарвском замке. Фото: Ilja Smirnov / Põhjarannik

Во вторник, 5 марта, были представлены материалы очередного мониторинга интеграции эстонского общества. Авторы исследования пришли к выводу, что при оценке успешности интегрированности неэстонцев в эстонское общество недостаточно учета только формальных показателей (гражданства, уровня владения языком), самое главное - эмоциональная связь с Эстонией, доверие в отношениях с эстонцами, участие в жизни эстонского общества и в эстонском культурном пространстве, отношение к институтам и к политическому выбору эстонского государства.

Основываясь на таких критериях, как идентификация себя с Эстонией, участие в жизни эстонского общества, доверие к эстонскому государству, общение в эстоноязычной среде и отношение к оборонной политике Эстонии, авторы мониторинга выделили пять различных типов интегрированности неэстонских жителей в эстонское общество и распределили людей по пяти интеграционным кластерам.

Пять групп

Три кластера (A,B,C) можно назвать положительными примерами интегрированности, а два (D, E) - негативными, охватывающими слабоинтегрированных или неинтегрированных людей.

A. Первая часть (18%) представителей других национальностей принадлежит к активным, экономически и социально успешным людям. Это кластер полной интегрированности, охватывающий полностью влившихся в эстонское общество людей, - лингвистически, экономически, политически, культурно. Эти люди имеют сильную эстонскую идентичность и волю защищать Эстонию.

B. Представителей второго типа позитивной интеграции можно назвать «местными патриотами». У них сильная эстонская идентичность, они доверяют эстонскому государству и занимают четкую проукраинскую позицию. Эти люди менее (в сравнении с первой группой) экономически и социально активны. Они составляют 23% неэстонской части населения Эстонии. У этих людей может быть разное гражданство и разный уровень владения эстонским языком.

C. Третий кластер можно назвать прагматиками, это молодое и экономически активное население, чья интегрированность диктуется прагматизмом. Они составляют 17% от неэстонской части населения. Этот кластер объединяет людей с умеренно выраженной эстонской идентичностью, в то же время эти люди хорошо адаптировались к эстонской жизни, удовлетворены собственным положением, культурно активны и положительно относятся к эстонскому государству, но при этом мало участвуют в общественной жизни и довольно осторожны в политических вопросах.

D. Четвертый кластер - это тип частичной интегрированности. Отношение этих людей к эстонскому государству имеет негативную окраску. У них эстонское гражданство, они владеют эстонским языком, имеют средний уровень политической активности, но не доверяют эстонскому государству, не считают его своим, не поддерживают помощь Украине. Этот кластер объединяет 15% неэстонского населения Эстонии.

E. Пятый кластер объединяет практически неинтегрированных или очень слабо интегрированных людей, это пассивный и отчужденный кластер. Этих людей отличает неудовлетворительное экономическое и социальное положение, а также негативное отношение к эстонскому государству. В этот кластер входит около 28% неэстонского населения Эстонии. Среди этих людей много лиц без гражданства или граждан России (cуммарное процентное количество распределенных по кластерам участников исследования в 101 процент объясняется тем, что при определении процентных показателей для каждого кластера использовались округленные величины - прим. ред.).

Анализ интеграционных кластеров показывает, что при оценке успешности интегрированности неэстонцев в эстонское общество недостаточно только формальных показателей (гражданство, уровень владения языком); самое главное - это эмоциональная связь с Эстонией, доверие в отношениях с эстонцами, участие в жизни эстонского общества и в эстонском культурном пространстве, а также отношение к институтам и к политическому выбору эстонского государства.

На основании кластерного анализа результатов мониторинга можно сказать, что неэстонское население не образует единого «русскоязычного сообщества», а делится на две поляризованные группы. Большая часть, почти 60% иноязычного населения Эстонии в положительном ключе связывает себя с Эстонией, эти люди полностью или в значительной степени интегрированы в общество, а также открыты к изменениям.

Большинство из них являются гражданами Эстонии, но также сюда входит и почти половина граждан России, постоянно проживающих в Эстонии (в основном - родившиеся здесь), а также граждане других стран и лица с неопределенным гражданством.

Остальные, чуть более 40%, в малой степени интегрированы в общество, они скорее негативно относятся к стране. Они недовольны эстонским государством и разочарованы в нем, при этом среди этой группы есть и немалое количество эстонских граждан. Это люди, которые чувствуют здесь себя чужими и во многом в своем сознании застряли в советском прошлом.

Среди эстонцев - похожая картина

Сравнительный кластерный анализ интеграционных настроений, проведенный впервые в рамках данного мониторинга, выявил схожую структуру кластеров среди эстонских и русскоязычных респондентов. Среди эстонцев наиболее распространен тип А, активный, открытый к сотрудничеству и толерантный к представителям других культур (к нему относится 32% эстоноязычных респондентов).

Иноязычному B-кластеру «местных патриотов» среди эстонских респондентов соответствует консервативный кластерный тип С (21%), к которому можно также отнести тех самых «местных патриотов», выступающих за безопасное сообщество в своем самоуправлении и дружеские отношения с соседями других национальностей.

Иноязычному кластеру С, объединившему хорошо адаптированных прагматиков из неэстонцев, среди эстонских респондентов соответствует тип B (16%), которых можно назвать «международными прагматиками», который мобильны в международном плане и привыкли к многоязычному общению.

Тип D у эстонцев (18), объединяющий настроенных на культурные конфликты и мало доверяющих государству людей, является своего рода эквивалентом конфликтного кластера D среди жителей других национальностей, также охватывающего людей, негативно относящихся к Эстонии.

Тип Е (13%) у эстонцев, к которому относятся люди с плохим социальным и финансовым положением, а также с плохим отношением к государству, аналогичен иноязычному «отчужденному» кластеру Е, но его доля среди эстонцев в два раза ниже, чем в кластере E среди иноязычного населения.

В общем, как среди жителей других национальностей наблюдается преобладание положительного типа интеграции, так и среди эстонцев наблюдается похожая картина: к позитивным кластерам A, B и C принадлежит 69% коренного населения.

Интеграция вступает в фазу саморегуляции

В целом на основании мониторинга 2023 года можно констатировать, что интеграция в эстонском обществе вступает в новую фазу - фазу саморегулирования. И среди эстонцев, и среди жителей других национальностей наблюдается определенное преобладание установок, благоприятствующих интеграции.

В будущем интеграцию больше не следует рассматривать как процесс, регулируемый «сверху» государством, объектом которого является «русскоязычное сообщество». Речь может идти скорее о культурном и социальном развитии, обновляющем эстонское общество, в котором представлены как эстонцы, так и жители других национальностей. Государство сможет поддерживать такое развитие политическими средствами, учитывая важность интеграции для благополучия, экономического развития и безопасности общества и страны.