/nginx/o/2023/03/13/15195190t1h057a.jpg)
В конце прошлого года зрителю был представлен спектакль #Ярусский/ #Maolenvenelane, в основу которого легли интервью с пятнадцатью эстонскими русскими. Спектакль вызвал противоречивые отзывы, некоторых зрителей он буквально оскорбил, других впечатлил. Rus.Postimees посмотрел спектакль и собрал разные мнения о нем, чтобы понять, какую цель ставили авторы и что именно вызвало отторжение у части зрителей.
Режиссером выступила переехавшая из России в Эстонию Юлия Ауг, успешно продолжившая свою театральную карьеру в нарвском театральном центре Vaba Lava. Название спектакля навеяно кампанией с наклейками «Я русский» и «Сила в правде», которая взбудоражила общественность в сентябре прошлого года. Тогда в происходящее вмешалась полиция, поскольку эти лозунги уже были широко распространены среди сторонников войны.
Сценарий создан на базе интервью с людьми, которые согласились поговорить на тему войны в Украине и политики. Всего в опросе приняли участие пятнадцать человек, из их ответов составлен сценарий, разбитый на отдельные эпизоды.
Как и ожидалось, спектакль вызвал очень разные отклики. Мы поговорили с теми, кто был буквально возмущен. По их мнению, точка зрения людей, которые агрессию России против Украины как минимум не осуждают, у которых «все не так однозначно» и «где правда, мы не знаем», стала в постановке приоритетной и не уравновешена таким же количеством антивоенных реплик. Со сцены очень мало звучит слов о том, что в Украине гибнут люди.
«Меня чуть не вырвало, когда я услышала со сцены рассуждения о том, что украинцы хотят в Европу ради кружевных трусов! Что украинцы собирались сбросить на Донбасс ядерную бомбу! И это было подано как вполне заслуживающая внимания точка зрения, которая тоже имеет право на существование, а вовсе не как бред, которым на самом деле является», - сказала нам одна из зрительниц.
Еще одна зрительница сочла, что в условиях страшной войны, в которой гибнут люди, уделять так много положительного внимания поддерживающим путинскую агрессию - просто аморально. Она считает, что спектакль чрезмерно эксплуатирует образ русскоязычных жителей Эстонии как притесненной группы.
На спектакле была и руководитель Конгресса украинцев Эстонии Вира Конык. По ее словам, со сцены прозвучала кремлевская пропаганда, причем без малейших попыток ее адекватно уравновесить или развенчать. «Я столько бреда слышала только на российских телеканалах», - сказала Конык. По ее мнению, спектакль скорее вредит русским Эстонии в том виде, в каком эти интервью составлены.
«Они абсолютно неправы», - сказала режиссер-постановщик спектакля «Я русский» Юлия Ауг о вышеупомянутых впечатлениях зрителей. По ее словам, те персонажи, которые представлены на сцене - совершенно разные люди. «Там есть те, кто пытается объяснить, почему происходит война. Есть те, кто ее резко осуждает. А есть и такое, кто не просто осуждает, а прямо борется за то, чтобы его услышали», - парирует Ауг.
По словам режиссера, она очень удивлена такими отзывами: «Так могли высказаться люди, которые не смотрели спектакль». Поскольку в постановке заняты эстонские артисты и он идет на эстонском языке, мы обратились к исполнителям: хотели узнать их мнение о происходящем на сцене. Но они от комментариев отказались.
Продюсер спектакля Мярт Меос считает, что спектакль выполнил свою задачу. Меос напомнил о другой постановке центра Vaba Lava, которая решала ту же задачу. В ноябре 2022 года у Vabal Lava был большой проект «100% Нарва». На сцене были представлены сто человек из Нарвы, что должно статистически отражать взгляды всех нарвитян.
«Цель документальных постановок в том, чтобы документировать время. Их цель - выяснять, что люди думают и как со временем меняются их мысли».
Актер и продюсер Мярт Меос
«Среди жителей Нарвы 37% имеют российское гражданство и 13% - серые паспорта, поэтому на сцене было 37 человек с российским гражданством и 13 обладателей серых паспортов, - рассказывает Меос. - Когда у них спросили, поддерживают ли они агрессию России, одна женщина осмелилась признаться, что поддерживает, 18 человек не поддерживали, а остальные - а это 81 участник представления - не захотели отвечать на этот вопрос».
Мярт Меос говорит, что это явно свидетельствует о том, что большинство нарвитян, вероятно, поддерживают агрессию, но боятся об этом публично заявить. «Мне кажется, что как по этому, ранее поставленному спектаклю, так и по новой постановке видно, что в среде русскоязычного населения преобладает страх», - говорит Меос.
После спектакля мы поговорили с выходившими из зала зрителями. Многие затруднились сразу ответить, какие выводы они для себя сделали из увиденного на сцене.
«Мне трудно сейчас сразу сказать о своих впечатлениях, мне нужно немного времени, чтобы свои мысли переварить, не могу так сходу ответить. Но это сложный вопрос, безусловно. Для меня эта картина мира жителей Нарвы стала немного пугающей».
Жительница Раквере Анне
На вопрос, достигли ли авторы поставленной цели, зрительница Марге ответила: «Я думаю, достигли, конечно. Хотя, возможно, этот спектакль было бы лучше посмотреть русским... Но, по моему мнению, начало было даже слишком позитивным».
По мнению Кийи, спектакль показал картину мира других жителей Эстонии, что всегда полезно: «Я думаю, точек зрения так же много, как и людей. Например, эстонцы больше поддерживают прием украинских беженцев. Предполагаю, что русские на это смотрят иначе».
По словам девушки, всегда полезно знать, что думают другие люди, а не упорствовать, отстаивая исключительно собственное мнение. «У каждого есть свое мнение, но других тоже надо выслушать. Юлия Ауг и раньше в своих спектаклях доносила до нас, что думают нарвитяне, например», - сказала Кийя.
Пожилой мужчина по имени Эйно оказался поклонником творчества Юлии Ауг. «Мне нравится Ауг, я уже раньше ходил на ее спектакли. Это спектакль построен на документальном материале. Я так понимаю, что именно такова картина в реальности, и особой эволюции взглядов не наблюдается. Конечно, не все русские так думают, но многие», - сказал Эйно.
С ним была супруга Мильви, которая согласна с мужем в оценках: «Я такого же мнения, как Энно. У меня невестка русская, я в курсе, как мыслит русскоязычная часть общества».
Действительно, судя по интервью, которые положены в основу сценария, русскоязычная часть общества считает себя пострадавшей стороной, испытывает боль и хочет быть услышанной с этой своей болью. Бывший член Силламяэского горсобрания Олег Култаев дал интервью авторам спектакля и единственный сделал это не анонимно. Он говорит о спектакле: «Там боль и крик души невероятный!»
Колумнист и журналист Виктория Ладынская-Кубитс изложила свои впечатления от спектакля в соцсетях. Она тоже была не в восторге от такой подачи материала.
«Должна признать, что я испытала смешанные чувства. С одной стороны, я горжусь, что в нашей стране искусство может вести разговор и на сложные неприятные темы... - написала Виктория Ладынская-Кубитс. - Однако, по моему мнению, пятнадцати интервью с русскоязычными, мягко говоря, недостаточно, чтобы ставить на эту тему спектакль. Я много лет занималась вопросами интеграции, и я увидела в спектакле довольно много стереотипных ловушек об эстонских русских».
:format(webp)/nginx/o/2017/10/14/7211369t1h4f70.jpg)
Во-вторых, Ладынской показалось совершенно неуместным отраженное в спектакле противопоставление страданий украинцев и русских в Эстонии в духе «чья боль сильнее». «Меня очень беспокоит, что тему русских и "болей русскоязычных" пытаются поставить на один уровень с болью украинцев», - пишет Виктория Ладынская-Кубитс.
В спектакле героиня говорит: «Эстонцы меня все равно как свою не воспринимают». Это задело Викторию. «Я абсолютно уверена, что если ты окружающих меряешь по шкале "я свой" или "я чужой" - это твои собственные проблемы с самооценкой. Почему тебя вообще беспокоит, кто и как должен тебя принимать своим? Я хорошо знаю эстонское общество. Если ты начинаешь разговор на эстонском (или хотя бы пытаешься начать) и чувствуешь неподдельный интерес к истории этой земли, то этот вопрос о "своих" вообще не возникнет... Эстония моя страна, и я ее часть».
Театральный критик Меэлис Ойдсалу, который одновременно является признанным экспертом по вопросам безопасности, увидел в спектакле тонкую пропаганду, и это его не порадовало. Для начала он напомнил, откуда взялось название спектакля.
«То, что фраза "Я русский" в этой кампании с наклейками на машинах имела явный подтекст поддержки российской агрессии, подтвердили даже лидер Центристской партии Михаил Кылварт и депутат Европарламента Яна Тоом, - пишет Ойдсалу. - По словам Кылварта, за кампанией стояло желание спровоцировать и создать политическую напряженность».
/nginx/o/2024/01/22/15843349t1h9cb8.jpg)
По мнению Ойдсалу, постановка студии R.A.A.A.M. и Юлии Ауг как будто стремится реабилитировать кампанию с наклейками. Действительно, в конце спектакля один из опрошенных для постановки людей говорит: «Фраза "Я русский" сама по себе означает только мою национальность. Ни полицейские, ни другие люди не должны видеть в ней что-то еще. То, что остальные что-то домысливают, возможно, даже правильно, но это неважно. У нас есть закон, в котором прописано право говорить, что я русский, я украинец, я эстонец. Всё».
«Разумеется, документальная постановка не выражает только точку зрения режиссера, но и в интервью о постановке, и в нескольких рецензиях этот финальный отрывок пьесы одобрительно отмечается и повторяется. С сентябрьской инфооперации с наклейками #Ярусский / #Maolenvenelane в постановке и в критике убрали политический и важный контекст, а реакцию полиции преподнесли как нарушение закона», - считает Ойдсалу.
По его мнению, спектакль создает образ русских в Эстонии, который, с одной стороны, сильно приукрашен, а с другой, несколько бестолков. На сцене нет ни одного настоящего путиниста, которых, согласно исследованиям, в Эстонии достаточно. По словам создателей спектакля, их просто не удалось уговорить на интервью.
Об осуждающих войну эстонских русских постановка создает впечатление как о людях, чья главная задача во время войны против Украины заключается в том, чтобы убедительно представить себя жертвами. «Как будто статус жертвы - это единственно возможный способ самовосприятия для эстонского русского. Я об эстонских русских так плохо никогда не думал», - написал критик.
О чем все-таки говорят персонажи?
Поскольку мнения зрителей и авторов спектакля кардинально различаются, тем, кто спектакль не смотрел, мы все же рекомендуем его посмотреть и составить собственное мнение. Если же проанализировать текст, который полтора часа актеры произносят со сцены, то этот калейдоскоп состоит из следующих месседжей.
- В России никто не говорит о политике и о войне, просто потому что людям страшно.
- В Эстонии раньше было хорошо и НАТО был оборонительным союзом. Сейчас все стало плохо. Украина, конфликты, общество Эстонии погружается в страх.
- С Россией надо как-то налаживать отношения, потому что другого соседа у нас нет. Эстонский народ должен проявить мудрость.
- Россия не вписывается в западное понимание свободы. Россия, конечно, свободна, но это другая свобода, не та, к которой мы привыкли.
- Родственник уехал в Донбасс воевать на стороне России. Сначала платили хорошо, потом перестали, его семья страдает. Деньги, заработанные на крови, пользы не принесли.
- Русская революция была под лозунгом «Мир народам». Революционеры хотели мира. Украинские лозунги на Майдане: «Хотим в ЕС и кружевные трусики», «Кто не скачет, тот москаль». Были заявления, что Донбасс нужно бомбануть ядерной бомбой.
- Российские родственники хотят победы над Украиной, но не знают, что будет значить победа.
- Молодые люди говорят, что они любят Эстонию за то, что здесь хорошо жить, но они любят и русский язык. Сейчас говорить о русском языке хорошо стало трудно, потому что его приватизировал Путин и это плохо воспринимается окружающими.
- Я очень люблю Эстонию, я люблю Россию, меня вообще не устраивает, что происходит в Кремле. Эстония «еще более-менее, но тоже так себе, могло бы быть лучше».
- Семья: жена считает, что Эстония была оккупирована русскими, муж считает, что оккупации не было. «Все могло бы быть иначе, если бы еще в 90-х в России сделали люстрацию и если бы Россия просто признала факт оккупации», - говорит жена.
- Эта самая женщина, которая признает факт оккупации, расстраивается из-за того, что эстонцы не считают ее своей, хотя она свободно говорит по-эстонски.
- Мужчина говорит об украинцах: «Они там у себя были только за Украину. "Кацапы", "москали"... Даже в мирное время, лет, наверное, 10-15 тому назад, уже тогда они все были готовы для чего-то. Для чего-то! Кто их готовил? Очевидно же».
- Мужчина говорит, что не может верить украинским и западным новостям об уничтоженном Мариуполе и об убийствах в Буче, потому что это может быть фейк. разобраться, какая из сторон права, он не может. «Почему это все случилось 24 февраля? Я думаю, что объяснение только такое: Россия защищает свои интересы - все очень просто. Вот как она защитила - это уже другой вопрос, потому что начало операции - это был полный провал».
- Девушка обращается к Владимиру Путину: «Мистер президент, неужели вы этого хотели? Неужели вам нравится, что в истории вы останетесь как человек, который развязал войну, в которой погибли сотни тысяч мирных жителей Украины? А еще сотни тысяч мирных жителей стали инвалидами?»
- Рассуждения героев о политических узниках режима в России.
- Три персонажа - русскоязычные жители Эстонии не могут ответить на вопрос, какая у них идентичность. «Конкретно по национальности тут я не могу идентифицировать себя».
- Героиня говорит: «Сегодня мне не нравится то, что у нас балуют украинцев. И то, что происходит с переходом образования на эстонский язык». Другой герой говорит, что в Эстонии слишком много беженцев, которые должны быть на фронте.
- Персонаж говорит, что после 24 февраля пропала «презумпция нормальности русскоязычного населения». Ты должен доказать, что ты, так сказать, хороший русский.
- Ни в России нельзя говорить свободно на разные темы, ни в Эстонии. В Эстонии тоже страшно высказываться. «А государство, Эстония, должно показывать, что мы не поддались этой панике, этой паранойе, где слова «я - русский» представляет угрозу национальной безопасности».
/nginx/o/2023/12/15/15781466t1h1d4e.jpg)
