Член правления НКО «Друзья Мариуполя»: вопреки стереотипам, очень активную поддержку беженцев можно увидеть в Нарве

Первые беженцы после начала полномасштабной агрессии РФ против Украины начали прибывать в Эстонию уже на первой неделе войны. Поддержку им стали оказывать и волонтерские организации. О том, с какими главными проблемами сейчас, в начале третьего года полномасштабной войны, сталкиваются в Эстонии беженцы, в какой помощи они прежде всего нуждаются и в каком объеме потребность в ней удается покрывать усилиями волонтеров, в передаче Rus.Postimees «На кухне» порассуждала член правления НКО Mariupoli Sõbrad («Друзья Мариуполя») Александра Аверьянова. 

Выдержки из беседы:

- Давайте вспомним о том, как появилась ваша организация, как быстро получилось у вас возникшее желание помогать попавшим в страшную беду людям перевести в практическую плоскость? Помните ли вы в деталях истории самых первых беженцев, которым вы помогли?

- Я присоединилась к организации в начале апреля, или даже в конце марта 2022 года. Организация на тот момент представляла из себя просто группу волонтеров, еще не оформленных ни в какое юридическое лицо. Это были просто люди, заметившие существование одной проблемы, которая на тот момент никак не решалась.

Это была ситуация с беженцами, которые хотели ехать из Эстонии куда-то дальше. Это были люди, которые прибывали в Эстонию с территории России, и они хотели поехать отсюда в какую-то другую европейскую страну, но у них не было для этого возможностей.

У них не было никакой информации, и со стороны государства для них тогда не было организовано никакой помощи. Поэтому за это дело взялись волонтеры. В первую очередь мы тогда обеспечивали информационную поддержку. Ну и дальше мы поняли, что этим людям нужно помогать и финансово, помогать им добраться до родственников в других странах Европы.

- Сейчас, спустя два года, наше государство в своей поддержке беженцев по-прежнему сфокусировано на тех людях, кто остается здесь, и транзитные беженцы так и не получают должного внимания, или есть позитивные сдвиги?

- Дело в том, что тут есть определенный юридический нюанс. Поскольку Эстония является первой безопасной страной, в которую попадают беженцы, Эстония как государство не может посылать этих людей в другие страны. Даже если люди этого очень хотят и если их там ждут дети и родственники. И даже если в этих странах есть какие-то, на взгляд этих людей, лучшие по сравнению с Эстонией условия. Эстония не может как государство взять и купить этим людям билеты. С учетом имеющихся у Эстонии политических обязательств это выглядело бы не слишком корректно.

Поэтому для решения проблем этих людей и появились мы. Это во-первых. А в конце июля 2022 года миграционное агентство ООН тоже стало заниматься этой проблемой, оно стало выполнять ту же функцию. Однако поскольку это очень масштабная международная организация, ее деятельность ограничена очень большим сводом правил.

У них тоже строгие регуляции насчет того, кому они могут помогать. Поэтому потребность в нашей деятельности и сейчас есть. Очень хорошо, что какую-то часть работы стало делать это агентство ООН, но и без нас по-прежнему никак.

- Можно ли сказать, что власти РФ с течением времени стали сильнее препятствовать такой миграции людей в Европу, что российским волонтерам, которые помогали этим людям, в связи с закручиванием режимом новых гаек стало труднее оказывать этим украинцам поддержку?

- Да, тут вы совершенно правы. Политическая ситуация в России такая, какая она есть, и заниматься такой деятельностью очень небезопасно. Но все равно остаются люди, которые продолжают это делать. Хотя со временем их становится меньше.

У нас есть свидетельства о случаях, когда людей не выпускали в Европу именно на российском погранпункте. Они хотят попасть в Европу, но не могут из-за ограничений со стороны российских пограничников, это все действительно происходит.

Но поток этих беженцев и так сильно сократился. Для этого есть разные причины, некоторые из которых, к сожалению, мы не можем понять, потому что никакой официальной информации по этому поводу нам не приходит.

Я говорю вообще о людях, которые едут в Европу через Эстонию. И с нашей стороны тоже есть сильный контроль для беженцев. Ну и вообще все пункты вокруг России сейчас потихонечку закрываются. Так что людей прибывает меньше.

Но про российских волонтеров я хочу сказать, что эти смелые люди по-прежнему помогают беженцам из Украины. Например, выхаживают людей с ранениями, больных, стариков, помогают им на протяжении долгого времени, чтобы те смогли вылечиться. Ведь у этих людей нет никакой медстраховки в России, никакого доступа к российской медицинской системе. И потом этим людям помогают потихоньку оказаться где-то в Европе. Я считаю, что такая деятельность дорогого стоит.

- Весной позапрошлого года представители вашей организации говорили, что в день удается помочь примерно сорока беженцам. Эти показатели так и остались пиковыми, или в какой-то период интенсивность и результативность работы становилась еще выше?

- Бывало, что за день помогали и более чем сотне людей, а в один рекордный день удалось помочь более чем тремстам беженцам. Люди обращаются к нам по электронным каналам, сначала они обращаются в чат-боты, потом с ними общаются живые люди. До середины лета 2022 года у наших волонтеров получалось спать не больше четырех часов в сутки. Это было очень трудное время. Но всем, кому могли, мы помогли, и всем, чем могли. Все, кто к нам обратился, получили ту или иную помощь.

- Если вспомнить ситуацию, в которой ваша организация создавалась, и сравнить с той, что имеется сейчас: с чем теперь по каким-то наработанным схемам стало справляться в оказании помощи беженцам проще, а что стало, напротив, делать сложнее?

- Наверное, в случае нашей организации можно сказать, что каких-то больших проблем не возникает, кроме денежных. На прошлой неделе в прессе вышла большая статья о пожертвованиях, и было видно, что у всех организаций наблюдается большой спад. И у нас этот спад тоже очень большой, и в этом, конечно, и есть самая большая проблема.

Но у нас есть очень хорошая система, которая предусматривает, что мы собираем деньги под каждый конкретный кейс. Люди к нам обращаются, мы пишем в соцсетях небольшую историю о них, и жертвователи видят, куда идут деньги, и сколько точно их еще нужно. И нередко мы очень быстро, буквально за считанные часы, собираем нужные деньги под такое конкретное обращение.

У нас, к сожалению, нет резерва. Хорошо, конечно, если бы он у нас был. В случае нового усиления миграционных потоков нам будет сложно. Мы очень благодарны и тем людям, кто жертвует нам под конкретными обращениями, и тем, кто помогает нам на постоянной основе.

- Для какой помощи беженцам хватает усилий только лишь волонтеров, а с чем беженцам можно помочь только при участии государства или муниципалитетов? Могут ли волонтерские организации назвать сейчас публичный сектор своим эффективным партнером?

- В нашем случае это партнерство более-менее хорошее, у нас есть отлаженные схемы, мы получаем помощь от госслужб, когда она нам требуется. Но я бы высказалась сейчас не столько о нашей организации, сколько о тех украинских беженцах, которые остаются сейчас здесь, в Эстонии. Я думаю, что им нужно помогать интегрироваться.

Если вы хотите помогать им в этом вместе с волонтерскими организациями, подключайтесь к таким организациям. Но на бытовом уровне это вполне можно делать и самостоятельно. Это очень-очень важно.

- Не ошибусь ли я, если скажу, что, кажется, подавляющее большинство членов вашей организации составляют женщины? Получается, у гуманитарных миссий почти всегда женское лицо?

- В случае нашей организации это именно так. В основном это молодые работающие мамы, зачастую - с маленькими детьми. Но, конечно, встречаются и мужчины, которые все эти два года несут свою волонтерскую ношу. Несмотря на ужас войны, я хочу сказать, что очень рада знакомствам со всеми этими волонтерами, очень благодарна всем этим замечательным людям. Очень разным, но при этом всех их объединяет то, что они очень ответственно подходят ко всему этому процессу.

- Часто говорится, что эстонское общество проявило большую сплоченность и в поддержке Украины, и в поддержке беженцев. Тем не менее, было бы лукавством не признать, что порой встречаются и такие жители Эстонии, что весьма недружелюбны и по отношению к Украине, и по отношению к беженцам. Приходится ли вам в своей работе сталкиваться с такой враждебностью?

- Нет, сама я таких случаев не припоминаю. Напротив, я бы сказала, например, вот о чем: есть стереотип, что будто бы Нарва не поддерживает Украину и украинцев. Но именно в Нарве часто люди очень сильно включались в оказание помощи беженцам.

То есть в Нарве даже бабушки, которые почти наверняка ничего кроме «Первого канала» не смотрели, приносили чуть ли не все, что находили у себя дома, чтобы помочь беженцам. И в социальных сетях кто-то может позволять себе очень острые высказывания, но когда дело доходит до практической помощи, чаще всего люди стараются показать лучшие из имеющихся у них качеств.

Смотрите запись полной версии беседы!